ГЛАВА 28

Уор

Кожа трескается под моей ладонью, и чем крепче я сжимаю, тем больше пятнаю руки кровью. Я убивал много раз. Все это гребаное время. Для всех нас это так же легко, как дышать, а для некоторых – все равно что дышать в затылок модели «Виктории Сикрет». Я могу сосчитать, сколько раз я убивал в порыве ярости.

Ноль. Ни одного, блять, раза.

Безжизненное тело выскальзывает из моих рук на землю. Сцена передо мной – чистый хаос. Не просто вспышка ярости, а настоящий гребаный пожар. Белый шум звенит у меня в ушах, когда мои ноги подкашиваются, и я чуть не падаю.

Крики людей, спасающих свои жизни, наконец-то сменяют монотонную мелодию, когда моя нога ступает на безликий труп. Телесные жидкости собираются вокруг подошвы моего армейского ботинка, когда я выуживаю пачку сигарет из заднего кармана.

Мои зубы с шипением впиваются в ствол, когда я прикуриваю от своей Зиппо. Мерцающий металл моего кольца отражает оранжевое пламя, разжигая тот же голод по ней, которого я жаждал еще больше с той ночи.

Мне нужно отгородиться от всего этого. Этого. Нее. Меня.

Вдалеке скрываются горы, а в долине раздается все больше выстрелов. Я ожидал большего. Так или иначе. Все это время эти ублюдки были здесь? С кучей взбалмошных чудаков, делающих... то, черт возьми, они ни делали. В центре построен большой дом, окруженный кучкой лачуг поменьше.

Крик затихает во тьме, когда люди, одетые в белые одежды, спасают свои жизни, разбегаясь, как дикие кошки. Мне не приходит в голову, почему все они, кажется, бегут в одном направлении, пока рядом со мной, шурша травой, не проносится джип.

Прист стоит со своим мачете в одной руке и разорванной плотью отрубленной головы в другой. Звук кожи, рассекаемой острым лезвием, со свистом рассекает воздух, когда кишки выскальзывают из пальцев Вейдена.

Святой все еще иногда склоняется перед дьяволом. Не обычно. Какого хрена?

Джип останавливается, и задняя дверца распахивается.

— Нам нужно уходить. За той горой около пятидесяти человек! Садись! — Бэйли кричит, указывая на Самсона, который сзади. К счастью, нам удалось уговорить их обоих на задание в последнюю минуту... поскольку всего двенадцать часов назад это было совсем в другом тоне.

Двенадцатью часами ранее

Подозрение заставляет мой взгляд метаться между Катсией и машиной.

— С ней все в порядке! Она сказала, что встретится со всеми вами дома. Я обещаю. — Ее слова ни хрена не значат.

Она делает большой шаг назад, когда замечает, что я подхожу ближе, и качает головой.

— Я обещаю тебе, Уор! Пожалуйста! С ней все в порядке. Она встретится с тобой дома.

— А где мальчик? — Прист спрашивает сзади.

— Он сбежал. Извините. Я не смогла его остановить.

От волнения мои пальцы сжимают ее горло, но я распахиваю пассажирскую дверь и нахожу на сиденье телефон Хален.

Я нажимаю на экран, и загорается ее заставка.

Попробуй найти меня с помощью своего GPS прямо сейчас. Мудак. Буду дома позже. – ЕВБОМХ

Мое дыхание становится тяжелым, когда оно покидает мои легкие, как будто я слишком долго сдерживал его. Даже с окровавленными руками. Она добавила сюда аббревиатуру, потому что знала, что я буду задавать вопросы.

Я пинком захлопываю дверь и передаю ее телефон Присту.

— Ты! — Я указываю на Катсию. — Если на голове этой девчонки не хватит хотя бы одной гребаной пряди волос, тебе пиздец.

Осознание того, насколько важна для меня Хален, заставляет ее хмуро поджать губы.

— Я знаю. И не волнуйся. С ней все будет в порядке.

Мы даже не успели вернуться в самолет, когда Прист отвечает на звонок.

— Черт... и что теперь? — Вейден кладет ногу на стол напротив нас. Нам нужно выяснить, кто, черт возьми, пытался захватить Пердиту, и кто был тот маленький засранец, который был в кабинете Катсии.

Они обе чертовски тупые, если думают, что мы не знаем, что между ней и Хален что-то происходит. Мы не задаем вопросов. Мы находим ответы.

— Кто? — Тело Приста напрягается. Его плечи становятся шире, а мышцы челюсти напрягаются. Впервые с тех пор, как он взял молоток, я вижу это. Я вижу в нем его отца. Это простая смена передач, а не целостный человек.

Его глаза задерживаются на мне, прежде чем переместиться на Вейдена. Когда они возвращаются ко мне, я знаю, что это не Джентльмены.

— Чем я могу тебе помочь?

