— Мне скучно.

— У нас этого не может быть. — Её пальцы пробегают по моей груди, прежде чем скользнуть к затылку. Она тянет меня вниз, пока её губы не касаются моего уха. — И у меня есть друг.

Я запускаю руку в её волосы и притягиваю ближе, пока мои зубы не впиваются в её нижнюю губу.

— Тогда мне больше не скучно.

— Эй, сучки! — Хален стоит снаружи, одна рука на бедре, а в другой крутит ключи. — Кто хочет жечь резину?

Я перемещаюсь назад. Да, выбор времени совсем не вызывает подозрений.

— Она любит командовать, — говорит девушка передо мной.

— Ах... — бормочет другая девушка, выхватывая ключи у своей маленькой кокетливой подруги. — Она Хален, блять, Хейс. Делай, что тебе говорят.

Уголок моего рта медленно приподнимается в злобной ухмылке. Так и есть.

Я смотрю, как темные тучи нависают над густыми деревьями вдалеке, останавливаясь там, где мы находимся в центре города. Пердита – не место для обыденности. Это остров, полностью принадлежащий Элитным Королям.

Это оружие.

Исторически Пердитой всегда управляла одна из Семей-Основателей: родословная Ступрум.

Родословная моей матери.

Только когда пришло её время править, она отказалась от короны и передала её другой, которая управляла ею по сей день. Надев корону Пердиты, ты становишься Катсией. Это может чертовски сбить с толку, когда листаешь наши семейные гримуары, особенно сейчас, поскольку прежняя Катсия не была биологической матерью, следующей в очереди Катсии, но для прежней это не имело значения — по какой-то причине. Она заботилась о девушке настолько, чтобы увенчать её короной и любить так сильно, как только может любить Катсия. Люди не знают этого, поскольку это секретная информация, но даже старая Катсия не была чистокровной, поскольку моя мать была последней живой из Ступрум, и они оттрахали всех остальных, включая мамину сестру.

— Парни, — объявляет Гектор Хейс, голосом будто через пепельницу. Он отсидел два президентских срока. Возможно, он и сделал Америку счастливой — ну, шестьдесят процентов, — но большинство людей его ненавидят. А те, кто его ненавидит? Они все еще боятся его.

Бишоп не похож на Гектора. Конечно, он ведет королей по пути разрушения, но у него есть моральный компас.

— Я ненавижу эти перелеты. — Прист вытягивает руки, щелкая шеей. Мы стоим перед железными воротами с острыми, как мечи, наконечниками. Сам дом современный, со стеклянными окнами в качестве стен, из которых открывается вид на главную улицу города позади нас. Высокие потолки и густые разросшиеся кусты украшают пешеходную дорожку. Цветы пробиваются сквозь листву, но им не хватает жизни. Почти увядшие.

— Что ты думаешь, Вейден? — Гектор поднимает глаза на Ви, который стоит рядом со мной.

Вейден пристально смотрит на Гектора.

— Думаю, я готов.

Гектор широко ухмыляется, на его щеках появляются складки, когда он медленно поворачивается обратно к воротам. Он смотрит в камеру, которая направлена вниз, и крутит пальцем в воздухе.

— Если вы еще не поняли этого, я буду заниматься вашим обучением. Обучать вас основам поведения Короля. Большинство из этого вы уже знаете, о другом вы скоро узнаете, а те, которые я вам не показываю, уже живут внутри вас. Вам просто нужно сорвать слои человечности, чтобы обнажить корни, прежде чем поливать семя.

— Самсон и Эйр? Они тоже не будут в этом участвовать?

— Их обязанности и обучение будут выполнены в другом месте. — Гектор открывает ворота из высокой проволоки, поправляя свой костюм. Ему требуется мгновение, чтобы перевести взгляд со всех нас. — У ваших отцов не было такой возможности. Они были втянуты в эту жизнь моим выбором и грехами их собственных отцов. Вы все привилегированы в том аспекте, где никто из вас не облажался. — Он делает паузу, его глаза прищуриваются, глядя на Вейдена. — Твой не заставлял тебя заниматься сексом с другой девушкой во время записи, а затем пытаться убить всех вокруг. Твой, — он указывает на Уора. — Ну, если честно, старик Нейта не был ужасным по сравнению со мной и отцом Брэнтли, и твой... — Он наконец останавливается на Присте, и никто из нас не упускает гордости в его глазах.

Прист почти так же настолько бесстрашный, как гребаная глухая стена, напрашивающаяся на граффити, но уголок его рта слегка приподнимается. Гектор подмигивает ему.

— Ну, помимо всего прочего, ты, мягко говоря, не пытался убить свою девушку.

— Не волнуйся, Отец... — Прист подходит ближе к своему дедушке. Мы все молча наблюдаем, как он хватает Гектора за затылок и притягивает к себе для объятий. — Я тебя не подведу, никогда.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Ну, черт возьми. Это будет ЭКК Гектор 2.0.

— Больше никаких убийств Лебедей... — Я мимоходом усмехаюсь Гектору, скрывая смешок. Он может подумать, что я шучу, и, если бы я не видел, с какой любовью он относится к Хален, я бы, вероятно, отнесся к этому вопросу скептически. Но если кто-нибудь приблизится к любой из этих девушек, сначала ему придется пройти через всех нас. Как бы сильно Прист ни любил своего Отца, он в первую очередь ЭКК, его сестра для него больше, чем сестра. Она его родственная душа. Она его вторая половина. Вот почему Хален его так не волнует.

