Настоящее время

Настоящее время

Черт.

Я раздраженно выдыхаю и зажмуриваю глаза, когда голос отца действует мне на нервы. Я люблю этого человека, но, черт возьми. Неужели я был таким затворником в последнее время, что он не может поверить мне на слово, что я буду на этой гребаной рождественской встрече, как бываю каждый чертов год?

Кладу сотовый телефон на колени, откидываю голову на сиденье, призывая на помощь последние капли терпения.

— Мы с парнем Родриго должны закончить несколько дел. Я буду там.

Удовлетворенный моим ответом, он прощается, и я снова закрываю глаза, чертовски раздраженный с тех пор, как Родриго позвонил прошлой ночью и сказал мне, что не сможет перенести нашу поездку в Сиэтл. Я перестал слушать, как только он упомянул о необходимости операции, и вместо него отправил другого ублюдка. Мы занимаемся сделками с оружием уже двенадцать лет. Я не доверяю никому другому прикрывать мою спину; теперь он заставляет меня действовать. Эта сделка важна, и на кону слишком много денег, чтобы я мог отказаться. Я смирюсь с этим, получу деньги и буду дома через два дня.

— Мистер Петров, мне остановиться здесь или на полосе?

— Притормози, Уильям, — приказываю я, поглядывая на часы.

Мой водитель кивает. Его постаревшие голубые глаза находят мои в зеркале заднего вида и он расплывается в нежной улыбке.

Я приезжаю на сорок пять минут раньше нашей запланированной встречи, мне нужно оценить этого ублюдка перед встречей лицом к лицу. Мой телефон жужжит, когда я расслабляюсь на гладкой коже, имя Виктора высвечивается на экране.

Виктор: Слышал, у тебя новый напарник. Будь осторожен, братан.

Не прошло и десяти минут с момента звонка моего отца, а он уже проболтался. Всегда яростно защищает, особенно после смерти мамы. Хотя это часто раздражает, я понимаю его паранойю. В нашей работе есть свои риски: смерть или тюрьма.

— Сэр, похоже, к нам пожаловала компания.

Я перевожу взгляд на приближающийся внедорожник и толкаю свою дверь.

Пожилой мужчина вылезает с водительского сиденья и направляется к багажнику, чтобы выгрузить сумки своего клиента.

Мгновение спустя задняя пассажирская дверь распахивается, и на бетон ступают черные ботинки. Они облегают подтянутые ноги и бедра, обтянутые прозрачными черными колготками. Когда мой взгляд скользит по ее фигуре, на моем лице появляется улыбка, и эмоции, которые я долго сдерживал, вырываются на поверхность.

Лия.

— Привет, Михаил.

Я почти чувствую потребность ущипнуть себя. Женщина, в которую я сильно влюбился и которую потерял четыре года назад, стоит передо мной, выглядя более красивой и уверенной, чем я помню.

— Лия? Что…что ты здесь делаешь?

Я заикаюсь? Когда я вообще заикался?

Ее губы дергаются при моих словах, но снова растягиваются в улыбке, прежде чем кивнуть.

— Сюрприз.

Мы расстались не очень хорошо, но я все равно обнимаю ее, и время как будто останавливается, словно мы с ней ждали этого момента с того богом забытого дня в моем офисе.

— Давненько это было.

— Так и есть.

Когда момент проходит, она отступает, но ее улыбка не исчезает. Мне всегда было интересно, не обижается ли она на меня за то, как все закончилось. Но когда я смотрю в ее глаза, возможно, есть шанс, что когда-нибудь мы сможем возродить нашу дружбу. Голос в моей голове кричит, что дружбы никогда не будет достаточно.

— Рад видеть тебя, Лия.

Она одаривает меня еще одной лучезарной улыбкой.

— То же самое.

В воздухе витает странное напряжение, когда мы молча смотрим друг на друга. Между нами так много нерешенных эмоций и слов. Но сейчас не время ворошить прошлое. Я заглядываю мимо нее в машину в поисках парня Родриго.

— Ты пришла сопроводить нас? — спрашиваю я, все еще сосредоточенный на машине.

— Не совсем.

— Что это значит?

Теперь она полностью завладела моим вниманием.

— Это значит, что здесь только я.

Я перевариваю ее заявление, сжимаю челюсть, когда она перекидывает сумку через плечо и закрывает дверцу машины.

