ГЛАВА 40

Уор

Если бы я мог как-то объяснить полуночную резню, это было бы так. При полной луне играет музыка, а адреналин так быстро пульсирует в моих венах, что у меня кружится голова.

Прозрачный ящик – это камера предварительного заключения. Я уверен, что он похож на тот, который они использовали в извращенной гребаной деревне.

Прист открывает дверь в куб, и обнаженные заложники, спотыкаясь, вываливаются наружу, по их щекам текут слезы. На их шеях застегнуты металлические ошейники с цепями, прикрепленными к спине, за которые Прист держится одной рукой.

Пожилая женщина с песочно-белыми волосами причитает:

— Чего ты хочешь?

Молодая девушка с татуировками ничего не выдает, пока тяжелый боевой ботинок Приста не врезается ей в колени, и она не падает на землю. Парень, который с ними, кричит, бросаясь на Приста с трогательной юностью, когда его встречают ударом кулака прямо в лицо.

Щелк! Звук раскалывающихся хрящей сливается с Джелли-роллом.

Парень ползет по земле, с его лица стекает кровь, а из моих губ вырываются кольца дыма. Я должен успокоиться, черт возьми, или все закончится слишком быстро.

Отчетливый скрип резиновых колес становится громче по мере приближения Вейдена, который тащит деревянный стол, к которому привязан Каллихан.

Руки Каллихана широко раскинуты, ноги тоже, и его обнаженное тело сияет в лунном свете, когда он висит вниз головой на наклонной доске.

Его жена снова кричит, ее тело летит вперед.

Я закатываю глаза и щелчком бросаю сигарету на землю, раздавливая ее ботинком.

Вейден смотрит на меня с безмолвным вопросом, и я мотаю головой в сторону лужайки прямо перед внутренним двориком, чтобы всем было хорошо видно.

— Сначала поверни его сюда... — я указываю туда, где стоит Прист. — Это не займет много времени.

Вейден оборачивается через плечо, глядя прямо на Дэнни Дейла. Время останавливается на мгновение, прежде чем он открывает рот.

— Мозес. Не хочешь поиграть с Пристом?

Мозес поднимает подбородок, закатывая рукава рубашки. У Дэнни трое сыновей и две дочери. Элоиза – его старшая дочь, она родилась в том же году, что и мы, но у него есть и младшая. Того же возраста, что и Стелла. Судя по тому, что мы слышали, Джульетта Дейл не видит дневного света. Девушку даже никто не видел. Дэнни потерял одну дочь, поэтому, когда он, наконец, обзавелся другой, наплодив череду мальчиков, он запер ее задницу.

Мозес хватает руку своего отца и подносит ее к губам, прежде чем спуститься по ступенькам, запечатлев единственный поцелуй на распятии, которое висит у него на шее.

Он прячет его под костюм, кивая Вейдену в молчаливой признательности. Сегодня вечером мы не враги.

Только сегодня вечером.

Он преодолевает небольшое расстояние до Приста, направляясь прямо к жене.

— Нет! — Каллихан громко воет, дергая за металлические зажимы на запястьях. — Пожалуйста. Только не... только не она!

Я обхожу стол, на котором он висит, обводя взглядом каждую линию его костлявого тела.

— Я просто должен знать. — Я постукиваю себя по голове острой стороной ножа. — Ты действительно думал, что тебе сойдет с рук то, что ты сделал?

Его сердитые глаза сужаются. Он действительно уродливый ублюдок.

Его отказ отвечать заставляет Гектора выйти из тени. Даже при таком освещении он выглядит как отъявленный ублюдок. Покрытый чернилами с головы до ног, Гектор Хейс – не тот человек, с которым хочется ссориться. И этот идиот делал это не один раз. Закончил самым ужасным образом, каким только мог.

— Ответь. — Он остается пассивным, но я знаю, что это совсем не так.

— Да. — Каллихан издает смешок, и мои зубы скрипят от того, как сильно сжимается моя челюсть. — Годами. Этого не отнять. — Его кустистые брови изгибаются внутрь, когда он ухмыляется. — То что мы с ней сделали? С этим ей придется жить долгие годы.

Я медленно киваю, пожимая плечами.

— Хорошо подмечено. — Кровь, бегущая по моим венам – это все, что я могу слышать на короткое мгновение.

Его следующие слова останавливают меня, и мои глаза устремляются прямо на него.

— Ты думаешь, она не ненавидит тебя, Уор? Ей не понравится, что не ты спас ее. Она шептала это мне на ухо каждую ночь, когда я брал ее киску. В течение четырнадцати дней. Она шептала твое имя, когда я вводил свой член в ее спелую киску, слушая ее молитвы о том, чтобы ты кончил. Ты этого не сделал. Ты подвел ее больше, чем кто-либо другой... — Мой нож вылетает из моей руки и с громким стуком острый конец пригвождает основание его члена к деревянной доске.

Боль вырывается из его рта криком. Это ничего. Едва ли разминка.

Я моргаю, не обращая внимания на пустую боль, которую оставили после себя его слова. Черт.

— Мозес, у тебя есть четыре минуты, чтобы причинить ей боль.

— Я устанавливаю таймер! — Стелла хихикает позади нас.

Прист обнажает зубы в ухмылке.

— Четыре минуты?

— Подожди! — Каллихан стонет. — Я не убивал ее! Я не убивал никого из твоих никчемных детей! Хотя я уверен, что она убила одного из моих... — Мы знаем, что она убила одного из твоих. Ублюдок.

