Жилые хижины окружали здание, из-за которого на меня смотрела желтая дверь. Раньше я думала, что это красивый цвет. Он напоминал мне солнечный свет.

Я не был уверена, что солнечный свет – подходящее слово для того, что там происходило. Если я никогда больше не смогу вернуться в это место, это будет слишком рано – только я вернусь туда сегодня вечером.

Желчь подступила к моему горлу, когда я поднималась по ступенькам, ведущим к главному входу в мою комнату.

Единственное спальное место и единственное зеркало, которое висело на стене. Я сделала небольшой письменный стол из старого дерева, которое нашла в лесу во время охоты, но в остальном это было просто. Все, что я знала.

По крайней мере, днем у меня была своя комната. Было ли это его наказанием или извинением, я пока не знала.

Мне следует прекратить писать. Я боюсь, что слышу людей снаружи. Может быть, так и было... или, может быть, я окончательно сошла с ума. Мне сказали, что так и будет. Я просто подумала, что у меня будет больше времени, чем у меня есть.

Времени. Того, чем мы все измеряем, просто не существует.

Сегодня все было по-другому. Я провела час под струями воды, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то смысл. Ничего не получалось.

Затем я побежала. Я бежала по лесу так быстро, что мои легкие горели с каждым моим вдохом. Чем дольше я шла, тем сильнее саднила земля, но я знала, что мне нужно продолжать. У меня никогда не будет другого шанса.

Но я сильно врезалась в кого-то, мои руки взлетели, чтобы остановить собственное падение, но было слишком поздно, и моя голова ударилась о землю.

Тень опустилась на меня, пока мои глаза пытались привыкнуть к темноте ночи.

Он схватил меня за горло, и мои мышцы напряглись. Нет. Нет. пожалуйста.

Нет.

Я впилась ногтями в его руки, отчаянно желая освободиться, но это было бесполезно. Я знала, что это не так. Я собиралась умереть.

Он забрал у меня все, что у меня было. Все это. Он и его брат позаботились о том, чтобы я была рядом. Ровно столько, чтобы они оба могли играть так, как им заблагорассудится. Заниматься сексом столько, сколько они захотят.

Я несколько дней не могла ходить после их последних выходок, и они никогда не давали мне передышки. Я все еще чувствовала покалывание от швов на своих внутренностях после того, как они меня вскрыли.

У меня никогда не было достаточно времени на исцеление. Я была ходячей инфекцией, которую целительница презирала. Я была досадой. Она несколько раз просила избавиться от меня.

Она была ужасной женщиной.

На этот раз она, без сомнения, оставила бы меня истекать кровью. К несчастью для нее и для меня, ее муж был чертовски одержим. А поскольку я начинала как его любовница, у нее было еще больше причин ненавидеть меня.

Мне оставалось недолго. Говорят, ты мог почувствовать тень смерти до того, как она забрала тебя. И сегодня вечером эта тень была здесь.

Книга покидает мои руки, словно пропитанная ядом. Гнев струится по моему лицу, и не важно, сколько раз я пытаюсь смахнуть слезы, они возвращаются.

О нет. Нет, не сейчас.

Мои плечи сотрясаются от боли, легким не хватает воздуха, но эта конкретная паника носит пагубный характер. В ней нет пленных.

Этого не может быть. Конечно, нет.

Что, черт возьми, происходит?

Я задерживаю дыхание, пока не чувствую замедляющийся стук своего сердца, сжимаю кулаки так сильно, что уверена, на моей ладони появляются новые отметины.

Раздается стук в мою дверь, и мои глаза распахиваются, когда я засовываю книгу под задницу.

— Что? — Напряжение покидает мое тело, когда входит Стелла с бутылкой текилы в руках.

Она сияет широкозубой улыбкой.

— Я подумала, мы могли бы размяться до вечера?

— Ты имеешь в виду, что тоже хочешь поговорить. — Я отодвигаю книгу дальше, пока она закрывает дверь ногой. Она никогда не стучит, но, должно быть, знала, что я расстроена.

— Ну, да.

Великолепно. Конечно, Стелла решила подойти именно сейчас и прервать меня. Я чувствую, как от книги горят мои щеки, чем дольше она там лежит.

— Итак, вы с Уором наконец сдались, да? — Она скользит по моему компьютерному столу, перекладывая бумаги и фотографии.

Я не отвечаю. Девушки хороши в том смысле, что они никогда не давили на меня.

Она меняет тему, как я и предполагала.

— Ты знаешь, что наши славные матери перезапустили это древнее престижное женское общество, верно? — Ее губы прикрывают горлышко флакона, когда она делает глоток, оставляя на нем пятно обсидиановой помады. — Прошло сто шестьдесят миллионов лет с тех пор, как он был запущен, так что нам вроде как предстоит много работы, но у меня есть целая идея, и Ривер тоже участвует в ней. Но сначала мы должны сесть и придумать новое имя. И под «нами» я подразумеваю всех нас. Нам нужно найти гендерно нейтральное имя, и... О Боже, мы должны...

Она теряет меня. Братство будет сумасшедшим. Я не готова касаться этого. Стелла – девушка, к которой мы обращаемся, когда нам нужно, чтобы нам сказали что-то прямо. Где-то в ДНК Брэнтли и Сейнт им удалось создать это огненное оружие, которое ужасающе умно и постоянно преуменьшается силой своей красоты.