— Подожди. Что значит, здесь только ты? Для чего?

— Я твой парень… твоя девушка. Родриго послал меня…

— Прекрати, — говорю я, быстро моргая и полностью возвращаясь к действительности. — Ты же не намекаешь на то, кем я тебя считаю, не так ли? Что ты везешь эту партию со мной?

— Именно это я и говорю.

Нет. Черт возьми, нет. Это, должно быть, шутка. Родриго не стал бы так меня обманывать, отправляя свою младшую сестру на сделку с оружием через всю страну.

— Нет, ни в коем случае.

Лицо Лии напрягается, и она прищуривает глаза.

— Ты думаешь, раз я женщина, то не знаю, какого хрена делаю? Что я недостаточно хороша?

— С каких это пор ты занимаешься поставками, Лия?

Она ахает и подбегает ко мне, вытягивая шею, чтобы посмотреть мне в глаза, в то время как идеально наманикюренный палец указывает на мое лицо.

— С тех пор, как четыре года назад кто-то обманул меня, я решила проявить спонтанность и присоединиться к семейному бизнесу.

— Нет, ответ отрицательный.

Уголок ее рта приподнимается в усмешке.

— Ну, поступай как знаешь. У нас все по расписанию, так что либо ты садишься в самолет, либо я улетаю без тебя. Не трать мои деньги, Микки.

Проходя мимо, она хлопает меня по груди, затем машет своему водителю, который ждет с черным чемоданом в руке. Рычание вырывается у меня из груди.

Она сумасшедшая, если думает, что это произойдет.

— Лия, подожди.

Но она намеренно игнорирует меня и исчезает в салоне. Я убью его. Родриго уже труп.

— Мне загрузить вашу сумку, мистер Петров?

Я хватаюсь за ручку своего чемодана и киваю Уильяму, прежде чем подняться по трапу в частный самолет. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, как Лия, закинув руки за голову, стаскивает свитер, демонстрируя мне восхитительный кусочек кожи. Я потратил большую половину из четырех лет, пытаясь, но безуспешно, забыть ее, и вот она здесь, заставляет меня понять, что ничего не изменилось. Угли, которые она оставила тлеть в моем сердце, снова разгорелись.

— Лия, — вздыхаю я, выкидывая все мысли из головы, — этого не может быть. Ты… это вопрос жизни и смерти.

— Разве это звучит не знакомо?

Она садится на одно из бежевых кожаных сидений, медленно скрещивает ноги, привлекая мое внимание. Толчок в член заставляет меня перенести вес.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Раздражение сменяет ностальгию по ее присутствию.

— О, ты думаешь, мой брат просто так отправил свою бедную, беззащитную младшую сестренку на сделку с оружием ради дерьма и хихиканья. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что именно этим я и занимаюсь?

Мой лоб морщится от интриги и замешательства.

— Нет, последнее, что я слышал, ты переехала в Испанию.

В ее глазах вспыхивает обида.

— Ты думаешь, я просто моталась по всему миру, тратила папины деньги чтобы хорошо выглядеть?

— Я мог бы вспомнить сотню вещей, которыми ты занималась помимо этого.

— Ты невыносим, — стонет она и встает. Как бы я ни старался игнорировать этот сладкий звук, я немедленно жажду услышать его снова, услышать, как она кончает с моим именем на губах, как это было, когда она была моей.

— Михаил, я знаю, что делаю.

Лия стоит примерно в футе передо мной, и желание дотронуться до нее почти непреодолимо. Но это бизнес. Я не могу позволить нашему прошлому встать на пути.

— А ты?

Она ухмыляется, глядя на меня сквозь густые ресницы, руки ползут вверх по моей груди.

— Может быть, ты можешь судить об этом?

Я с трудом сглатываю и хватаю ее за запястья.

— Это не то, что я имел в виду.

Когда она прикусывает губу, мне приходится приложить все усилия, чтобы не обнять ее за талию.

— Я знаю, что ты имел в виду.

Высвобождаясь из моих объятий, она с важным видом возвращается на свое место. Мой взгляд прикован к ее пухлой маленькой попке под обтягивающей серой юбкой.

Лия — воплощение греха. Я ничего так не хочу, как перегнуть ее через сиденье, натянуть эту чертову юбку ей на задницу и забрать то, что принадлежит мне.