Опустив телефон и нажав кнопку громкой связи, он кладет его на стол между нами.

— Мы все тебя слышим.

Мои брови хмурятся, словно свинец наполняет мое нутро, когда в трубке раздается его голос.

— Я сделаю это быстро. Люди, которые стреляли по вашему острову, были частью Фабрики. — Мое тело превращается в лед. Арчер Торн – не тот человек, с которым хочется разговаривать по телефону. Мы никогда раньше с ним не разговаривали. На самом деле, мы ни черта о нем не знали, пока его отец не появился из ниоткуда, когда мы были маленькими. Его отец и Бишоп знали друг о друге. Наши семьи демонстративно старались держаться подальше друг от друга. Не то чтобы Арчер был врагом, потому что он им не был. Он просто был... Торнхилловским монстром, и никто – я имею в виду, никто – не хочет умирать на этом холме.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — Спрашивает Вейден, его глаза бегают по нам двоим, а две девушки внимательно наблюдают за нами со спины. Они были на удивление самодовольны на протяжении всего фиаско с уходом Хален.

— Я не хочу, чтобы меня обвиняли. Они вбежали туда в лыжных масках, одетые в черное, с черной розой. Они, блять, знали, что делали, пытаясь повесить это дерьмо на меня.

У меня подкашивается колено.

— Фабрика? Никогда о них не слышал.

Он замолкает. Проходят секунды, прежде чем Прист снова вмешивается.

— Кто они?

Наконец-то Арчер хихикает, этот ублюдок, я клянусь. Если половина историй о нем и его команде правдива, то я не уверен, что нам нужна его помощь. Я имею в виду, да, мы могли бы расправиться с ними, но проиграли бы оба. Их жестокость не уступает нашей. Мы всегда знали, что можем испортить жизнь Джентльменам. Они были бы жесткими, и они представляют самую большую угрозу среди врагов, но это только потому, что Торнхилл не враг.

Нам нужно оставить все как есть.

— Кажется, тебе нужно привести свои ресурсы в порядок. Смотри... — Он закрывает дверь на заднем плане. — На фабрике заканчиваются Пекари. — Атмосфера становится ледяной. — Это не та команда, за которую вы их принимали, и именно здесь вы допустили свою первую ошибку. Я пришлю вам координаты. Заходи, убирай, кого сможешь, и убирайся. Ты не хочешь оставаться там дольше двух минут. Ты слышишь?

— Я твой должник. — Челюсть Приста напрягается, как будто ему физически больно произносить эти слова, но я знаю, что это не все, из-за чего он злится. Дело в том, что мы, черт возьми, не знали, кто эти люди.

— Вообще-то, да, ты должен, но не за это.

Я наклоняюсь вперед, готовый спросить его, какого хрена он имеет в виду, когда телефон замолкает.

— Ну, блять. Как тебе сейчас этот молоток?

— Вот так все и будет с этого момента, верно? — Ривер оглядывает всех нас, открывая бутылку воды, когда Эмбер проходит мимо с тележкой. — Думаю, нам больше не придется устраивать вечеринки, когда нам будет скучно.

— Мы бросили слишком много, когда должны были это сделать. — Прист холоден, когда отвечает ей, и я знаю, что с этого момента все изменится.

Сейчас

Как только мы все садимся в джип, Бэйли подает газ вперед, и мы несемся по зеленым долинам обратно тем же путем, каким приехали.

Как раз в тот момент, когда мы проезжаем мимо ряда деревьев возле одной из приютившихся поодаль хижин, между кустами мелькает что-то белое.

Прист хлопает по спинке водительского сиденья.

— Стой! — Джип резко останавливается, когда Бейли оборачивается через плечо в тоже время, когда распахнулась дверца со стороны Приста.

Он тянется к девушке, и я почти ожидаю, что она убежит.

— Поторопись, братан! Из нас приготовят чертово мясо, если нас поймают! — Жалуется Бейли, его глаза бегают по всей местности.

Девушка не двигается. Она смотрит на всех нас широко раскрытыми глазами с темными ресницами. Мне сейчас на нее наплевать, но Прист заставляет ее сесть с нами на заднее сиденье, хотя она почти села добровольно. Бейли продолжает, когда шины взрыхляют траву. Мы летим обратно через густой лес и оказываемся на трассе, которую мы создали, чтобы добраться сюда.

Дерьмо.

Каким бы неудовлетворительным это ни было, наша точка зрения была высказана. Не лезьте в наши дела, или мы будем лезть в ваши. Только сейчас нам нужно разобраться, кто такие эти Пекари и как, черт возьми, они скрывались все это время. Они не просто скучающие молодые идиоты, торгующие наркотиками на улице.

В них есть гораздо больше того, кем они являются. Впервые в истории другая организация удивила нас. Это нихуя не хорошо.