Она выдыхает, очевидно, уловив мою мысль.

— Хален, нам нужно поговорить о тебе и Уоре.

— На самом деле нет. — Я вздрагиваю.

— Или как насчет того факта, что ты выпустила секс-видео назло. Как насчет этого? — Уголки ее губ, покрытых пятнами смерти, слегка приподнимаются.

Моя улыбка исчезает, я свешиваю ноги с кровати и быстро засовываю книгу подальше под подушку. Я хватаю телефон.

— Без сожалений.

Моя дверь снова распахивается, когда Ривер поворачивается, и с раздражением захлопывает ее.

— Придурки.

— Можем ли мы вернуться в то время, когда у нас были свои жизни, вдали от них? — Стелла размышляет, держа бутылку текилы над тремя бокалами. Она наливает в каждый бокал равное количество 42-го, и я беру один, прикладывая его к коже на груди, там, где разорвано платье.

— Думаю, если бы я знала, насколько все будет по-другому, я бы переспала с большим количеством людей, — шепчу я сквозь сладкое жжение, и они обе взрываются смехом. Есть причина, по которой я люблю быть рядом с ними. Они напоминают мне о необходимости появиться.

Даже когда я этого не хочу.

Ривер сбрасывает туфли от Валентино, падает на кровать и скрещивает длинные ноги.

— Мой брат – пизда. Вот. Я это сказала.

Мой большой палец ловит остатки Дона Хулио у меня под губой.

— Да. Но... у него хороший член, поэтому я немного в замешательстве.

— Во-первых, фу! Во-вторых, я не хочу идти на этот званый ужин сегодня вечером.

Я делаю ровный вдох.

— Я тоже. — Ежемесячные званые ужины являются традиционными. Это было одним из новых выводов, которые сделали наши родители, когда пришли к власти. Они неплохие. Иногда это похоже на сеанс психотерапии с членами семьи. Но это не всегда хорошо. Это просто званый ужин. За исключением того единственного раза, когда папа привел свою любовницу, и Нанна вонзила ей в горло свой нож для стейка.

Поскольку каждая новая система, которая вводится, должна передаваться каждому последующему поколению, это означает, что она сохранится и у нас.

Телефон Ривер начинает реветь, и ее улыбка исчезает, когда она видит имя на экране. Она точная копия своей матери. Это жутко. Они могли бы сойти за двойников. Только у Ривер пепельно-светлые волосы, а у Тилли они всегда розового оттенка. Мы годами уговаривали ее покрасить волосы.

— Фу! — Ее пальцы летают по экрану, и мы со Стеллой обмениваемся взглядами.

— Проблемы? — Спрашивает Стелла, приподняв бровь.

Ривер не отвечает, продолжая переписываться, кто бы это ни был. Она протягивает мне свой бокал, не поднимая глаз, и я наливаю еще текилы.

— Почему человек, которому ты хочешь написать, этого не делает? А потом пишет тот, кому ты не хочешь.

Мои пальцы сжимают стакан.

— Нам обязательно снова устраивать это маленькое вмешательство насчет того, что тебе не следует трахать Катсию, потому что она кусок дерьма?

Пальцы Ривер замирают, она застенчиво поднимает на меня глаза.

— Нет. Я поняла это с первых шести раз.

Я свирепо смотрю на нее.

— Это не моя вина! Она сумасшедшая! Сумасшествие способствует хорошему сексу. И вообще. — Она возвращается к переписке. — Она оставляла Уора в покое, когда была со мной.

— Я не думаю, что эта девушка когда-либо оставляла Уора в покое... — Стелла размышляет. — Честно, Хейлс, я бы перерезала ей горло, как только увидела.

Я игнорирую свою ненормальную ведьму.

Четыре раунда спустя Ривер лежит на спине на моей кровати, сложив руки на животе и уставившись в потолок.

— Как ты думаешь, с Вейденом все в порядке?

Стелла достает телефон и делает селфи.

Я наклоняюсь к ней как раз вовремя.

— Что ты имеешь в виду?

Стелла пролистывает приложение ретро-фильтер и открывает Инстаграм.

— Она права. С ним что-то происходит.

Фотографии, прикрепленные к моей стене, отражают историю семьи, доверия, любви. Я не могла представить себе жизнь без каждого в ней. Я никогда не хотела жизни без них всех в ней. Включая Уора. Можем ли мы поставить это под угрозу, будучи слишком вовлеченными?

Я сомневаюсь в этом. Сам Бог не смог бы разлучить эту семью.

— Я думаю, это просто потому, что мы придерживаемся таких высоких стандартов, поэтому, если он сделает что-то, что мы считаем хотя бы отдаленно нормальным, мы все будем его допрашивать. Не секрет, что на его руках кровь. Может быть, он просто... — Я даже не верю своим собственным словам. — Да, возможно, вы обе правы.

Наши телефоны загораются одновременно.

Званый ужин переносится на завтра.

Я снова перечитываю слова.

— Что? Этого никогда не было...

— Все подозрительно. — Стелла смотрит на свой телефон, две глубокие морщинки пролегают между ее бровями.

Дверь спальни распахивается, когда я соскальзываю со своего стола.

Прист заполняет пространство, держа дверь открытой, словно ожидая кого-то.