ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

Даллас, Техас

Опаздываю.

Я ненавижу опаздывать. Опоздание равносильно лени. А моя репутация и имя значат для меня все. Однажды я, как старший из братьев, сяду во главе стола, возьму на себя ведение бизнеса отца и буду общаться с самыми подлыми представителями общества. Конечно, я могу требовать уважения и принимать, но в том, чтобы заслужить его, есть нечто такое, что выделяет мужчину.

Звонок телефона прорывается сквозь низкий гул музыки в моей машине и вырывает меня из мыслей.

— Как далеко? — голос Родриго гремит из динамика, на заднем плане грохочет громкий бас.

— Минут пятнадцать.

— Все голодны. Мы ждем твою задницу.

Сегодня Эмилио Кастелланос празднует шестидесятилетие. Отец и семья Родриго были нашими давними союзниками. Хотя я бы вместо этого провел субботний вечер дома за бокалом скотча в компании, частью моих обязанностей в Далласе является поддержание отношений и альянсов. Это простая задача, когда речь идет о Родриго, поскольку он мне больше брат, чем деловой партнер.

— Я буду... — замолкаю, когда замечаю впереди дымящуюся машину с поднятым капотом. В любое другое время я бы продолжил ехать, но кое-что интересное привлекает мое внимание. — Родриго, скоро увидимся.

Не дождавшись ответа, заканчиваю разговор и пересекаю разделительную полосу, сворачивая на обочину и останавливаюсь примерно в двадцати футах позади заглохшего автомобиля. Дорога пустынна, и солнце только начало садиться. Это не самый безопасный сценарий для женщины в таком уязвимом положении.

Почему мне не похуй — это уже другая история.

Когда огибаю капот, пара ног — гладких и загорелых в светлых джинсовых шортах, открывающих нижнюю часть милой пухленькой задницы, — это все, что я могу видеть, поскольку остальная ее часть наклонена над клубящимся дымом.

Мой член дергается, когда представляю, как беру ее вот так, на видном месте.

— Черт, черт! — визжит она и колотит по машине, явно расстроенная.

— Привет, — вырывается у меня более холодным тоном, чем я намеревался, заставляя ее напрячься и замолчать. Мгновение спустя она разворачивается, направив Глок мне в грудь. На долю секунды я хватаюсь за оружие, пока нас обоих не осеняет.

— Михаил?

Лия Кастелланос.

Она ахает и убирает пистолет в кобуру, широкая улыбка облегчения озаряет красивое лицо.

Черт побери. Она великолепна.

Всегда была хорошенькой. Но сейчас... она стала кем-то другим.

Женщиной.

— Лия.

Это все, что нужно, чтобы она сломалась и набросилась на меня. Слезы наполняют ее глаза, когда она обнимает меня за талию.

Я колеблюсь, прежде чем ответить на объятие, мне неловко от мыслей, которые приходили в голову, когда я подъезжал.

Те, о которых все еще думаю, пока она уютно устроилась в моих объятиях.

И черт бы все побрал, если она не чувствует себя идеальной.

— Я так рада тебя видеть. Этот кусок дерьма был всем, что у них можно было арендовать. Она начала дымиться, и я попыталась вспомнить, чему меня учил Родри, но…

Я прерываю ее болтовню: — Все в порядке. Я отвезу тебя домой.

Она кладет подбородок мне на грудь, и ее большие карие глаза находят мои.

— Я оставила свой телефон в пункте проката автомобилей. Просто одна катастрофа за другой. Я была примерно в двух минутах езды от дома автостопом.

Мысль о том, что Лия садится в машину какого-то незнакомца, наполняет меня беспокойством.

— Это было бы не очень умно.

Она пожимает плечами.

— Ну, либо так, либо пройти десять миль пешком. Но, слава Богу, ты проезжал мимо. С ума сойти, да?

— Я ехал на вечеринку к твоему отцу, но, Лия, я думал, ты все еще в Нью-Йорке. Родриго не упоминал о твоем приезде.

В последний раз я видел ее на выпускном в средней школе больше года назад. Она приезжала домой на каникулы и изредка навещала с тех пор, как уехала в колледж, но каким-то образом мы никогда не пересекались. Будучи на восемь лет моложе и членом семьи Кастелланос, я никогда не считал нужным поддерживать с ней контакт. И, конечно, никогда не думал о ней как-то иначе.

До сих пор.

Чем дольше обнимаю ее, тем больше внутри меня что-то ломается.

— Я хотела удивить всех. Вот почему взяла напрокат эту дерьмовую машину вместо того, чтобы попросить Родри или Энн забрать меня.

Она улыбается, сжимает меня крепче, и мой член реагирует соответственно. Если она и замечает, то никак не выдает этого.

— Пошли. Уже темнеет. Давай отвезем тебя домой.

Отстраняясь от меня, она качает головой.

— Я не могу вернуться домой прямо сейчас. Я слишком взволнована, и последнее, чего хочу или в чем нуждаюсь, — это чтобы моя мама или Энн вцепились мне в горло.

— Лия, твой брат ждет меня. Я не могу не появиться.

Я сукин сын, потому что, несмотря ни на что, мой взгляд прикован к ее заднице, когда она возвращается к развалюхе и снова наклоняется над капотом. Подол этих чертовых шорт задирается ровно настолько, чтобы я мог полюбоваться ее пухлой попкой. Лия бросает взгляд через плечо и закусывает губу. Если бы я не знал ее лучше, то сказал бы, что она делает это намеренно, чтобы подразнить меня.

