ГЛАВА ПЯТЬ

ГЛАВА ПЯТЬ

Джакомо

Не помню, чтобы я когда-либо был так зол в своей жизни. Мне хотелось что-то ударить. Кого-то. Что угодно.

Моя кожа гудела от потребности в насилии, как и перед тем, как я вышел на ринг. Вирга думал, что он меня побил. Он на самом деле считал, что я буду использовать аутсайдера — невинную женщину во всех отношениях — как рычаг в деловом споре. Только трус мог так поступить.

Мой отец поступил бы так же. Мой брат тоже.

Это был не я. Я бы выиграл эту битву по-своему. Я бы быстро положил конец этому браку и забрал бы торговлю наркотиками у Раваццани. Если это означало бы убить Виргу и взяться за всю Коза Ностру, пусть так и будет.

Мне просто нужно было сначала обеспечить безопасность Вивианы.

Я заехал на подъездную дорожку и подал знак охранникам. Они открыли тяжелые ворота, и я продолжил путь к гаражу.

Тяжёлое чувство поселилось в моём животе. Я ненавидел это место. Оно никогда не казалось мне моим домом. Призрак моего отца маячил здесь повсюду, с призрачными остатками его терроризирующего правления за каждым углом, вплоть до половиц, на которых он заставлял меня стоять на коленях.

«Оставайся там, пока не будешь готов проявить свое уважение, Джакомо».

Однажды я простоял на коленях двенадцать часов, описавшись в гордом неповиновении. Но я сломался задолго до него, не в силах больше выносить мучительную боль в моем одиннадцатилетнем теле. Я умолял его о прощении, как будто он знал, что я это сделаю.

В ответ он ударил меня по лицу и обозвал собакой. Затем он заставил меня вытереть мочу с пола моей рубашкой.

Но я выдержал. Я вытерпел все, что выдал мне старик, потому что если папа был сосредоточен на мне, то он не обращал внимания на мою младшую сестренку Вивиану.

Я вылез из машины и направился к двери. Пусть Зани разбирается с Эммой. Он все равно лучше ладил с людьми.

Сначала мне нужно было позвонить моей сестре. Милая и нежная душа, она не была достаточно сильна, чтобы выдержать жестокость нашего отца. В восемь лет она начала страдать от панических атак и ночных кошмаров. Когда ей было двенадцать, они стали хуже, и мой отец поговаривал о том, чтобы выдать ее замуж в тринадцать лет. Я не мог этого допустить, поэтому я инсценировал ее смерть и перевез ее в секретное учреждение в итальянской деревне. Годами все считали ее мертвой.

И каким-то образом Вирга раскрыл мой самый большой секрет.

На кухне я обнаружил Сэла, замешивающего хлеб. Запах розмарина и чеснока был знакомым и успокаивающим. — Дон Бускетта, — сказал пожилой мужчина, подняв глаза. — Зани не сообщил мне, что вы уже в пути.

Сэл был рядом с тех пор, как я себя помню. Он был солдатом моего отца, пока не потерял глаз, а выстрел практически не разрушил его колено. Вскоре после этого он стал разнорабочим, выполняя случайные работы в поместье без жалоб. Будучи мальчиком, я проводил с ним много времени, чтобы избежать отца и брата, поэтому было разумно привести Сэла в дом в качестве управляющего домом, когда я стал доном.

Это оказалось хорошим решением. Он был хорошим поваром, с ним было легко общаться, и он был, несомненно, преданным.

— Мы были слишком заняты, чтобы позвонить тебе, — сказал я. — Предупреждаю, моя новая жена уже на пути внутрь.

Руки Сэла застыли в тесте, губы его приоткрылись от удивления. — Ты сказал... жена? — Временно, Сэл. Не привязывайся.

В этот момент задняя дверь открылась, и Зани провел Эмму внутрь. Это был мой сигнал уйти. — Дай мне знать, когда ужин будет готов, — крикнул я по пути в дом.

Я пошел в свой скудный кабинет и закрыл тяжелую дверь. Бутылки со спиртным выстроились в ряд, терпеливо ожидая, чтобы принести утешение. Сначала мне пришлось смыть неприятный привкус последнего часа изо рта. Я был, мать его, женат — и на женщине, которую не знал. Я все еще не мог в это поверить.

Я опрокинул глоток ирландского виски, жжение пронзило мою грудь и опустилось в желудок. Мой отец и брат ненавидели это вещество, возможно, поэтому я заказал его ящиками. Взяв еще один стакан, я подошел к столу и снял трубку. Я набрал номер Вивианы.

Она ответила на третьем гудке. — Чао, Мо.

Звук ее голоса успокоил что-то внутри меня. Виви была в безопасности. И я бы сделал все, чтобы так и оставалось.

Я обнаружил, что улыбаюсь, несмотря на мой паршивый день.

— Ciao, sorellina. (Привет, сестренка) Я хотел проверить тебя.

— Ты только вчера проверял меня. А теперь у моей комнаты стоит дополнительный охранник. Стоит ли мне волноваться?

Я слышал, как в ее словах проступает тревога, и это меня опустошало. Я всю жизнь пытался ее уберечь, защитить от демонов моего мира. — Нет, конечно нет. Все в порядке.

— Ты бы так сказал, даже если бы это было неправдой.

— Мы же договорились, нет? Я же говорил, что буду честен, если тебе есть чего бояться. Тебе не нужно беспокоиться. Пока я следую приказам Вирги.

— Ты уверен?

— Да, конечно.

— Я не хочу потерять тебя, Мо.

— Хватит, — мягко сказал я. — Ты меня не потеряешь.

