ГЛАВА 39

Хален

Ночь кажется ранней, хотя уже без пятнадцати двенадцать. Полная луна ярко светит в небе, когда я перегибаюсь через бетонный барьер, окаймляющий мини-сад в итальянском стиле эпохи Возрождения. Я немного скопировала маму, но только для этой части, а не для ее экстравагантного шедевра. Это моя любимая часть острова и одно из первых мест, которые мы спроектировали. Чтобы попасть сюда, нужно пройти по дорожке с заднего двора, прямо туда, где находится прозрачный куб.

Белые камешки направляют вас вниз, пока вы не окажетесь под мостом, который выгибается над вашей головой от склона утеса до того места, где заканчивается остров, соединяясь с искусно спроектированным бетонным барьером. Зелень и пряные травы покрывают каждый дюйм бетона, маскируя его под природу, а статуи, вырезанные в виде черепов, равномерно размещены поверх. Я также обустроила зону отдыха на открытом воздухе в тосканском стиле, потому что я почти уверена, что буду проводить больше времени на улице, чем там.

Я перевожу взгляд через перила на рукотворные ступени, которые медленно спускаются вниз, пока не исчезают в яростных волнах воды.

Я много думала об этой ночи на протяжении многих лет. Как это будет сделано, что произойдет, когда все узнают. Я не ожидала, что все будет так. Ради того, что мы запланировали.

Я прижимаю бокал к груди, кружу красное вино и теряю концентрацию на бесконечной бездне океана. Днем солнце припекает, но ночью луна холодная. Подходит. Я даже не знаю, одета ли я по случаю. Я вроде как думала, что буду в Джимми Чу.

На мне были расклешенные джинсы из выстиранного денима, кроссовки, белый укороченный топ и бежевый жакет средней длины с бретельками на манжетах и бедрах, я не знаю. Простота всего этого беспокоит меня. Это та ночь, о которой я мечтала. Я могла бы, по крайней мере, быть в Джорданах.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — Мамин голос вызывает улыбку на моих губах. Она ложится рядом со мной, ее рука рядом с моей.

— Я в порядке.

— Вау. Здесь действительно красиво.

— Ммм...

— Красивые рисунки. — Она наклоняет голову вперед, как будто подчеркивая свою точку зрения.

— Да, мама, они одинаковые.

Она смеется, выхватывая у меня бокал красного. Ее глаза закрываются, когда она утыкается носом в миску и вдыхает. Ее голова откидывается назад, когда она делает глоток и вытирает край губы.

— Я никогда тебе этого не рассказывала, но когда я был молода, со мной тоже кое-что случилось.

У меня замирает сердце. Она, должно быть, поняла мой вопрос, потому что ее голова качается из стороны в сторону.

— Я не хочу много говорить об этом сегодня, но я просто хочу, чтобы ты знала, что ты не одна. — Она кладет свою руку на мою. — Хорошо?

Я сжимаю ее руку в знак молчаливого согласия. Хотя я хочу. Я хочу спросить ее, как, что и, блять, кто. Но я этого не делаю, потому что знаю, каково это, когда кто-то силой выталкивает слова из твоего рта.

Она глотает еще вина, не отрывая взгляда от океана. Даже в этом возрасте – не то чтобы она старая, она красива. Она выросла в элегантную красавицу, которая напоминает мне Нанну Скарлет больше, чем ее собственная мать.

Боль в ее словах глубоко ранила.

— Мне просто очень жаль, детка. Твой отец и я, мы... — Она качает головой. — Я не хочу, чтобы это касалось меня и его, потому что это не так. — Она поворачивается ко мне, и я протягиваю руку, чтобы вытереть ее слезы. — Мне просто нужно, чтобы ты знала, что я всегда здесь. Мы всегда здесь, и не имеет значения, что ты делаешь, мы с твоим отцом всегда будем любить и тебя, и твоего брата.

Я поджимаю губы за зубами.

— А как насчет Дикона?

— Мы будем принимать это изо дня в день. Он сын твоего отца, значит, он мой. Я буду тем, кем ему нужно, чтобы я была.

Мои губы становятся красными, когда я делаю глоток вина.

— Он неплохой человек. Он заноза в моей заднице и действительно чертовски раздражает, но он неплохой человек. Ты знаешь , он пытался вытащить меня... В одну из ночей, когда я пыталась свести счеты с жизнью, я упала с крыши одного из зданий. — Еще один глоток. — Он поймал меня.

Она похлопывает меня по руке как раз в тот момент, когда мы оба слышим шаги сбоку.

Прист и Уор смотрят на нас с мамой.

— Готовы?

Я киваю, когда мама берет меня за руку. Мы идем немного позади мальчиков по дорожке, ведущей во двор, пока из системы объемного звучания играет «I Need You» группы Jelly Roll. Я двигаюсь как в замедленной съемке, чувствуя, что все смотрят на нас. Доверяю своей семье сделать из убийства событие.

