ГЛАВА 5

Хален

Я тупо смотрю на дверь кабинета моего отца...

Вокруг раздаются звуки, и с течением времени комок в моем горле становится всё больше. Что он будет делать? Что будут делать они? Знает ли он? Я не уверена. В доме пахнет свежеиспеченным печеньем, и я делаю несколько шагов прочь от Пещеры, чтобы не поддаться искушению вторгнуться в его пространство и рассказать ему всё, что с тех пор меня гложет, но натыкаюсь на твердое тело.

Я оборачиваюсь, моя рука летит к тому, кто бы это ни был, когда она опускается на покрытую татуировками грудь. Моя паника превращается в хмурый взгляд.

— По сути, ты здесь живешь.

Уор улыбается мне с ямочками на щеках. Я ненавижу, когда он так делает, потому что его трудно ненавидеть. Он постоянное напоминание обо всем, в чем я родилась и что люблю.

Я люблю Уора.

Я люблю Вейдена.

Я люблю их всех, даже когда они раздражающие и жестокие.

— Ты просишь меня переехать к тебе? — Он поднимает идеально изогнутую бровь. — Ты знаешь, что я любимец твоей мамы. — Я отталкиваю его с дороги, но его рука ловит мою прежде, чем я успеваю сделать следующий шаг. — Как твое похмелье? Помнишь что-нибудь из вечера пятницы? — Комок в моем горле растет, когда я пытаюсь проглотить всё, за что я так упорно боролась, чтобы забыть.

Только я уверена, что однажды это задушит меня.

Я складываю руки перед собой, не обращая внимания на то, как горят мои щеки. Что ж, у меня это ужасно получается.

— Нет. В любом случае, ничего важного. А что?

Его глаза сужаются. Я знаю, о чем он меня спрашивает. Это очевидно, но, помимо того, что он был полным мудаком, упомянув об этом, я не удивлена.

— Правда?

Я пожимаю плечами, отступая назад, чтобы вернуться на кухню. Мне нужно увидеть маму. Она просто... нужна мне. И вообще, не то, чтобы у нас в доме было правило запрета вечеринок, но я действительно пришла домой настолько пьяной, что она не спала всю ночь, наблюдая, как я сплю. На следующее утро они отправились в сорокавосьмичасовое путешествие по Европе, так что у меня не было возможности увидеть её после.

— Хален? — Уор зовет, и я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. — Что ты будешь делать без нас в колледже?

— О Боже, я не знаю, Уор. — Я поворачиваюсь и начинаю пятиться назад. — Чего бы мы не хотели?

Как только он уходит, моё лицо вытягивается. Мама лезет в духовку, ставит противень на плиту и бросает кухонное полотенце на столешницу. — Черт. Может быть, я и не пекарь.

— Правильно! — Фальшивая улыбка расплывается на моем лице. Я клянусь никогда её не снимать. — Но всё в порядке, потому что папа такой же.

Я смотрю на узоры на стенах, пока жду. Потолок и стены покрыты атласно-черной краской, а единственная люстра спиралью спускается по центру комнаты, прежде чем расцвести в луче кристаллов. Я никогда раньше не была в Пещере. Это всегда было для собраний ЭКК. Это было моей нормой. Я знала, что мой отец не был хорошим человеком.

Я знала, что мои дяди тоже такими не были.

Черт возьми, я бы даже не стала перечить Тилли, маме Уора. Я тоже слышала истории о ней. Но находясь здесь, чувствуешь себя по-другому. Как и все истории, которые я слышала на протяжении многих лет не только правда, потому что я знала, что они были, но что они чувствовались... правильно. Оправдано.

Папа направляется ко мне, прислоняясь спиной к столу и сжимая край. Пока здесь только мы, но я знаю, что это ненадолго. Во-первых, он созвал это собрание.

— Малышка... — Его рука ложится на мою щеку, и я нервно выдыхаю. Я люблю своего папу. Он опора не только нашей семьи, но и ордена в целом. Люди смотрят на него снизу-вверх, боготворят его. Я беспокоюсь о том, что это значит для Приста, когда он возьмет молоток, и они передадут ему эту власть. Что он будет с этим делать? Он разумный и всегда сделает правильный выбор для ЭКК, но мой брат бездушен. Что произойдет, когда ему придется сделать делать трудный выбор и на кону будут другие жизни?

Иисус.

Я знала, что значит наша семья и стоящий за этим завет. Короче говоря, я знала, что папа был подземным богом. Он установливал правила, и все им следовали.

Каждый. Отдельный. Человек.

Нам не нужно было называть это мафией, потому что это было не так. Мы были орденом Элитного клуба Королей, и это само по себе имело больший вес, чем любой другой термин, который вы найдете в словаре в разделе плохие ублюдки. Наша история чиста. Наша родословная непоколебима. Мы никогда не заводили потомство ни с кем за пределами нашего мира, но даже если бы мы это сделали, у них была бы связь с этим.

— Посмотри на меня.

Папа выводит меня из задумчивости, и мой взгляд скользит по его черному костюму, мимо татуировок на груди, и продолжается до тех пор, пока я не встречаюсь с ним взглядом. Он всегда носил короткую бороду, но недавно отрастил её длиннее. Гуще. От этого он выглядит только страшнее.

Он касается моей головы сбоку, убирая волосы за ухо.

— Уор устроит тебе разнос из-за этого. Может быть, даже твой брат.