— Ты мой единственный оставшийся член семьи, Мо. Если мне нужно что-то знать, то скажи мне.

— Не о чем беспокоиться, — солгал я.

Она вздохнула в трубку.

— Я ненавижу что тебе нужно через это проходить. Я знаю, что ты никогда не хотел быть доном.

— Встречи и еще раз встречи, Виви, — сказал я. — Тысяча вопросов каждый день, на которые нужно ответить. Так много мыслей и разговоров.

Это рассмешило мою сестру. — Будь благодарен за встречи. Это лучше, чем, когда в тебя стреляют.

Мы поболтали еще несколько минут, но я не рассказал ей о своем браке. Это только расстроило бы ее и усилило бы ее беспокойство. Если бы она слишком разволновалась, санитары дали бы ей наркотики, а я знал, как она это ненавидела.

После того, как мы поговорили я пошел на кухню, готовый к ужину. Я почувствовал себя лучше после разговора с Вив, но это не означало, что она в безопасности. Мне не хотелось переводить ее в другое учреждение и заставлять ее расставаться с друзьями и медсестрами. В последний раз, когда мы это сделали, Вив не могла спать и значительно потеряла в весе. Она боялась, что мой отец обнаружит, что она жива.

Когда он умер, я умолял Вив переехать жить ко мне домой, но она отказалась. Она сказала, что с этим домом связано слишком много плохих воспоминаний. У меня тоже, но у меня не было выбора. Теперь я был доном Бускетта, и моя безопасность, по-видимому, была важнее моего спокойствия.

Из кухни донесся смех, и я нахмурился. Кому, черт возьми, должно быть так радостно? Когда я вошел, Зани и Эмма были в баре, пили вино, пока Сэл рубил травы на острове. Уютная сцена напрягла мои зубы.

Смех тут же стих в моем присутствии, и я почувствовал себя чужаком в собственном доме. Снова.

Обида царапала мои нервы, словно когти, выкапывая мою детскую неуверенность, и гнев бурлил в моей груди. Я не должен был чувствовать себя так. Она должна была чувствовать себя чужаком. Нежеланной и нелюбимой.

Моя кожа внезапно стала слишком стянутой, слишком горячей. Я не мог ясно мыслить. В долю секунды я принял решение. — Я ухожу.

Зани нахмурился, а Эмма вообще избегала смотреть на меня. Сэл отложил нож и вытер руки. — Я приготовил твою любимую капонату из баклажанов.

— Мо, — сказал Зани с ноткой неодобрения в голосе. — Как ты думаешь, это мудро, именно сегодня?

То есть он хотел, чтобы я сидел и нянчился с Эммой. У меня была какая-то брачная ночь. К черту это. Я бы намочил свой член, но с тем, кто действительно этого хотел.

— У меня есть планы, — солгал я, срывая оливку с острова и отправляя ее в рот.

— С кем? — спросил Зани.

— Тереза.

Эмма посмотрела на меня, явно понимая быстро говоривший итальянский. Хорошо. Я хотел, чтобы она знала, что я никогда не буду умолять ее о сексе. В Палермо было много женщин, которые мечтали, чтобы попробовать мой член.

Не то чтобы у меня были планы на Терезу, но она обычно находила для меня время, когда мне это было нужно.

— Ты женат, Джакомо. — Тон Сэла был полон неодобрения. —Ты предстал перед Богом и дал обеты.

Я фыркнул. — По принуждению. И скажи, мой отец или брат когда-нибудь соблюдали свои свадебные клятвы?

Ни у кого не было ответа на этот вопрос, потому что мы все знали правду. Они не соблюдали.

—Кого ты берешь с собой? — потребовал Зани. — Ты не можешь выйти один. Тебе нужна охрана.

— Единственная опасность для меня — это синие шары.

Я вышел из кухонной двери, и позднее солнце согрело мою кожу. Зани догнал меня, когда я скользнул на водительское сиденье своего седана. Я попытался закрыть перед ним дверь, но он протянул руку, чтобы остановить меня. Я посмотрел на него. — Che cazzo? (Какого черта?)

— Это ее первая ночь здесь, Мо, другая страна, другой дом, плюс еще странный муж. Ты трахнул ее в отеле час назад. Разве ты не должен остаться и попытаться…

Он покрутил рукой, подыскивая нужное слово. — Она невиновна во всем этом. По крайней мере, будь с ней любезен.

Милым? Я не мог быть к ней сегодня еще милее. — Я не трахал ее в том отеле. Я просто инсценировал это, чтобы казалось, что я это сделал. А Вирга хочет, чтобы я использовал ее как рычаг против ее семьи. Поверь, я делаю ей одолжение, игнорируя ее.

— Он действительно это сказал?

— Да, и пока я не узнаю, в какую игру играет Вирга, я к ней не подойду.

— Я думал, что цель — заключить мир.

Я покачал головой. — Я не думаю, что Вирга заинтересован в настоящем мире. Он хочет использовать меня и мою жену как пешки, чтобы получить больше власти для себя, чего я не позволю.

—Ты можешь довериться Раваццани, попросить его о помощи с Виргой. Мы могли бы переместить Вив…

Я его перебил. —Я не друг и не доверенное лицо Раваццани. И мне не нужна его помощь. Этот ублюдок украл наш бизнес, и я намерен его вернуть.

Зани задумался на секунду. — А что, если Эмма позвонит своей семье, чтобы спасти ее? У нее есть доступ к телефонам и интернету в доме.

Ответ был прост. — У Вирги есть что-то на Манчини, что-то, что заставило его отправить свою дочь замуж за незнакомца. Я не беспокоюсь, что она уйдет. Ее отец не может этого допустить.