Мои пальцы находят ее рот, когда я провожу ими по основанию ее языка, изгибая их вниз по ее горлу, пока кончики моих пальцев не касаются ее миндалин.

Она даже не давится, когда слюна стекает по моей ладони, и я смазываю свой член ее слюной.

Она ползет по стене чуть дальше, и я располагаюсь над входом ее влагалища.

Черт.

Ее тело твердеет, когда мой член разрывает ее на части.

Мои зубы впиваются в ее щеку.

— Да, ты в полной заднице. — Мой язык пробует ямочки, которые я оставил после себя, прежде чем я выпрямляюсь.

Она прижимается к моему плечу, когда я еще глубже вонзаю в нее бедра, и ее спина выгибается дугой над стеной.

Черт. Я ее не переживу.

Она кусает меня за плечо, когда мои пальцы сжимаются вокруг ее бедер, и я толкаю ее по всей длине, пока кончик моего члена не сталкивается с ее шейкой матки.

Я шиплю, когда моя рука путешествует вверх по ее груди, приземляясь на горло. Ее язык стирает кровь с моего плеча, прежде чем она смотрит на меня с невинностью, которая может подойти только демону.

Дерьмо.

Блять.

Отстраняясь, я, блять, не могу себя контролировать, когда толкаюсь в нее с такой силой, что жир на ее заднице ударяется о мыльную стену.

— Тсс... — шепчет она мне в губы с усмешкой. — Они...

Моя хватка на ее горле напрягается. Я перестаю шептать. Я придерживаюсь обдуманного темпа, смакуя ее поцелуи, пока она сжимается вокруг моего члена. Ее рука запутывается в моих волосах, когда ее грудь поднимается и опускается рядом со мной. Она пытается успокоить дыхание, но безуспешно, поэтому я снова ловлю ее рот своим, когда мои яйца сжимаются, а ее бедра дрожат.

Она хнычет мне в грудь, чтобы замаскировать свой оргазм, когда дрожь сотрясает гладкие стенки ее киски, ее влага скользит по моим яйцам, как бархат.

Каждый мускул напрягается, и мои глаза закатываются к затылку, когда я переключаю скорость. Сильнее, не быстрее.

Я бью в ее влажную киску, не отпуская ее горло, пока моя кровь превращается в лаву, шаловливо пульсируя по моему телу. Мурашки покрывают мою плоть, когда я взрываюсь, и горячая сперма вырывается из моего члена, когда я кончаю внутри нее.

На мгновение воцаряется тишина, и между нами нет ничего, кроме жадного дыхания нашей обнаженной лжи.

Мы отстраняемся друг от друга, когда я, спотыкаясь, отступаю назад, выпуская ее хрупкое тело, когда она соскальзывает на землю.

Чем скорее я уберусь от нее, тем лучше, прежде чем отнесу ее в комнату и скажу всем убираться нахуй.

— Я с тобой еще не закончил, так что поторопись.

Я выхожу из душа и натягиваю джинсы обратно, забираю трусики, в которых она была весь день, и засовываю их в задний карман. Я возвращаюсь к парящей стене, игнорируя взгляды.

Направляясь прямиком к бару, я хватаю бутылку бурбона и пачку сигарет из-под комода, прежде чем плюхнуться на ее кровать.

Стелла и Ривер обе пристально смотрят на меня из-под подушек, но Прист и Вейден хранят молчание на двух диванах в углу комнаты.

Я подношу бутылку ко рту, ловя взгляд Приста. Ничего. Ноль. Пустота. Потому что он тот, кто он есть, и теперь... что ж, теперь она моя. Даже если она, блять, этого не говорила. Ей и не нужно было.

Колени Приста начинают подрагивать, и это, вероятно, первое что-либо, что я вижу от него с тех пор...

Время, о котором мы не говорим.

— Что сегодня произошло? — Я ни у кого конкретно не спрашиваю, надеясь, что девушки просто проболтаются.

Я открываю пачку сигарет и отправляю одну в рот, когда душ прекращается, и Стелла, и Ривер смотрят через мое плечо на Хален.

— Хммм? — Я трублю. — Ну, давай. Или мы можем подождать до завтрашнего ритуала, на котором ты будешь обязана присутствовать после того, как мы все будем связаны как одно целое. Перед пятьюстами членами ЭКК.

Ривер делает глубокий вдох, и мои глаза останавливаются на Хален, когда она неторопливо проходит мимо нас и прячется в своем шкафу. Досадуя на это, я перевожу взгляд обратно на свою младшую сестру.

— Мы решили создать новое место для заездов в Байонет-Фолз, чтобы избавиться от удушья, буквально этого... — Ривер обводит комнату рукой.

Стелла трогает Ривер за руку.

— Она имеет в виду, что нам надоело разъезжать повсюду только для того, чтобы иметь возможность трахаться.

— Стелла, — рявкает Вейден, и у нее, по крайней мере, хватает здравого смысла немного подпрыгнуть.

Я делаю паузу.

— Продолжай.

Стелла откидывает голову на мягкую подушку.

— Мы бы делали то, что делаем в Devil's Cockpit, только проигравший– моя сучка.

— Скука, звучит банально. Продолжай... — Я подталкиваю ее, мой левый глаз подергивается. Я сказал Присту, что не растеряюсь из-за всего этого, у них была другая жизнь вне нас, но это меня проверяет. Мы бы, конечно, предоставили Хален все пространство, в котором она нуждалась, но это ванильное дерьмо можно съесть прямо сейчас.

Ривер пристально смотрит на Стеллу, как будто ожидая, что она продолжит. Она вздыхает.

