ГЛАВА 2

Просидев три часа за столом, я с облегчением ныряю под одеяло. Книга лежит у меня на коленях, но удовольствие от ее покупки давно прошло. Осталась только усталость и упрямое желание прочитать хотя бы одну главу, прежде чем глаза окончательно закроются. Сижу на кровати, уставившись на обложку, заставляю себя перелистнуть первую страницу и начать читать.

✽✽✽

— Будь проклят тот, кто додумался до того, что кустарники должны быть колючими, — тихо шепчу я, тут же жалея о своих словах. Ведь я знаю, кто создал их, а проклинать мертвых неправильно.

Не знаю, где сейчас воины, но инстинкт подсказывает, что мне нужно двигаться дальше. Мне нужно укрытие, но я не могу удержаться от того, чтобы не оглянуться назад. Осмотр подножия холма ничего не дал — слишком густые заросли скрывают тело Люсандры. Но я вижу ее перед глазами так, будто она все еще лежит здесь, там, где я ее оставила. Бедная Люси. Никто, кроме нее, не смог бы справиться с поручением принцессы Моры. Пока мои родители возводили стены для защиты от вторжений, она воспитывала меня.

Я вдруг снова почувствовала себя ребенком. Вчера мне исполнилось девятнадцать, но сейчас я чувствую себя маленькой и одинокой. Если честно, во мне поднимается тот особенный страх, который понимают только дети — обжигающий ужас, что я ничем не могу себе помочь, и остается ждать, пока придет кто-то взрослый и сильный, кто решит все проблемы. Но я больше не ребенок. В этой стране никто не придет и не спасет меня. Я одна. И должна сама спасти себя.

Собирая юбки в охапку, я сдерживаю порыв проклясть свою горничную. На сей раз за то, что она нарядила меня в самую неподходящую одежду для восхождений на холмы. Хотя, конечно, никто не мог предсказать, что воины Нейла ворвутся сюда и выполнят свою угрозу о разрушении.

Я до сих пор слышу ее голос, когда она расчесывала мои локоны сегодня утром: «Ты должна надеть красное, это любимый цвет твоего отца. И, говорят, что лучше вести себя хорошо сегодня».

Наверное, стоило задуматься, отчего отец сегодня был не в духе. Вместо этого я позволила ей надеть на меня одно из самых сложных платьев из своего гардероба, лишь бы выглядеть более царственно, более изящно, как и подобает очаровательной дочери, которой я должна быть. Только вот я даже не видела отца с утра, и все эти старания были напрасны.

Сердце болезненно сжимается, и внезапно осознаю, что, возможно, больше никогда не увижу свою семью. Ноги подкашиваются, я падаю на колени на влажную мшистую землю, а слезы катятся по щекам. Юбка алым водопадом растекается вокруг меня, словно море крови, и кажется, что горе разливается прямо из сердца, но на теле нет ни единой раны, которую можно перевязать.

— Миледи.

Глубокий голос вырывает меня из горестных мыслей. Я мысленно проклинаю себя за глупость — сидеть на самом высоком холме в ярком платье, когда в небе летают драконы. Склонив голову, надеюсь, что смогу выиграть несколько секунд, скрыв лицо.

— Миледи, — повторяет он, приближаясь.

Пыльные, испачканные грязью сапоги появляются в поле зрения. Темные тени, будто живые, скользят вниз перед ним, тянутся ко мне. Одна касается моих волос, обжигающе приподнимает подбородок, вынуждая встретиться с его взглядом. Теперь сомнений нет: передо мной всадник дракона. Его одежда цвета безлунной ночи, как и волосы. Кажется, душа его такая же черная, если он может управлять тьмой с такой легкостью.

— Вы одна? — Его глаза, словно жидкое золото, быстро оглядываются по сторонам, будто ищут засаду.

— Вы ведь здесь, не так ли? Значит, что я уже не одна, — парирую я, стараясь выглядеть уверенней, хотя он лишь слегка усмехается, глядя на меня сверху вниз.

— Предположим, теперь мы вместе. Вставайте, здесь не безопасно, — тень отпускает мой подбородок и тянется к руке, настойчиво поднимая меня на ноги.

— Почему я должна верить, что с вами безопасно? Мне и здесь неплохо, спасибо, — упрямо отвечаю я, но тень тянет сильнее, заставляя меня встать.

— Я никогда не говорил, что со мной вы в безопасности, — спокойно отвечает он, поворачиваясь ко мне спиной. — Я лишь сказал, что здесь небезопасно.

Его меч, покрытый ржавчиной, привлекает мое внимание, когда тень подтягивает меня ближе. Мурашки бегут по позвоночнику, когда я подхожу достаточно близко, чтобы понять, что я ошибаюсь. Ржавчина - это кровь. Он замечает, как я вздрагиваю, и снова поворачивается ко мне.

— Вам холодно, миледи?

— Я не ваша леди. И нет, не холодно, — отвечаю я с вызовом. Он поднимает бровь, явно ожидая продолжения. — На твоем клинке кровь.

— Ах, да. К сожалению кровь принадлежит вашему королю.

Ужас на моем лице вызван совсем не величественным зверем, летящим к нам. Его чешуя сверкает тем же багряным цветом, что и мое платье, пугающим и страшным, как кровь моего отца, разбрызганная по лезвию меча.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног, и, пошатнувшись, готова упасть, но сильные руки ловят меня. Его объятия держат крепко, хотя я всем нутром сопротивляюсь, чтобы не разрыдаться. Мой взгляд цепляется за меч у него за спиной, блеснувший, будто угрожающе нависший над мной. Сердце бьется в груди с бешеной скоростью, эхом отдаваясь о его сердце, которое я чувствую слишком близко.

Словно чувствуя мое волнение, он наклоняется ближе, теплое дыхание ласкает мое ухо.

— Клянусь вам, миледи, пока вы не перейдете мне дорогу, этот клинок никогда не будет обращен против вас, — его голос звучит обволакивающе и мягко. Боль в моем сердце жаждет верить ему, даже если мой разум вопиет о мести.