Уор поворачивается в сторону, где установлен куб, оскаливая зубы от неукротимой ярости, и мой взгляд устремляется в большой внутренний дворик под открытым небом, который выходит на огромный двор, и я вижу семь резных черных тронов ручной работы из атласа. Не это бросается мне в глаза в первую очередь. Это мужчины, сидящие на них.

Слева – Брэнтли, Нейт, папа... я задерживаю дыхание, когда мои глаза находят Арчера Торна, но он уже смотрит прямо на меня. Срань господня. Он совсем не похож на своего отца. С широко расставленными плечами, которые натягивают рубашку от костюма, и телом, сложенным как у зверя. Его смуглая кожа безупречна, за исключением поблекшего шрама, пересекающего шею, как будто кто-то перерезал ему горло.

И преуспел. Это смертельный порез, а не боевой шрам.

Он внимательно смотрит на меня, пока я с беспокойством рассматриваю его. Твердая, угловатая челюсть, волосы цвета черного дерева, которые выбриты по бокам светлой стрижкой, оставляя их немного длиннее на макушке. Он воплощает плотскую мужественность, когда следит за мной темными глазами.

Господи. Теперь я понимаю. Если он представляет Торнхилл, это было бы, жестким, нет, с моей стороны, а я всю свою жизнь была окружена опасными людьми. Очень часто я узнаю кого-то за пределами нашей паствы.

Я прерываю зрительный контакт и останавливаюсь на мужчине рядом с ним. У него такие же темные волосы, только уложены по-другому. Он не такой крупный, как Арчер, но стройный и сильный. Даже отсюда я могу разглядеть его классические черты. В отличие от Арчера, у него есть татуировки, покрывающие каждый дюйм кожи, выглядывающий из-под его обсидианового костюма. Его взгляд устремлен на кого-то слева, и я слежу за тем, на что он смотрит.

Я сдерживаю смех, когда вижу, что он пялится на некую черноволосую мегеру, разговаривающую с Луной, прежде чем вернуться к изучению его на расстоянии. Я чуть не теряю равновесие, когда обнаруживаю, что он смотрит прямо на меня.

Его ресницы такие густые, что кажется, будто он накрашен подводкой, но его глаза, даже отсюда, такие голубые, что кажутся почти белыми. Господи. Он... жуткий. Я предполагаю, что он печально известная правая рука Арчера Торна, также известный как Белиал.

Я быстро переключаюсь на мужчину рядом с Белиалом.

Дэнни Дейл. Джентльмены. Наш враг во плоти. Он одет в щегольской серый костюм в паре с жилетом и прикуривает кончик кубинской сигары, который свисает с его заросших бородой губ. Татуировки на его руках и лице только подчеркивают его суровую внешность, и, словно почувствовав мой взгляд, его глаза останавливаются на мне, прежде чем перейти к маме и Присту. Они останавливаются на Вейдене.

Дэнни Дейл и наши отцы – первое поколение, способное договориться, а не воевать. Прадед Дэнни и прадед Вейдена в свое время были легендарными врагами. На самом деле, все они одинаково ненавидели друг друга. Из того, что сказал папа, их доводы в пользу мира были просты, поскольку у всех у них родились дети примерно в одно и то же время. Они коллективно решили, что не стоит проливать кровь, когда она может запятнать твоих детей. Тогда родился договор.

Рядом с Дэнни – я закатываю глаза, пропуская его. Мозес Дейл, он же первенец Дэнни. Я никогда не встречалась с ним лично, но со временем до меня дошли слухи о нем.

Мы останавливаемся возле патио, и мама целует меня в макушку, кивая на Уора и моего брата.

Рука Уора накрывает мою, пальцы другой руки обхватывают мой подбородок, поднимая мою голову к своей.

— Мы будем здесь, внизу. Они будут там, наверху, наблюдать. На это будет нелегко смотреть, детка. Ты уверена, что не хочешь зайти внутрь?

Я накрываю его руку своей, бросая быстрый взгляд через его плечо как раз вовремя, чтобы застать Стеллу, Ривер и Луну сидящими на шезлонгах, которые окружают небольшой костер. Они насаживают зефир на палочки и смеются. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что они готовят.

Луна что-то говорит, и голова Стеллы запрокидывается, обнажая острые натуральные клыки, а воздух наполняет ее заразительное хихиканье.

Социопаты. Все они.

Я качаю головой.

— Я в порядке. Где Отец?

Взгляд Уора скользит по моему телу.

— Судья, я полагаю...

Я несколько раз похлопываю его по плечу, пока музыка продолжает наполнять воздух. Приподнимаясь на цыпочки, мои губы на секунду встречаются с его губами, прежде чем я хватаю брата за руку и мимоходом сжимаю ее.

Я направляюсь туда, где девочки, когда Стелла прикрывает рот руками, как при громкой связи, и хихикает.

— Заткните их, парни!