— Победитель, который сделал это, должен был соревноваться с Хален в конце вечера. Если бы они проиграли, то дали бы нам две вещи.

В комнате воцаряется тишина.

При виде Стеллы глаза Ривер расширяются, на губах появляется легкая ухмылка.

— И если ты прошел настоящую гонку после проигрыша Хален, — она пожимает плечами и ковыряет ногти, — ты играешь в русскую рулетку. — Она снова делает паузу. — Пока жив. — Ее губы дергаются, когда она пронзает меня взглядом. — Обнаженный и у всех на виду.

Снова тишина.

Хален усмехается, прислонившись к стене.

— Что? — Я огрызаюсь на нее, больше не пытаясь скрыть свое волнение.

Демонические глаза Приста устремляются к его сестре.

— Не могли бы вы просветить нас, почему это так смешно?

— Это не... — Она пожимает плечами. — Именно так оно и есть. Как сказала Ривер...

— Хален? — Я не скрываю циничных интонаций в своем голосе. — Теперь правду.

— Все это было ложью, но тот, кто проиграет, будет со Стеллой и она сделает с ним все, что захочет. Вот и все.

— И что произошло сегодня вечером? — Я все равно трогаю травму, потому что мы все знаем, что ваниль – не мой конек.

Ее лицо бледнеет.

— О. Я выезжала на трассу, когда мой соперник остановился рядом со мной. Honda Civic...

Я фыркаю.

Она свирепо смотрит на меня.

— ... с не двигателем Honda. В любом случае. Он показался знакомым. Я знала его, но это был не он.

— Мужчина из тех времен, когда ты была моложе?

Она кивает.

— Да. — Когда ее голос срывается, она прочищает горло. — Он сказал, что он его сын. Мы мчались наперегонки, я запаниковала и застрелила его. Его машина перевернулась и приземлилась рядом с колесом обозрения. Она бросает взгляд на девочек. — Это все, что мы знаем.

— Кто этот человек, Хален? — Я наклоняюсь вперед, гнев пробирается по моему позвоночнику. — Что показывали на видео, которое он тебе дал?

Она улыбается, но это не касается ее глаз.

— Человек, который дал мне видео? Я не знаю. С тех пор я его больше никогда не видела.

Прист оборачивается через плечо.

— Где видео?

Она качает головой.

— У меня его нет. Я сразу же его уничтожила.

— Ты... — Прист медленно встает, полностью переключая внимание на свою сестру. — ...почему, черт возьми?

Я замедляю выдох и внимательно наблюдаю за ними. Прист никогда бы не причинил вреда своей сестре, но Прист ставит Королей превыше всего, поэтому, если он подумает, что она каким-либо образом предала нас, никто не знает, что он сделает.

— Ты защищаешь их? — В его глазах вспыхивает убийственный блеск.

Хален не отступает, скрестив руки на груди. Она никогда не уклонится от вызова, даже если самым большим испытанием для нее всегда был ее брат.

— Я ненавижу тебя.

Черт, она сумасшедшая.

И очевидно, что она избегает меня.

— Кто он? — Спрашиваю я, равнодушный к ее очевидной враждебности, хотя я сильно сожалею о том, что не потащил ее задницу обратно в душ.

Ее плечи снова приподнимаются, когда она переводит взгляд на девушек.

— Я давным-давно догадалась, что он был с конкурирующей группой. Не уверена, с кем.

Я обвожу взглядом черты ее лица в попытке обуздать свои дикие мысли.

Ее руки по швам, а губы нахмурены, и я знаю, что она не лжет.

— Итак, почему сегодня вечером кровавая баня? — Спрашиваю я, наклоняя голову. — Азарт? Я имею в виду, ты должна быть наполнена какой-то довольно взрывоопасной ненавистью, если твой первый инстинкт при виде кого-то – всадить ему в череп целую обойму.

Она запинается.

— Я же говорила тебе. Он был похож на того человека. Я запаниковала и убила его.

У меня несколько раз дергается челюсть.

— Я чертовски устал. Мы можем закончить это дерьмо завтра. — Я знаю Хален, и чем сильнее ты давишь, тем больше она отстраняется. Что бы ни случилось, за этим должно быть нечто большее, чем то, что она показывает.

Я отступаю назад, когда моя рука ложится на пресс, а круг света над ее кроватью тускнеет. Мои глаза следят за ней, когда она садится в кресло рядом с девушками в углу. Из-за того, насколько велико пространство, мы не можем слышать разговоры друг друга, если они приглушены, и что-то в этом мне просто не нравится.

Матрас прогибается, когда в поле зрения покрытых татуировками рук появляется свернутый косяк. Я тянусь к сундуку, бросая быстрый взгляд на Вейдена.

Поднося его к губам, я игнорирую слабую болтовню девушек и очевидное молчание Приста. Я вдыхаю и задерживаю дыхание, пока не чувствую, что мои мышцы расслабляются вокруг ТГК.

Вейден занимает место в изголовье кровати.

— Джентльмены?

Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него.

— Не-а. Не подчеркивай это. Для них это слишком грязно, и они никогда не пойдут на кого-то из нас. Вот почему действует договор. — Я раздуваю тлеющие угольки, когда они гаснут. — Дэнни Дейл – сумасшедший молокосос, но он любит своих детей. Он бы никогда не сделал ничего, что могло бы испортить это. Потому что мы бы сделали, — уточняю я, хотя Вейдену не нужно напоминать. — Да пошел ты с ними. Я слышал, что его дочь горячая штучка. Из нее получилась бы хорошая маленькая мишень.