ДВАДЦАТЬ ОДИН

ДВАДЦАТЬ ОДИН

ТЕЙТУМ

Я тяжело вздыхаю, когда осторожно подкрадываюсь ближе к контейнерам. Присев на месте, я стараюсь как можно лучше слиться с темнотой вокруг. Несмотря на то, что сейчас уже середина утра, плотность окружающих деревьев обеспечивает моему укрытию тени.

Я мысленно подсчитываю время смены вооружённых охранников, совершающих обход вокруг контейнеров.У меня не будет возможности пробежать туда и спрятаться до того, как один из них завернет за угол и заметит меня. Но, похоже, у меня нет особого выбора.

Как только один из охранников исчезает из виду, я знаю, что у меня будет всего около минуты, чтобы перебежать через скользкий контейнер и спрятаться в небольшом пространстве между ними.

Я собираюсь с духом, не спуская глаз с охранника. Как только он исчезает из поля зрения, я бросаюсь из своего укрытия. Мои ноги и руки двигаются изо всех сил. Гравий хрустит под ногами при каждом быстром шаге. На данный момент все, что я могу сделать, это бежать так, словно дьявол кусает меня за задницу, и молиться, чтобы меня никто не увидел.

Я резко останавливаюсь перед контейнером, разбрызгивая гравий по его металлическим стенкам в своей спешке. У меня нет времени беспокоиться о том, услышал ли кто-то металлический стук камней, отскакивающих от стен. Подняв глаза, я замечаю импровизированную металлическую лестницу вдоль боковой стороны контейнера. Прыгнув с земли, я хватаюсь за нижнюю перекладину и, собрав все силы, подтягиваюсь наверх.

Мне нравится думать, что я поддерживаю себя в хорошей форме. В моей работе это крайне необходимо. Но когда я подтягиваюсь и хватаюсь за следующую ступеньку, капли пота выступают у меня на лбу и стекают по носу от напряжения. Я стискиваю зубы, заставляя себя сохранять спокойствие и карабкаться наверх. Даже сейчас я слышу, как гравий хрустит под ногами одного из охранников, который подходит всё ближе и ближе ко мне.

Я подавляю в себе желание праздновать победу, когда, наконец, добираюсь до вершины контейнера. Радоваться пока рано. Схватившись за край, я закидываю ногу и подтягиваюсь до конца.. Руки дрожат от усталости, когда я перекатываюсь через край. Прильнув к горячему металлу, я пытаюсь восстановить равновесие. У меня есть не больше фута свободного пространства, чтобы стоять и втиснуть своё тело в щель рядом.

Я слышу, как вооружённый охранник подходит всё ближе, и он точно заметит меня, если я не двинусь сейчас. Стараясь не свалиться с края и не приземлиться на твёрдую землю внизу, я перекатываюсь на живот и быстро ставлю ноги на поверхность. Быстро поднимаюсь, хватаясь за скользкий металл перед собой, и осторожно двигаюсь боком, пока не оказываюсь на расстоянии одного вдоха от щели, которая скроет меня.

Я на мгновение задумываюсь, не напрасно ли все это, пытаясь втиснуть свое тело в пространство между контейнерами. Мне придётся влезть — другого выхода нет. Пот струится по спине, когда я задерживаю дыхание и сжимаюсь настолько, насколько могу, чтобы втиснуться в узкое отверстие между огромными металлическими коробками. Как только я оказываюсь полностью в тени, вздыхаю с облегчением. Или, по крайней мере, сделала бы это, если бы могла дышать.

Подо мной слышатся шаги одного из охранников, проходящего мимо того места, где я стою. Поскольку нет никаких признаков остановки шагов или тревожных голосов, я предполагаю, что нахожусь в относительной безопасности. Я поворачиваю голову и смотрю вниз по узкому тоннелю, в котором оказалась, задаваясь вопросом, так ли я умру. Я никогда не думала, что страдаю клаустрофобией, но теперь, когда я чувствую себя в ловушке в этом замкнутом пространстве, начинаю сомневаться, так ли это.

Здесь жарче, чем на открытом воздухе, и отсутствие потока воздуха угрожает меня задушить. Мои волосы прилипают ко лбу, и пот теперь течёт из каждой поры. Это от жары или от страха, проникающего в каждую клеточку моего тела, я не знаю. Я пытаюсь успокоиться, чтобы двигаться дальше, но не уверена, смогу ли это сделать, поскольку ощущение сдавливания буквально парализует меня. Я часто моргаю, пытаясь стереть пот с глаз и сосредоточиться. Ощущение, что стены смыкаются вокруг, угрожает забрать у меня последние остатки воздуха.

Соберись, Куинлинн. Мой внутренний голос проклинает меня, пока я изо всех сил стараюсь сдвинуться с места. Единственный способ выбраться из этого удушающего положения — двигаться. И мне нужно напомнить себе, что у меня есть работа. У нас нет времени на мои приступы клаустрофобии.

Я выравниваю дыхание, насколько позволяет тесное пространство. Горячий металл сдавливает грудную клетку, мешая лёгким расширяться и поглощать такой желанный воздух. Но я продолжаю. Шаг за шагом я скольжу по узкому проходу, пока наконец не достигаю другого конца контейнера.

Я почти задыхаюсь, когда наконец добираюсь до отверстия, которое искала. Я смотрю вниз, чтобы убедиться, что внизу никого нет. Мне нужно выбраться из этого крошечного пространства, пока я не потеряла сознание от теплового удара и недостатка воздуха.