Если Королевство падет, все, кто останется в живых, будут уничтожены.

— Давай... — Ворота захлопываются. — Кое-кто здесь хочет с тобой встретиться.

Мы начали тренироваться, когда нам было по пять лет. Годами это были простые вещи. У меня такое чувство, что дальше все пойдет только вверх.

В одной из машин, припаркованных у водоема, звучит песня 50 Cent «Just a Lil Bit», и я откидываюсь на капот своего R32, закинув одну ногу на капот, а другую вытянув. Я думаю, мы все молча согласились подождать с девушками до ритуала, прежде чем бросить их прямо в чрево огня. Они думают, что справятся с этим, и, черт возьми, может, и справятся. Хален, совершенно определенно. И Стелла, потому что она гребаная угроза. Но Ривер? Я не совсем уверен. Она напускает на себя суровость, но мы все знаем, что она держит все в себе.

— И что?

Кэнди? Кассандра? Блять...

— Что скажешь? — Она проводит длинным ногтем по моей груди, останавливаясь на татуировке ниже ключицы. Мы уже давно поехали в Devil's Cockpit, после того как последовали за Хален сюда. Однако у меня возникло ощущение, что это был не конечный пункт назначения.

— Что? — Я пытаюсь поднести бутылку пива к губам, но голова кружится от алкоголя и травки. Я определенно не могу отсюда уехать.

— Дай мне свои гребаные ключи. — Прист засовывает руку в карман моих джинсов, и я сбиваюсь с ног, заваливаясь набок.

Перед каскадом водопадов модифицированные автомобили стоят вдоль пустого участка земли. Двигатели заглушают все остальные звуки, кроме глухих раскатов далекой музыки. Там припарковано не менее пятидесяти машин. Большинство JDM, остальные экзотические. У нас тоже есть свои модные дерьмовые машины, просто мы никогда не ездим на них без крайней необходимости. Прист на своем McLaren, я на LaFerrari, а Вейден на своем Phantom.

— Никто не водит мою машину.

Он закатывает глаза и прячет их в карман. Мы оба знаем, что я не могу сейчас ни хрена говорить.

— Так это значит да? — раздражающий голос снова доносится снизу.

Я хватаю её большим пальцем за подбородок, заставляя поднять глаза на меня. Я не задерживаю их достаточно долго, чтобы в этом был смысл, потому что это не так.

— Заткнись нахуй.

Её маленький ротик открывается, а затем закрывается, прежде чем она поворачивается в моих объятиях и прижимается задницей к моему дерьму. Кэнди. Ее зовут Кэнди, и я почти уверен, что она бывала здесь раньше. И под «здесь» я не имею ввиду Devil’s cockpit. Сегодняшняя ночь не для гонок - скорее для того, чтобы показывать себя и жечь резину.

Рядом со мной Вейден тихо смеется, раскуривает косяк и глубоко затягивается.

— Ты заставишь ее плакать.

Она не произносит ни слова.

Машина Хален почти так же знакома, как ее прикосновения. Не то чтобы я чувствовал это, ну, вообще с той ночи, когда я столкнул ее со своих колен, но я знаю все, что нужно знать о Хален, и ее машина ничем не отличается.

Двигатель RB мурлычет, как котенок, когда она останавливает свою Хакосуку перед моей, Приста и Вейдена.

Я остаюсь сидеть на капоте, Прист слева, прислонившись к своему, а Вейден с противоположной стороны от меня. Девушки держатся достаточно далеко от Приста, чтобы не подходить слишком близко, но достаточно близко, чтобы он знал, что все они заинтересованы. Не то чтобы ему нужно было это знать. Ублюдок выбирает, что ему заблагорассудится, не давая никому из них почувствовать себя достаточно комфортно, чтобы потереться о его дерьмо без разрешения.

Черт. Может здесь я и ошибся.

Я отпихиваю Кэнди с дороги ударом колена, а она делает вид, что ничего не заметила, и уходит искать своих друзей. Как, черт возьми, вообще получилось, что она отказалась от меня?

Дверца машины захлопывается, и я поднимаю взгляд от бутылки, болтающейся у меня в пальцах. Длинные загорелые ноги, которых не должно быть у девушки ростом пять с небольшим, длинные каштановые волосы цвета ириски и лицо, которое, честно говоря, могло бы вывести из бизнеса каждую гребаную модель, Хален – это все, чего я не должен хотеть.

Я не хочу.

Но я... нет. Я пьян. И сваливаю все на эти чертовы сапоги, которые она надела.

Сюрприз, сюрприз.

Хален оглядывает мое тело, когда закрывается очередная дверца машины.

— О, Хало, в чем дело? — Я окликаю ее, наклоняя голову.

Прист заводит свою машину и с кем-то исчезает в толпе.

Наконец, к ней подпирается еще одно тело: рука обвивается вокруг ее торса, притягивая ее к его груди.

Моя ухмылка исчезает, как и бутылка, которую я держу между пальцами. Как только она разбивается о бетон, я выскакиваю из машины, гнев кипит в моих венах.

Она точно знала, какого хрена она делала, приводя сюда этого ублюдка, кем бы он ни был.