ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Джакомо

Пар наполнил стеклянную камеру, пока горячая вода стучала по моей спине. Я прислонился к плитке и потянул уставшие мышцы. Заниматься детьми было настоящим испытанием. Мое тело чувствовалось так, будто я провел одиннадцать раундов в бою прошлой ночью.

Я оставил Эмму спать в моей кровати. Она выглядела слишком мирной, чтобы проснуться, даже если бы мой член требовал внимания. Может, мне нужна была кровать побольше. Тогда Эмма могла бы спать со мной каждую ночь, а не в старой комнате моего отца.

Стеклянная дверь щелкнула, и я повернулся, чтобы увидеть, как моя жена заходит в душ. Ее волосы были распущены по плечам, ее грудь высокая и упругая. Соски уже завернулись в маленькие точки, и это заставило меня захотеть взять их в рот.

— Привет, — застенчиво сказала она. — Надеюсь, ты не будешь против, если я тоже присоединюсь.

— Привет, — Я потянулся к ней, мои пальцы скользнули по гладкой мягкой коже ее бедер. Я поцеловал ее в губы долго и крепко. — Ты выглядишь так хорошо, что сегодня утром тебя можно съесть.

Она провела руками по моим бицепсам и плечам.

— Ты тоже.

Мой член стал тяжелым, толстым, как от ее близости, так и от мысли о том, чтобы скользнуть ей в рот.

— Тебе нравятся мои мускулы.

— Конечно. Если бы ты когда-нибудь начал выкладывать свои тренировки в интернет, у тебя было бы миллион подписчиков…

— Мне плевать на количество подписчиков, но ты можешь смотреть, как я тренируюсь.

Ее губы изогнулись в дразнящей улыбке, глаза игриво сверкнули.

— Могу ли я записать тебя? И прежде чем ты скажешь «нет», у тебя есть куча моих фотографий. Так что это будет справедливо.

Я усмехнулся и поцеловал ее в нос.

— Ты можешь делать столько фотографий и видео, сколько захочешь.

— О, отлично. Они будут только для меня, клянусь.

— Я в это верю. Скажи, ты будешь смотреть на них, когда трогаешь себя?

Она закусила губу. — Возможно.

Она убивала меня.

Она провела пальцем по одному из моих сосков.

— Ты научишь меня боксировать?

Это было не то, что я ожидал услышать от нее.

— Зачем?

— Потому что это хорошее упражнение. Я бегала в твоем спортзале, но подумала, что боксировать вместе будет весело. — Она сжала мой бицепс. — Я бы увидела, как ты потеешь и как напрягаются твои мышцы. Вкуснятина.

Мой пах напрягся, и я был таким чертовски твердым. Опираясь руками на плитку над ней, я подтолкнул бедра вперед и позволил ей почувствовать меня.

— Мы трахнемся в этом душе.

— Ты уверен? — Она огляделась. — Здесь достаточно места?

— Чтобы трахнуть тебя? bambina (малышка), имей хоть немного веры в своего мужчину.

Она опустила руку ниже, пока не сжала мой ствол в кулаке. Ее веки опустились, когда она гладила меня. — Я не хочу, чтобы ты причинил себе боль, marito (муж).

Эта девчонка, блядь. Мне нравилось, когда она так меня называла. Я прижимал ее к себе, одной рукой обхватив ее бедро, а другой — шею. Каждое сладкое движение ее руки посылало удовольствие, стрелой пронзая мои пальцы ног. Она нежно потянула за пирсинг, дав мне восхитительный укус боли, и я прижался лбом к ее лбу и застонал. Я не мог больше этого выносить.

— Я хочу в твой рот, — прохрипел я. — Встань на колени и отсоси у меня. — Ладно, но не надо…, ты знаешь. В мой рот.

— Кончать? — Я наклонился, чтобы загородить воду спиной. — Не волнуйся. Я дам твоей киске то, что ей нужно. А теперь поторопись.

Она начала опускаться на колени, и я схватил ее за руку, чтобы остановить. — Подожди. Открыв стеклянную дверь, я снял полотенце с вешалки, затем сложил и бросил его на плитку в душе. — На колени, verginella (маленькая девственница). Она грациозно опустилась на пол, поставив колени на мокрое полотенце. Горячая вода обожгла мои плечи, но я видел только Эмму, обхватившую мой член и подползавшую ближе. Она облизнула губы, а затем начала покрывать головку нежными поцелуями. Когда ее сладкий язык коснулся пирсинга, мои колени задрожали. Я уперся руками в стенки душа и наклонил бедра к ее лицу.

— Я отшлепаю тебя, если ты продолжишь меня дразнить.

Ее губы изогнулись, но она наконец открыла рот и втянула меня внутрь. Черт. Это было жарко и туго, ее язык скользил по моей коже, создавая скользкое давление, и мне пришлось напрячь мышцы, чтобы не кончить прямо сейчас.

— Да, да.

Она поняла, сосала сильнее, и мои бедра качнулись, пока я не уткнулся в заднюю часть ее горла. Я увидел, как она вздрогнула, вероятно, из-за пирсинга, который затруднял большинство минетов. Я слегка отстранился.

— Просто используй свой язык везде.

Выплюнув член, она сказала:

— Тебе не нужно быть со мной нежным.

— Мне не нужно причинять тебе боль, чтобы кончить. Я хочу, чтобы ты полюбила это так же, как и я.

— Я знаю. Не волнуйся.