Убедившись, что вокруг никого нет и не слышно шагов, я быстро вырываюсь из тесного пространства. Всё, что я хочу, — это постоять и отдышаться, но сейчас не время расслабляться. Я быстро осматриваю местность, прежде чем дать себе команду продолжать. Схватившись за верхний край нижнего контейнера, я спускаюсь вниз. Полностью растягиваюсь, пока не почувствую, что могу безопасно отпустить металл. Я спрыгиваю на несколько оставшихся футов и почти плачу от радости, когда касаюсь гравия внизу.

Бросившись к дверце контейнера, я быстро открываю тяжелую ручку. Благодарю вселенную за то, что она не заперта. Не думаю, что смогла бы успокоить дрожащие руки, чтобы взломать замок прямо сейчас. Улыбка появляется на моём лице, когда я тихо открываю дверь. Я чувствую потребность в раннем праздновании, заглядывая в тёмный контейнер.

И именно тогда волоски на затылке становятся дыбом, когда я чувствую, что кто-то стоит у меня за спиной.

Я поднимаю руки к голове, показывая, что я безоружна, когда за спиной слышится зловещий смешок.

— Так, так, так. Что у нас здесь? — раздаётся глубокий, незнакомый голос. Я борюсь с подступающей тошнотой, когда твердый ствол винтовки упирается мне в поясницу.

Проклинаю себя за то, что не услышала шаги вооружённого человека раньше, чем он смог подкрасться ко мне. Я лучше этого, но, похоже, эта работа проверяет мои отточенные навыки.

— Повернись-ка сюда, дорогуша. Хочу увидеть твоё лицо, прежде чем выбью тебе хребет, — густой бруклинский акцент мужчины наполняет меня ужасом, пока я отчаянно ищу выход. Я могла бы попытаться резко повернуться, попытавшись выбить оружие у него из рук. Но даже если бы он не выстрелил в меня, как только я двинулась, последующая схватка наверняка привлекла бы все пушки в окрестности ко мне.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус крови, и подчиняюсь его требованиям. Держа руки на месте, поворачиваюсь на пятках.

— Ах, вот и умница, — ухмыляется мужчина, и я подавляю желание обложить его матом. — Ты хорошенькая, боссу ты понравишься, — язвительно замечает он, когда я оказываюсь лицом к лицу со своим захватчиком.

Если бы я уже не была вся в поту, я бы, наверное, начала потеть от страха, глядя ему в глаза. Но мои нервы быстро успокаиваются, как только я замечаю его тень. Мужчина улыбается, обнажая кривые жёлтые зубы, от которых меня снова подташнивает. Он думает, что поймал ценный приз, но не понимает, что его жизнь вот-вот изменится навсегда. Или вообще прекратится.

В движении, которое можно описать только как свирепое, Эйс подбегает к мужчине сзади и закрывает ему рот. Мужчина резко задирает голову,взгляд мужчины становится диким, им овладевает паника.

Возможно, я больна, или со мной что-то глубоко не так. Но в тот момент, когда зловещий нож Эйса блеснул под ярким дневным светом, я почувствовала приятное возбуждение, пробежавшее по моему телу. Не из-за человека, держащего нож, а из-за самого акта насилия.

Приглушённый крик мужчины о помощи резко прерывается, когда Эйс вонзает лезвие ему в шею. Хрипящий звук, который последовал за этим, мог бы вызвать тошноту у обычного человека, но не у меня. Я не знаю этого человека, но, работая на Пелоси, он виновен по ассоциации. И осознание этого не вызывает у меня никакого раскаяния, когда кровь хлещет из его горла, заливая пропитанную потом рубашку.

Взгляд Эйса дикий, когда он поднимает глаза на меня. Ему не нужно говорить ни слова, чтобы я поняла, чего он хочет.

Я быстро поворачиваюсь и открываю дверь шире. Отступив в сторону, даю ему место, чтобы затащить всё ещё дёргающегося охранника внутрь контейнера. Я быстро оглядываюсь по сторонам, прежде чем последовать за ним внутрь и закрыть за собой дверь. Мы погружаемся во тьму, как только дверь скользит на место, а я вслепую тянусь к ручке внутри контейнера. Когда нахожу её, поворачиваю защёлку и запираю дверь, эффективно закрывая нас внутри.

Хриплое дыхание охранника постепенно затихает, пока нас не окружает полная тишина. Я слышу шелест движений, за которым следует глухой удар, когда Эйс роняет тело на пол. Прижимая руки к двери, я прислушиваюсь к звукам снаружи. Ни криков, ни сигналов тревоги, ни выстрелов. По всем признакам, кажется, что мы проникли сюда незамеченными.

— Объясни мне, как, чёрт возьми, ты так легко сюда попал? — шепчу я в темноту.

— Обошёл, — просто отвечает он, но я улавливаю в его голосе нотку веселья. Он, блядь, улыбается прямо сейчас?

Меня ошарашило его признание. Он пошёл в обход. Обошёл, а не прошёл насквозь. Я думала, что единственный способ добраться сюда незамеченной — это пройти через... Я пытаюсь выразить своё раздражение, но всё, что выходит — это неразборчивый звук. Его громкий смех заставляет меня захотеть использовать его собственный нож против него.