Глава 11

Анна проснулась и поморщилась от приторно-сладкого привкуса во рту, который распространился в нос, заглушая все остальные запахи.

Тошнота и жуткая головная боль соперничали с болью от серебряного ошейника и наручников в средневековом стиле с высоким содержанием серебра и цепью. Анна попыталась вспомнить, что произошло, из-за чего она оказалась прикованной, словно в чьей-то больной фантазии БДСМ, в клетке размером с человека, которая висела в большой пустой комнате. Было темно, и она совсем одна.

Она разговаривала с Хойтером, который странно себя вел. А потом... Боже. Они накачали ее хлороформом? Многолетняя череда убийств, магия ведьм, редкие древние и страшные родословные фейри – и они использовали хлороформ? Она вспомнила, что несколько раз приходила в себя на заднем сиденье автомобиля.

Это просто казалось таким... обыденным.

Из-за цепи Анне удалось подняться только на четвереньки. Она сосредоточилась на боли от серебра, чтобы не дать себе утонуть в панике. Пыталась обдумать план нападения, несмотря на головную боль.

Лиззи изнасиловали через несколько часов после того, как ее похитили. Это было почти первое, что они сделали. От этой мысли Анну вырвало.

Какой бы вкусной ни была еда в ирландском пабе, сейчас она оставляла ужасный привкус во рту. Анне удалось большую часть содержимого желудка оставить снаружи клетки, но кое-что прилипло к ее волосам и попало на пол. Ее руки скованы наручниками и прикованы цепью, поэтому она не могла убрать волосы ото рта.

А потом Анна задумалась, действительно ли она одна в комнате, как казалось. Она не смогла увидеть или учуять фейри, которые охраняли тюрьму Лиззи на острове. Паника начала разрастаться в груди, и Анна подавила ее, пользы от этого никакой.

Чарльз наверняка уже ищет ее. Но когда Анна попыталась установить с ним связь, та была закрыта так же крепко, как и прежде. Разве он не знал, что она пропала? Айзек сразу же сказал бы ему. Но что, если Айзек не знал о ее похищении? Что, если Хойтер наврал ему, что Анна решила вернуться в квартиру одна? Но это не имело смысла, потому что Айзек смог бы определить, что Хойтер лжет, и Хойтер это знал. Ему придется держаться как можно дальше от оборотней, чтобы не выдать себя.

Так почему Чарльз не восстановил связь между ними?

Снаружи комнаты, похожей на пещеру, послышался шум, и Анна низко присела, пытаясь успокоить дыхание и замедлить биение сердца, чтобы слышать сквозь двери и стены. Люди разговаривали довольно громко, так что было не так уж трудно уловить большую часть.

– ...красотка. Мне больше всего нравятся хорошенькие женщины.

– Решил, что ты супергерой, Бульдог? – в голосе Хойтера звучала насмешка.

– За это хорошо платят, – ответил незнакомец. – Лучше, чем работа уборщика. Никогда не получал минет за мытье пола. Но получил его за то, что спас ту проститутку от ее сутенера. Женщина, которая у нас есть сейчас, хорошенькая. Разве она не красотка?

– Не такая красивая, как та, которой ты позволил уйти, – сказал Хойтер.

– Это не моя вина. Я не виноват. Тот большой волк собирался убить меня. – В голосе мужчины слышались истерические нотки и странная интонация. – Ты никогда не говорил, что с ними будет монстр. Убивать оборотней несложно. Я убил всех, кого прислал мне дядя Трэвис. Почему этого так трудно убить?

– Это всё работа ведьмы, – сообщил Хойтер. – Она использовала какую-то магию, чтобы волк мог видеть тебя, и это, видимо, сделало его сильнее. Девушка, которую мы поймали сегодня вечером, – его жена.

– Он будет так зол на меня. – Голос звучал испуганно.

– Сначала он должен найти нас. Это последняя охота в этом году, а потом мы двинемся дальше.

– Я буду первым у нее, – настаивал незнакомец.

Анна почти уверена, что Хойтер не фейри. Боклер сказал бы им. Она решила, что другой мужчина наверняка фейри. Ни один из них не был старым, а Лиззи говорила, что один из похитителей старше. И если один из говоривших фейри, значит, никакой невидимый человек не сможет наблюдать за ней из тени.

– Я буду у нее первым, потому что этот волк причинил мне боль. Я сделаю больно ей. Собираюсь брать ее, пока она не поймет, кто здесь главный. Я…

Он продолжал в том же духе, доводя себя до исступления и используя все более грязные выражения, чтобы описать ее судьбу в безобразных подробностях. Анна намеренно не обращала на него внимания. Она научилась делать это вскоре после того, как ее обратили, до того как Чарльз спас ее от сумасшедших ублюдков из стаи Чикаго.

Анна не чувствовала Чарльза. Он опоздает, и это уничтожит его. Она потянула за цепи, но они уже выдерживали борьбу оборотней раньше, и их никак не разорвать. Подув на руки, чтобы облегчить жжение, она подумала о словах Айзека о том, что Оттен ждал шанса, а убийцы ему его не дали.

Анна не могла позволить себе ждать, она должна использовать свой шанс. Потому что она когда-то давно была жертвой и никогда не станет ею снова.

