— Как трогательно. Но я здесь не для переговоров, и ты, может быть, и прекрасна, как грех, но не ты ставишь здесь условия.

Он делает знак двум своим людям, и они приближаются к Лии. Я бросаюсь к ней, но падаю на землю, когда Исаак приставляет свой «Глок» к ее виску.

— Дома меня ждет больше мокрых пизд, чем ты можешь себе представить. Здесь мне не до этого. Пизда есть пизда, так что не испытывай меня.

Он сильнее упирает ствол в ее череп.

— Теперь на колени.

Отчаяние сжимает мое сердце, и я падаю на колени.

— Отведи ее в машину.

Лия смотрит мне в глаза, и там, где я ожидаю увидеть слезы, я вижу огонь.

— Я люблю тебя, — говорит она, вырывая пистолет из рук Исаака и быстро выпуская две пули в двух мужчин рядом с ней. Они падают на землю, и на складе воцаряется хаос.

Мои люди, до этого стоявшие как бесполезные ублюдки, начинают стрелять из своего оружия, когда я заползаю за металлическую балку, посылая автоматные очереди в толпу.

— Лия! — окликаю я ее, несомненно это выдаст мое положение, но мне наплевать.

Для меня ничто не имеет значения, кроме ее безопасности.

Ощущение такое, будто к моей голове подсоединяют металлическую трубу, и по лицу пробегает рябь боли. В следующем ударе один из людей Исаака налетает на меня и наносит сильный правый хук, прежде чем успеваю сориентироваться. Кровь хлещет у меня изо рта, когда еще один удар рассекает губу. Он заносит руку для завершающего удара, но я хватаю его за горло и сжимаю. Он вытаскивает нож, целясь мне в лицо.

Звук одиночного выстрела раздается у меня в ухе, когда пуля попадает ему в висок сбоку, и он падает навзничь.

— Лия, детка.

Я затаскиваю ее за балку и подставляю ей лицо, когда пули рикошетят вокруг нас.

— Ты в порядке?

— Да. А ты? — спрашивает она, проводя большим пальцем по моей окровавленной губе.

— Конечно. Тебе нужно убираться отсюда. Я прикрою тебя.

— Давай не будем тратить наши последние минуты на бессмысленные споры. Я не оставлю тебя.

Мы сражаемся, мы умираем, но мы делаем это вместе.

Я бы вытащил ее оттуда, если бы мог, но я знаю, что она не сдвинется с места.

— Боже, я люблю тебя, — говорю, целуя ее в лоб. — Прости, что потратил столько времени впустую. Сейчас у нас бы было пятеро детей.

Мы с Лией обмениваемся слезливым, полузадушенным смехом.

— Когда все это закончится. Когда мы... — ее голос срывается. — Приди и найди меня, детка.

Я прижимаюсь губами к ее и целую, как будто это в последний раз. Потому что так оно и есть.

— Ya tebya lyublyu.

— Я тоже тебя люблю.

После последнего поцелуя мы вскакиваем на ноги, готовые вступить в бой. Но когда наводим оружие, раздается шквал автоматных очередей, и мы падаем на пол. Наступает оглушительная тишина, пока в нашем направлении не раздаются торопливые шаги.

— Лия? Михаил?

Глаза Лии расширяются, когда раздается голос Родриго. Ее резкие движения поднимают пыль вокруг наших лиц, когда она смотрит на меня, неуверенная, что делать. Если он здесь, чтобы забрать ее у меня, ему придется вырвать ее из моих мертвых рук.

— Лия, — зовет он, теперь его тон мягче. — Пожалуйста, не умирай. Папе повезло, что я не перерезал ему гребаное горло и не повесил его на мосту. Но если он заставит меня...

В его голосе слышится надлом, и Лия не колеблется.

— Родри?

Его пистолет падает рядом с ним, когда она бросается в его объятия.

— Как насчет того, чтобы ты ответила на свой чертов звонок? — говорит он, поднимая ее с пола в крепких объятиях.

Позволяя им насладиться моментом, я вздыхаю с облегчением, пока краем глаза не замечаю движение. И уголок моего рта кривится в усмешке.

Исаак пытается ползти по полу, скользя в луже собственной крови. Я опускаюсь на колени рядом с ним и переворачиваю его на спину.

— Если ты продолжишь двигаться в таком темпе, я уверен, ты доберешься до двери, прежде чем истечешь кровью.

Он пытается заговорить, но давится кровью, капающей у него изо рта.

— Тебе было что сказать раньше, когда ты проявил неуважение к моей девушке, и я не могу оставить это без внимания, Исаак. Ты должен мне свой язык.

Я похлопываю себя по карманам.

— К счастью для тебя, у меня нет с собой ножа.

Сжимаю пальцы на его горле.

— Но не волнуйся, я могу проявить изобретательность.

Я сжимаю его шею до тех пор, пока кожа не лопается, и его рот не раскрывается в беззвучном крике. Он вцепляется мне в руку, но я продолжаю сжимать его горло, пока он дрожит и бесполезно пытается отбиться от меня.

— Ах, вот оно что.

Хлюпающий звук наполняет меня чувством удовлетворения.

— Uvidimsya v adu.

Исаак все еще дергается, когда я выпрямляюсь и показываю его вырванный чертов язык через всю комнату, где все полетело к черту.

Все это не имеет значения, когда я вижу улыбающееся лицо женщины, которую люблю. Мир может рухнуть и сгореть дотла вокруг нас, но пока она рядом со мной, всегда есть завтра.