ГЛАВА 3

Хален

Я громко завела двигатель возле поместья Витиозис, после того как мы с Эви быстро поехали домой менять машины. Хакосука – моё любимое дитя. Выкрашенная в цвет слоновой кости, с затемненными значками, она идеально подходит для напарницы. Вначале нам пришлось поменять двигатель, потому что старые GTR не шли в комплекте с RB. Но теперь она – оружие.

Когда она задерживается, я просовываю свою задницу через окно на дверцу машины. Из поместья Витиозис открывается прямой вид на горы из-за его уединенного расположения. Он сочетает в себе современную готическую архитектуру со стеклянными окнами, гладкими черными панелями и керамогранитом Marquina marble. Наши родители начали застройку бульвара Элит, во время своей беременности, и теперь он тянется через всю территорию Риверсайда.

Дальше по бульвару Элит находятся Хейс, Витиозис и Малум-лейн. Первый дом, с которым вы столкнетесь – замок Хейс, расположенный между Малумом и Витиозисом. Брэнтли и Сейнт, родители Стеллы и Вейдена, решили построить свой дом на безопасном расстоянии от цивилизации. Все короли уже много лет строят свои собственные дома, и, насколько я знаю, дом Приста был почти готов. Мы не видели ни одного из них, потому что каждый дом скрыт от посторонних глаз и примыкает к земле наших родителей.

Естественно.

Люстра, свисающая с потолка, отбрасывает мерцающий свет на внутренний дворик. Их смех наполняет воздух, когда они, спотыкаясь, выходят за дверь, их спутанные локоны представляют собой хаотичную смесь светлых волос и цвета воронова крыла. Полуночные волосы Стеллы собраны в конский хвост, заплетенный по спине, а песчаные волны Ривер приглажены.

Ривер выбрала элегантное мини-платье без бретелек черного цвета с разрезами по бокам и ремешками на каблуках до бедер, в то время как Стелла выбрала блестящее облегающее черное мини-платье без бретелек и подходящие к нему сапоги до бедер.

— Я же сказала, не заставляйте меня ждать! — Я поднимаю бровь, глядя на двух других своих сестер, прежде чем сесть обратно в машину и поднять стекло.

Пока Стелла садится и захлопывает дверь, Ривер наклоняется вперед, ее рука касается моей.

— Во-первых, — ее волосы падают на одну сторону, — ты и я, обе знаем, что нам всем пришлось ждать, пока стая демонов пойдет играть со своими игрушками.

— Я чувствую, что с возрастом они становятся все хуже. — Эви бросает пакет с кока-колой Ривер. Поскольку Стелла на пару лет младше нас, мы в основном стараемся уберечь ее от неприятностей. Но ей восемнадцать, и как бы мы ни пытались защитить ее от множества дерьма, пока она росла, она Король. Она захочет поиграть...

...и она это делает.

Эви поворачивается ко мне.

— Ну, куда? Нью-Йорк? Пожалуйста! Интересно, смогу ли я найти тот...

Подавляя смех, я везу нас по кольцевой подъездной дорожке, которая ведет вниз с горы и обратно на Элитный бульвар.

— Ты что, не заходила в Snapchat?

Эви медленно качает головой, когда Стелла наклоняется вперед и делает музыку погромче. «Fight the Feeling» Рода Вейва играет через сабвуферы.

— Нет! — кричит она, как раз, когда загорается ее телефон. Я наблюдаю, как две маленькие морщинки, появившиеся между ее бровями, медленно исчезают, а уголок рта подергивается. — О, идеально.

Я немного убавляю музыку.

— Ага. — Мои глаза встречаются с девушками на задних рядах. — Я тут подумала. Мы могли бы начать что-то похожее на Devil's Cockpit, но без того, чтобы они раздражали. — Я делаю паузу, обдумывая свои следующие слова. Что бы они ни делали на Пердита, это совершенно другой жанр игры. Пердита – наш родной остров, и до него недалеко, в трех часах полета от побережья Риверсайда. Сам остров оккупирован нашим собственным народом и гражданскими лицами, связанными с десятью семьями-основателями, которые предпочитают жить в обществе беззакония. Им управляет сука, которую я ненавижу, и вооружённая кучка мальчишек, которые воспитывались на острове сотни лет. Потерянные мальчики. Только они не мальчики. Они спокойны, как Красная Шапочка, но голодны, как волк.

Стелла выглядывает сзади после просмотра частного Snapchat.

— Вы что-то затеяли в Байонет Фоллс? Это место заброшено, не так ли? Со времен войны между теми, чьи имена нельзя называть, и нами. — Я давлюсь смехом над жалкой попыткой Стеллы не упоминать Джентльменов.

— Да, но именно поэтому это идеальное место для них.

— Под ними ты подразумеваешь расы? На самом деле, хорошая идея. Это между Риверсайдом и Шевалье Хилл, так что это не противоречит договору, и...

Она поднимает указательный палец, сверкая кольцом с сияющим бриллиантом в десять карат. Наши отцы игнорируют нас в каждый день рождения, осыпая бриллиантами. Я уверена, что за этим кроется скрытый смысл, и я уверена, что это связано с запугиванием.

— ...самое главное, мы можем делать все, что, черт возьми, захотим. — Сладкий дым зазы наполняет воздух, когда Стелла протягивает его Эви.

— Ты знаешь, они думают, что мы все девственницы.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку.