Вейден цокает языком, обводя доску.

— Плохая вещь, чтобы сказать.

— Пожалуйста, — шепчет он. — Пожалуйста, не убивай ее. Я не убивал Хален! Я просто...

— Ты просто что? — Ярость моего гнева ревет так близко от его лица, что он съеживается. Его щеки бледнеют. — Изнасиловал ее? — Я понижаю голос до саркастического шепота. — Засовывал в нее свой член так много раз, что ей захотелось покончить с собой? Заставил их всех трахать друг друга на глазах у твоей группы маленьких гребаных клоунов?

Илай прочищает горло, стоя во внутреннем дворике.

Я снова делаю шаг назад, не удивляясь тому, как разозлился.

— Око за око, может быть?

Моя голова поворачивается туда, где Мозес держит ее, извивающуюся в его объятиях.

Начинается попрошайничество, прежде чем слезы текут по ее щекам и размазывают остатки макияжа. Ее возраст четко обозначен, но даже в этом случае она не выглядит здесь такой старой, как воспаленный член.

Моя голова наклоняется, когда я слежу за линиями ее тела.

— Тебя когда-нибудь трахал Король?

Я еще раз прочищаю горло и, оборачиваясь, вижу, что Хален смотрит прямо на меня, подгоревший зефир завис в дюйме от ее губ.

— Хм. — Я поворачиваюсь обратно к Каллихану. — Ну, разве тебе не повезло, что моя девушка такая ревнивая. Мозес. — Я не отрываю глаз от куска дерьма передо мной, наслаждаясь звуком вспарываемой плоти. Наступает короткая пауза, прежде чем, как я предполагаю, на землю падают куски органов и телесных жидкостей.

Рот Каллихана открывается, по его лицу разливается шок. Но точно так же, как затишье перед бурей, его крики достаточно громкие, чтобы вены на шее вздулись.

Я зажигаю еще одну сигарету.

— Прист. Ребенок.

Каллихан причитает, втянув голову в плечи.

— Мне насрать на нее.

Я снова киваю, щурясь из-за дыма.

— Круто.

Он плюется.

— Убей ее. Мне все равно. Я заботился только о моей Трише. Больше ни о чем.

Я делюсь взглядом с Вейденом. Вопрос, который мы оба хотим задать себе, кажется нелепым, но это может быть правдой.

Мои пальцы сжимают рукоять моего клинка, когда я вытаскиваю его из обмякшего члена Каллихана с брызгами крови. Я не хочу, чтобы он потерял сознание.

Я указываю концом ножа на девушку.

— Как тебя зовут? – спрашиваю я.

С татуировками на ее коже и запачканными кровью темными волосами, ее нижняя губа дрожит.

— Зейди. Меня зовут Зейди, и это чудовище... — Она громко кашляет, но кровь с хрипом хлещет из ее легких. — Это не мой отец.

— Это правда? — Спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.

— По крови, может быть. Но я... — Она икает. — ...не видела его много лет. Он охотился за мной, сколько я себя помню. Я моталась по стране, чтобы сбежать от него.

Прист поворачивается к парню рядом с ней.

— Но это не относится к нему, не так ли? Потому что я точно знаю, что он участвовал в событиях в лагере. — Для меня это новость. Я предполагал, что он ни хрена не знает.

Зейди пожимает плечами.

— Мне на него наплевать. Я даже не знала, что у меня есть чертов брат. Я просто знала, что они кусок дерьма и сука, которые произвели меня на свет!

Прист взмахивает рукой, и кровь из мачете, который он держит, забрызгивает нас всех. Мозес наматывает металлический браслет на пальцы и возвращает его обратно на ладонь, возвращаясь к своему креслу.

Мой клинок находит основание подбородка Каллихана, когда я использую его, чтобы поднять его глаза на свои.

— Вейден. Посмотри, не лжет ли она.

Вейден шаркает на заднем плане, и мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что его пальцы будут касаться ее шеи. Он отказывается принять ведьмовскую сторону своей матери и пытается разыграть это, как будто он может определить, что кто-то лжет, по тому, как быстро у него учащается пульс. Это чушь собачья. Он интуитивен по своей природе.

— Ты всегда убегала от своего отца? — холодно спрашивает он.

— Да. — Ее слова исчерпаны. — Спроси старика, который схватил меня. Я была в Спокане. Убив его, ты окажешь мне услугу.

— Правда, — говорит Вейден сзади. — Но я думаю, мы все равно должны убить ее. Ты знаешь. Чтобы быть поэтичными.

Игнорируя язвительный комментарий чистокровного Короля, я провожу кончиком ножа по горлу Каллихана.

— Прист, прикончи мальчика.

Взгляд Прист останавливается на ком-то рядом с девушками, и я оборачиваюсь через плечо, чтобы увидеть Дикона, стоящего между Ривер и Луной.

Он склоняет голову перед Пристом, и мои брови удивленно приподнимаются. Ну и черт. Нет ничего лучше убийства ради братских уз.

Прист отпускает поводок, привязанный к девушке, и тащит мальчика к отцу.

Я быстро киваю Вейдену, который переворачивает стол вверх дном, прежде чем он снова опускается, теперь Каллихан смотрит во внутренний дворик. Гордость удерживает ухмылку на его лице.

Вот и все для «Я люблю свою жену». Больной ублюдок.

Что-то твердое приземляется на траву. Я поворачиваюсь и вижу, как Прист втыкает в землю длинный металлический шест.