— Я не хочу тебя задерживать. Моя подруга всего в часе езды отсюда. Позволь мне воспользоваться твоим телефоном, и я подожду ее. Ты поезжай…

— Черта с два я это сделаю.

Лия вскидывает голову, ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня.

— Михаил, со мной все будет в порядке, — говорит она, возвращаясь ко мне и похлопывая по пистолету у себя на поясе.

Мой взгляд падает на полоску гладкой кожи, выглядывающей из-под ее шорт. Я так очарован, что не осознаю, что она сейчас всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Твой телефон. Михаил?

— Ты сошла с ума, если думаешь, что я оставлю тебя здесь.

— Что?

Уязвимость и замешательство мелькают на ее лице, но она быстро расправляет плечи.

— В чем твоя проблема? — спрашивает она, тыча меня пальцем в грудь.

— Ты младшая сестра Рода. Я не собираюсь просто бросить тебя здесь, в то время как сам поеду к тебе домой как ни в чем не бывало.

Лия скрещивает руки на груди и поджимает губы.

— Михаил, не знаю, заметил ли ты, но я больше не ребенок. Я прекрасно могу за себя постоять.

Я заметил.

— Ты голодна? — спрашиваю вопреки здравому смыслу.

Когда она улыбается, меня тревожит мысль, что я готов на все, чтобы сохранить улыбку на ее лице.

Я занимаю парковочное место в двух шагах от ближайшего фонаря, что дает нам оптимальное количество света и уединения. Лия разворачивает свой бургер и откусывает кусочек, кивая и выражая одобрение низким стоном. К моему ужасу, все, что она делает, вызывает ответную реакцию ниже пояса.

— Твоя сестра нанимает известного шеф-повара, чтобы тот приготовил шведский стол с вкусной едой, но ты настаиваешь на том, чтобы съесть жирный бургер на парковке.

Она смеется: — Энн всегда ищет повод вкусно поесть и устроить вечеринку. Это, конечно, не последняя, так что дай мне насладиться чертовым бургером, хорошо?

Улыбка расползается по моим губам, и я откидываюсь на спинку сиденья, пытаясь избавиться от какого бы то ни было чувства, которое, черт возьми, возникает в моей груди. Невозможно отрицать, что меня влечет к младшей сестре лучшего друга.

— Ты не ешь? — спрашивает она.

— Не-а. Я не голоден.

Лия касается моей руки возле запястья.

— Прости, что притащила тебя сюда, Михаил. Мы сможем вернуться, как только я закончу.

— Я никуда не спешу, — отвечаю, заглушая вибрацию в кармане. От Родриго накопилось множество пропущенных звонков. Он, наверное, интересуется, где я, черт возьми, нахожусь. Не хочу лгать ему, как и говорить, что я с Лией. Мне это нравится... что бы это ни было. Наслаждаюсь ее обществом так, как никогда раньше.

— Как поживают твои братья и Николай? Давно о них не слышала.

— Все в порядке. Занимаются своими делами. Ты знаешь, как это бывает. И у папы дела идут лучше, он поправляется.

Она кивает, в ее глазах светится понимание.

Кастелланос никогда не пытались скрыть, кто они такие, даже от Лии. Будучи так близка к Родриго, она всегда была в курсе событий, насколько я помню. Мы научили ее стрелять, наносить удары руками, правильно пользоваться ножом Кукри и параллельно парковаться.

Важные вещи.

Но от той девушки ничего не осталось. Она стала кем-то другим.

— А ты, Михаил? Как у тебя дела?

— Хорошо.

Она хихикает.

— Такой расплывчатый ответ. Всегда немногословен.

Теперь моя очередь смеяться.

— Тем не менее, у меня все хорошо. Бизнес есть бизнес. Купил новое место. Пару машин. Неприметное дерьмо.

Лия склоняется над центральной консолью.

— А тебя кто-нибудь ждет... в твоем новом месте?

Бездумно я подношу большой палец к ее губе и смахиваю хлебную крошку. Мы встречаемся взглядами, и она медленно скользит своими пухлыми губами взад-вперед по моей коже.

Черт.

— Нет, не знаю, — отвечаю тихим голосом и опускаю руку.

— Не то чтобы я жалуюсь, но вы очень привлекательны, мистер Петров. Почему вы так одиноки? Вы серийный убийца или что-то в этом роде?

Я не могу вспомнить, когда так много смеялся с кем-либо, кроме Рода или моих братьев.

И я не уверен, как к этому относиться. А что касается одиночества, она не так уж далека от истины. Я убиваю не ради удовольствия или острых ощущений. Только когда мне это нужно. А найти кого-то, кто не натравит на меня федералов, на местной сцене знакомств не представляется возможным.

На ум приходит Селеста Орлова.

Мой отец предложил нам пожениться, объединить наши семьи, увеличить территорию и богатство, что является обычной практикой в нашем мире. Я сказал «да», просто чтобы успокоить его и сыграть роль, которую он ожидает от своего первенца. Хотя я никогда с ней не встречался, но полагаю, она достаточно хорошенькая.

Достаточно хорошенькая. Я прокручиваю эти слова в своих мыслях, глядя на поразительную красоту Лии Кастелланос.

— Я просто не нашел того, кто будет меня терпеть. Я мудак.

— Ну, осознание себя — это первый шаг, — шутит она, игриво похлопывая меня по бедру. Я снова ловлю себя на том, что улыбаюсь, как дурак.