— Только потому, что мы им это позволяем.

Я везу нас по лесистому ландшафту Витиозис Драйв. В Риверсайде может проживать более тринадцати тысяч человек, но все, включая людей, которые здесь не живут, знают, кто мы такие.

Мы, девочки, в детстве придумали лазейку, чтобы мальчики не узнали о том, чем мы занимаемся. Мы ездили в город и устраивали там вечеринки. Это была четырехчасовая поездка туда и четырехчасовая поездка домой, но обычно мы уезжали в пятницу и возвращались домой в субботу.

Играть в ложь было легко, поскольку все мы делали это ради друг друга. В глубине души я знала, что никто из нас не хотел быть пойманным, но это давало нам свободу. Свобода быть рядом с людьми, которые не знали нас, наших родителей или наши семьи. По крайней мере, не лично, и, если они все-таки раскусили нас, было легко сказать, что слухи — это всего лишь слухи.

Конечно, мы не убиваем людей.

Нет, мой папа не был президентом Соединенных Штатов Америки целых два срока, одновременно помогая управлять секретным орденом.

Нет, мы не собираемся и не пьем кровь друг друга во время ритуала, чтобы взять верх, когда придет наше время.

Элитные короли были печально известны в кругах, от которых мы хотели держаться подальше. Мы хотели нормальной жизни. Нюхать кокаин с сисек друг друга и целоваться со случайными парнями. Этого никогда не случилось бы в Риверсайде или где-либо еще к северу от Нью-Йорка. Итак, мы пошли в противоположном направлении, общаясь с жителями городков поменьше, которые слишком заняты и зажаты, чтобы им было не наплевать на то, что происходит вокруг них. Прямолинейные люди.

Эви не нужно было быть с нами, поскольку она не была Королем, но она знала достаточно, не зная слишком многого. Она была популярной девочкой в школе. Каждый хотел быть ее другом, потому что именно так Эви заставляла тебя чувствовать себя. Желанным. Желанным и любимым. Она была «человечностью» для нашей семьи, и я думаю, что ее отец был таким же для папы.

У Ривер на телефоне срабатывает вспышка, прежде чем она направляет ее на меня и Эви. Я поднимаю средний палец вверх, а Эви показывает язык.

Разразившись приступом смеха, я поворачиваюсь обратно к дороге и прибавляю громкость.

В тот момент, когда мы проезжаем мимо прощального знака, выезжая из Риверсайда, я переключаю на третью передачу и увеличиваю скорость. Чем глубже едешь по этому шоссе, тем яснее становится, что по нему спускаются очень мало людей. Прошли бы годы с тех пор, как по этой дороге ездили машины, поскольку единственное место, куда она ведет – это заброшенный город, и единственный город, в который у нас есть договоренность никогда не ступать ногой. Простая прямая дорога с неровностями холмов и ничего вокруг, кроме лесов по обе стороны.

Я смеюсь над Ривер и Стеллой, синхронно исполняющими «Low Life» для любого тренда ТикТока, который происходит прямо сейчас, когда что-то выбегает перед моей машиной. У меня мурашки бегут по коже, и я кричу, ударяя по тормозам так быстро, что шины заносит и я останавливаюсь.

Эви выключает радио, пока секунды проходят в тишине, и я поворачиваюсь, быстро проверяя их.

— У вас все в порядке?

Стелла прижимает руку к груди.

— Да, но что, черт возьми, это было? — Не помогло и то, что здесь не было ни уличных, ни дорожных фонарей, так что всё, что мы могли видеть, было прямо перед нами в свете фар.

— Я не знаю... — Шепчу я, откидываясь на спинку сиденья. — Я проверю.

Я собираюсь открыть дверь, но рука Эви ложится на мою руку, останавливая меня.

— Это, блять, по-настоящему прямо сейчас. Вот так все умирают в каждом фильме.

— Это не фильм. Это Риверсайд. Что означает, что все еще хуже. — Я открываю дверь, и мои Джорданы ступают на тротуар. Я обхожу свою машину спереди, фары освещают бесконечную дорогу во тьме. Кто-то скрючился на обочине, схватившись за живот. — Черт. — Я опускаюсь рядом с ним, сжимаю его руку, чтобы перевернуть на спину.

На нем нет ничего, кроме рваных джинсов и ботинок, на ребрах глубокая рана, из которой сочится кровь. Он явно без сознания. Я замолкаю, когда замечаю маску Кричащего человека.

— Господи... мы попали в него? — Спрашивает Эви, широко раскрыв глаза при виде его тела.

Я осматриваю переднюю часть своей машины.

— Если бы мы это сделали, он бы причинил ущерб. Таким старым машинам, как эта, это не очень понравилось бы. Нет. Я думаю, он выбежал за помощью. Я поднимаюсь, указывая на его тело. — Оставайся здесь с ним. Мне нужно позвонить отцу. — Я бегу обратно к своей машине и наклоняюсь к дверце.

Ривер откашливается с заднего сиденья, щелкая ногтями.

— Мы с тобой обе знаем, что это такое.

— Я знаю. Но Эви здесь, и я не хочу заводить с ней этот разговор. Никогда.

— Я думаю, самое время. — Стелла вздыхает, прислоняясь головой к окну. — Ты достаточно долго скрывала от нее наш мир, и она знает, что Элитный клуб Королей существует и что наши семьи нечестны. Это просто «эй, да, так что вдобавок ко всему, мы также...».