— Я не знаю, — признаюсь я. — Я знаю, что оно другое, я могу это сказать. У него есть цветки, похожие на серебряный вариант, но они красноватые, а не более яркие платиновые. — Я позволяю диску упасть на каменный пол. Он наполняет комнату тусклым металлическим звуком. Вслед за этим я бросаю один из последних оставшихся у меня серебряных кинжалов. Звук, который он издает при ударе о пол, — высокий, чистый тон, который еще долго звучит после того, как я его поднимаю. — Вы ведь слышал разницу?

— Для меня все это звучало как металл. — Винни пожимает плечами.

— Они определенно звучали по-разному, — задумчиво говорит Руван.

— И чистое серебро, и стальной вариант имеют этот резкий звук. Я могла бы сделать и другие вещи, чтобы доказать, что это не чистое серебро и не стальной вариант, но мне понадобится кузница.

— Я верю тебе на слово. — То, как Руван это сказал, создает впечатление, что он говорит за всех них. Судя по выражению лица Винни и даже Лавензии, возможно, он действительно говорит за них двоих. Но мы с Вентосом никогда не будем в хороших отношениях, это ясно по тому, что он даже не оглянулся в мою сторону. — Так что же особенного в этом новом серебре?

— Пока не знаю, — признаюсь я. — Но могу сказать, что дверь в мастерскую — большая ее часть — была сделана из того же материала, что и этот диск. На ручке было немного чистого серебра, но все остальное было из этого металла.

— Похоже, когда ты открывала дверь, она пропускала твою магию крови, — метко подметил Руван.

Я киваю.

— Мне тоже так показалось, и это наводит меня на некоторые мысли о том, что это может быть за металл. — Сомневаюсь, что красноватые линии случайны...

— Тогда у тебя будет время и пространство для исследования этих теорий, когда мы вернемся. Все, что тебе понадобится, будет твоим, — распоряжается он.

Я потрясенно молчу, не зная, что ответить. Лавензия слегка сужает глаза и возвращает свое внимание к охоте. На губах Винни появляется ухмылка. Не знаю, отчего у нее такой самодовольный вид.

— Значит, я могу оставить его себе?

— Можешь. Проводи с ним любые эксперименты — только держи Каллоса в курсе. Он у нас архивариус. Если мы потерпим неудачу, именно он передаст летопись нашей попытки следующей группе, которая будет пробуждена.

— Спасибо. — Я убираю диск в карман. — Однако Вентос прав, вам всем следует продолжать поиски настоящего анкера.

— Не пытайся завоевать меня своими уговорами, человек, — ворчит Вентос, держась ко мне спиной.

— Я вполне способна не пытаться переубедить тебя и при этом признать твою правоту.

— Признание чьей-то правоты не является его сильной стороной, — хмыкает Лавензия, делая вид, что осматривает полку. — Так что ему трудно воспринимать это как нечто, что могут делать другие люди.

На мгновение Вентосу кажется, что он вот-вот повернется и клюнет на приманку, но он остается непробиваемым, как одна из крепостных стен, и продолжает листать различные записи. Остальные тоже возвращаются к нему, охотясь за анкером проклятия, который освободит нас всех.