Несмотря на ее решимость, она напугана. Ее шансы невелики, этим людям удалось убить много людей, оборотней и фейри, и некоторые из жертв были более опытными бойцами, чем она.

Тошнотворный, едкий запах ее ужаса выжег остатки хлороформа из ее носа, и она схватилась за свой страх, головную боль и ломоту в теле из-за серебра. Она выставила всю силу против наручников, которые ее удерживали.

Против нее выступала не стая оборотней, а люди и фейри. Изнасиловать ее в волчьем обличии совсем не то же самое, что поступить с ней так, когда у нее нет невероятно острых зубов и когтей, которые сделали бы честь любой пуме на планете.

Изменение всегда причиняло боль. Всегда. И Анна давным-давно научилась использовать боль, чтобы пробиться сквозь странное ощущение ломки костей, роста мышц и зубов.

На этот раз изменение проходило хуже, чем обычно.

Ее горло горело под давлением серебряного ошейника. Затем рана зажила, и снова образовался ожог, потому что ошейник был слишком узким. Анна думала, что загнала своих похитителей в тупик, убив себя, но вскоре что-то в более хрупком механизме замка наконец сломалось, и кусок металла отлетел в сторону. Ошейник слетел с нее, с резким лязгом ударившись об пол вместе с цепью.

Анна с шумом втянула воздух, все еще побуждая тело меняться, руки становились лапами, освободившись от наручников. Ее запястья кровоточили, и она тяжело дышала, пытаясь сохранять спокойствие, пока высвобождалась из серебряных оков шириной в два дюйма. Она не беспокоилась о наручниках на лодыжках, потому что они шире, и волк просто вышел бы из них.

Анна замерла, но в разговор снаружи не прекратился. Либо они слишком заняты, чтобы заметить, либо у них плохой слух, чтобы слышать сквозь стены.

Она на мгновение потянулась, а затем поняла, что не меняется до конца. Опасно оставаться наполовину измененной, хотя некоторые из самых доминантных волков могли бы делать это некоторое время. Анна изо всех сил пыталась найти способ продолжить превращение, но ее тело истощено, она дрожала от потребности в еде и…

Они чем-то накачали ее. Большинство оборотней невосприимчивы к наркотикам и алкоголю. У них слишком быстрый метаболизм, но ей что-то дали, вероятно, очень много чего-то. Возможно, транквилизатор или рогипнол, или какое-нибудь успокоительное. Это не шло ни в какое сравнение с приливом адреналина, который вызвала мысль о том, что она беспомощна в руках насильников и убийц, но остановило ее изменение.

Боль накатывала волнами, потому что ее тело не должно было так долго находиться между изменением. Жидкость, прозрачная, розовая и ярко-красная, начала вытекать на пол клетки. Анна потянулась к Чарльзу, а вместо этого нашла луну.

Завтра наступит ночь полнолуния, когда песня луны будет слишком сильной, чтобы сопротивляться, но сегодня она полна сил, которые передала своей дочери, просящей о помощи. С болезненным рывком, от которого цепи и кандалы громко заскрежетали по дну клетки, когда ее мышцы напряглись и изменили форму, Анна возобновила свое превращение.

Чарльз был погружен в свою работу. Братец волк любил охоту, даже когда она происходила на компьютерах, а не во плоти и крови. Они оба чувствовали запах своей добычи, слабой и дрожащей вне пределов их досягаемости. И стук в дверь вызвал не более чем раздраженное рычание.

Именно братец волк заметил неладное, когда в дверь снова заколотили. Даже погруженный в охоту, его чувства все еще были настороже, и они сказали братцу волку, что Лесли Фишер и умный мужчина из ФБР, который очень старался, чтобы его недооценивали, фейри, чья дочь пострадала, и местный альфа стучались в его дверь. И с ними должна быть его пара, но ее нет.

Анна. Чарльз потянулся к ней, но не смог прикоснуться к своей паре по их связи, даже благодаря магии стаи. Призраки по-настоящему изолировали Чарльза.

Разъяренный и напуганный за Анну, он открыл дверь, зная, что в его глазах появился братец волк.

– Где Анна? – прорычал он.

Айзек должен был обеспечивать ее безопасность, пока Чарльз работает. Он хотел обвинить альфу. Но Анна принадлежала Чарльзу, он обязан защищать ее, но потерпел неудачу. Братец волк хотел броситься в ночь и убивать, пока они не найдут ее. Чарльз сдерживал его, зная, что есть способ получше, как найти Анну, и когда он ее найдет, прольется кровь.

– Мы надеялись, что ты нам скажешь, – ответил Айзек. – Она пошла в дамскую комнату и не вернулась. Вы двое связаны, верно? Ты можешь определить, где она?

Чарльз попытался снова связаться с ней. Прямо здесь и сейчас, когда все стояли в дверях, он снова попытался наладить связь, которую сам порвал, чтобы ее защитить.

Ничего. Чарльз старался сильнее, пытался до тех пор, пока не стало больнее, чем от изменения. Он зарычал и попробовал снова, и почувствовал, как призраки, преследовавшие его, торжествующе взвыли. Чарльз прошел в комнату и уставился в большое зеркало в спальне. Призраков нельзя было узнать, они слились в одно существо с пятьюдесятью ртами и двадцатью руками, которые деловито завязывали ленту его брачной связи в узлы.