— Мне всё равно. — Я не обращаю внимания на его слова. — Я заслуживаю быть здесь. Мы заслуживаем быть здесь.

— Заслуживаешь. Вы все заслуживаете. — Он кивает, улыбаясь ровно настолько, чтобы морщинки вокруг его глаз стали глубже. Эви продолжает и продолжает рассказывать об отцах и о том, какие они горячие. Мне не раз приходилось сдерживаться, чтобы не дать ей пощечину. Люди распространяли нелепые слухи о ней и Присте, но на самом деле, правда в том, что мы не можем доверять ей в присутствии наших отцов. Её не интересуют наши братья. — Они не знают о ваших тренировках, девочки. Пока нам нужно оставить все как есть. Я не хочу слишком быстро бомбардировать твоего брата слишком большим количеством информации. Прибереги это для окончания ритуала.

— Это не столько Прист, сколько Уор... — Я закатываю глаза и расслабляюсь в кресле. — У него этот странный комплекс из-за того, что мы рядом, из-за Ривер.

Папа приподнимает бровь.

— Что? — Я хмурюсь. Он всегда так делает. Открытые предложения и загадочные комментарии. Не знаю, как мама это терпит.

— Ты думаешь, именно поэтому Уор такой, какой он есть?

Папа встает из-за стола и неторопливо направляется к выходу.

— Что это должно означать? — Спрашиваю я, пока он продолжает наливать немного виски в пустой стакан.

Он подносит бокал к губам, не сводя с меня глаз.

— Это значит, что яблоко недалеко падает от гребаного дерева. — Он залпом выпивает свой бокал, и я наблюдаю, как янтарная жидкость исчезает у него в горле. Прежде чем я успеваю попросить его еще раз объяснить, открывается дверь и вваливаются другие отцы. Нейт занимает место справа от отца, Брэнтли напротив, и, прежде чем я что-то еще говорю, входит кто-то еще.

Дядя Эли.

Моя улыбка становится шире, и я вскакиваю со стула, пролетая через комнату.

Он заключает меня в объятия.

— Привет, принцесса, — шепчет он мне в волосы, целуя в макушку.

— Ты больше не приезжаешь так часто! — Я ругаюсь и борюсь с собой, чтобы не выпятить губу.

Его руки сжимаются вокруг меня.

— Я знаю. Ты знаешь, что всегда можешь приехать в Испанию... — Он делает паузу. — ...черт.

— Я понимаю. — Я отступаю от него, все ещё испытывая головокружение. — Вы, ребята, все разветвились и делаете Божью работу. Я так давно не видела Лилит или Луну!

Он громко хихикает, провожая меня обратно к моему стулу и садясь рядом со мной. Дядя Эли был самым веселым. В течение многих лет он играл со мной в игры, водил меня гулять с Луной, когда мы были маленькими.

— Ладно, подожди! — Кричит Нейт, подняв руки. В дверь входят ещё люди, но я уже знаю, кто это будет. — Почему бы мне не обняться вот так? Что за черт! Я думал, что я любимый дядя?

— Ты все ещё такой. — Я с улыбкой закатываю глаза, подмигивая Илаю и Брэнтли. — Итак. Лилит и Луна? Как они? — Спрашиваю я, опускаясь на стул. Луна – его дочь, которая была у него с одной из самых крутых цыпочек, которых я знаю, не считая моей матери и Тилли. Она дикая. Не такая дикая, как тетя Тейт, которая водила меня прокалывать соски, когда мне было шестнадцать, но все равно дикая. Илай, представитель одной из Семей-Основателей, также участвует в тройке с Кирином и Лилит, которые являются частью цирка в стиле взрослых под названием Midnight Mayhem.

Я не видела Луну с тех пор, как мы были маленькими. Когда они все разошлись и решили, что Midnight Mayhem больше не будет бродячим цирком, а вернется домой, все они разъехались по всему миру, чтобы выйти на международный уровень. Эли, Кирин и Лилит выбрали Л'Эмбру, деревню, уютно расположенную в долинах Испании. Я видела фотографии, и это выглядело завораживающе, но в то же время несколько романтично.

— Они хороши. Луна... — Илай делает паузу и поворачивается к Бишопу. Они обмениваются взглядами, и, если бы я не знала их лучше, я бы пропустила, что бы это ни было.

Но я заметила это. Достаточно, чтобы понять, что что-то происходит.

Твердое бедро касается моего, и у меня перехватывает дыхание. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать, кто это. Я не знаю, почему это начало беспокоить меня больше, чем обычно. Мы с Уором были самыми близкими людьми на протяжении всего нашего детства, вплоть до того момента, когда заканчивали предложения друг за друга.

Я знаю, где все это обернулось и пошло насмарку, и это не имело ничего общего со вкусом Уора к девушкам. Девушки, которые ничем не похожи на меня. Не то чтобы он действительно держал кого-то рядом достаточно долго, чтобы я могла сравнивать.

— Пришло время приступить к реализации планов, которые вынашивались годами. Как вы все знаете, мы работали над тем, чтобы сделать жизнь будущих Лебедей более комфортной. — Я закатываю глаза при упоминании названия. Каким же хреновым был Отец и поколения до него, что они не просто оттолкнули девочек, родившихся в ЭКК, но и убили их, ну... Мама пыталась объяснить это не раз. Мне просто не хотелось заново переживать то, что было у нее.