Она снова взяла меня в рот, на этот раз глубоко. Она двигалась вперед и назад, напряженный жар заставлял мои мышцы сжиматься, когда чувство усиливалось. Ее глаза не отрывались от моих, и смотреть на эту милую девушку на коленях, с полным ртом моего члена, с губами, растянутыми вокруг моей длины, было тем, от чего я никогда не устану.

Я становился зависимым от нее.

Она пытала меня еще минуту, прежде чем я вытащил член изо рта. Я поднял свой член и медленно дернул его.

— Теперь мои яйца. Им нужна ты.

Ухмылка, которую она мне подарила, скрутила что-то внутри меня, яростное чувство, которое я никогда не испытывал прежде. Я внезапно понял, что никогда и ни в чем ей не откажу. Я бы положил мир к ногам этой женщины, если бы она попросила.

Ее первый и последний.

Пышные губы поцеловали нежную кожу моего мешочка. Ее глаза были закрыты, и она двигалась по каждому миллиметру каждого шара, целуя их благоговейно.

— Вот и все, — пропел я. — Это так приятно.

Она переключилась на лизание, небольшие движения ее языка, которые кружились и массировались, и моя рука двигалась быстрее по моему члену, качая сильнее по мере того, как наслаждение нарастало. Я не мог отвести взгляд. Она была такой красивой, такой чистой. Я не заслуживал ее, но я, черт возьми, не собирался ее отпускать.

— Пососи их, — приказал я, и мой голос был едва слышен из-за шума воды.

Эмма подчинилась, втягивая каждую тяжесть в рот и скользя по ней языком. Это было так невероятно сексуально, ее волосы и кожа были мокрыми, капли текли по ее сиськам. Она выглядела такой молодой, но она работала с моими яйцами, как опытный профессионал. Я больше не мог этого выносить.

Я положил свободную руку ей на голову, чтобы остановить ее, но держал ее лицо напротив своего паха.

— Поцелуй каждое из моих яичек в последний раз, bambina (малышка). Поблагодари их за всю сперму, которую они собираются тебе дать.

Наклонившись, она поцеловала каждый.

— Grazie (Спасибо), — благоговейно прошептала она, и ее благодарность заставила мой член запульсировать, отчаянно желая войти в нее.

— Встань и повернись. — Я помог ей подняться на ноги. — Это будет жестко и быстро. Держись за плитку и подставь мне свою киску.

Когда она повернулась лицом к стене, она приподняла бедра и выставила задницу.

— Вот так?

— Так чертовски идеально. — Я выровнял головку своего члена у ее входа. Скользкое тепло встретило мою кожу.

— Надеюсь, ты мокрая, потому что мне нужно войти в тебя. — Я вошел, и киска сжималась вокруг головки заставив мое зрение затуманиться.

— О боже, Мо. Да, еще.

Я опустил голову, сделал глубокий вдох и постарался не кончить прямо сейчас. Когда желание кончить отступило, я вошел внутрь, слегка двигая бедрами. Она была очень мокрой, но ее киска, должно быть, болела после прошлой ночи.

— Просто расслабься. Я собираюсь дать тебе свой член.

Прежде чем я успел ее остановить, она оттолкнулась и трахнула себя на моем члене. Огонь пробежал по моему позвоночнику и по задней части бедер.

— Блядь, Эмма! — Затем я не мог остановиться ни за какие деньги в мире. Мои бедра начали двигаться, мой член входил и выходил из ее киски, шлепки нашей влажной кожи эхом отдавались в крошечном пространстве.

— Это так приятно, — сказала она через плечо. — Твой пирсинг попал как раз в нужное место. Боже! Не останавливайся.

Уперевшись ногами, я двигался быстрее, обхватив ее бедра руками. Я задыхался, мое тело было сосредоточено на одной цели, на одной задаче. Ни на чем другом. Каждый толчок был толчком удовольствия, хватка ее тела — чистым раем. Я принадлежал ей целиком и полностью в этот момент.

— Ты готова ко мне,bambina (малышка).Ты готова к тому, что я снова кончу в тебя?

— О, боже. Пожалуйста, Мо. Пожалуйста. — Ее руки царапали плитку, словно она едва держалась.

Схватив ее за волосы, я поднял ее, чтобы говорить ей на ухо.

— Ты собираешься принять мой груз, как хорошая девочка, да? Я собираюсь вложить в тебя ребенка.

Одна рука нашла мою ногу и впилась ногтями мне в бедро.

— О, черт.

Она ни разу не выругалась, поэтому я знал, что она близка.

— Верно. Тебе нравится эта идея. Никаких презервативов, никаких противозачаточных средств. Только я, кончаю в тебя. — Она застонала почти жалобно, поэтому я просунул руку ей между ног и потер пальцами ее клитор. — Тебе нравится, что я даю тебе свое семя, что у тебя нет выбора, кроме как сделать мне ребенка. Ты моя, Эмма.

Это сделало своё дело. Ее киска сжалась, стенки душили мой член, а затем она дрожала и тряслась в моих руках. Давление было слишком сильным, и я начал кончать, мое тело опустошилось в ее, горячие струи ритмично пульсировали внутри нее. Наполняя ее.

— Cazzo (Ебать), — прошипел я, мои руки сжимали ее грудь, сжимая, пока я пережидал бурю. Я вливался в нее, струи выстреливали глубоко в ее киску. Я не думал о семье, детях или Вирге — только о ее горячем объятии, о том, как она ощущалась в моих объятиях. Ее сладкие стоны и скользкий вкус. Как я хотел утонуть в ней, пока не оправлюсь.

Все закончилось слишком быстро. Я задыхался и пытался удержаться на ногах, все время удерживая ее в вертикальном положении. Никто из нас не двигался в течение долгой минуты.