Я усмехаюсь, прежде чем сажусь рядом с Макс. Киваю Хейдену, и он отрывается от бара и подходит ближе к Таннеру. Присаживается перед ним на корточки, протягивая руку помощи.

Таннер цепляется за неё и поднимает глаза на друга.

— Кен, — тяжело дыша, говорит он драматичным тоном. — Кажется, я влюбился.

Единый смех раздаётся по всей комнате. Макс фыркает рядом со мной, но я замечаю маленькую улыбку, начинающую расползаться по её губам.

— А я думаю, что вся кровь из твоего мозга ушла в твой член. Это не любовь, брат, это биология, — отвечает Хейден, помогая ему встать на ноги и похлопывая по спине. — Пойдём, нальём тебе шот и найдём замороженный горошек для твоих «любовных булочек».

Таннер что-то бормочет о том, что они больше напоминают блины, чем булочки, а я тем временем отключаюсь от их разговора. Хотя их обмен репликами и был забавным, мне нужно разобраться с ситуацией Тейтум. И рядом со мной сидит одна из двух женщин, которая может рассказать мне всё, что мне нужно знать.

Но прежде чем я задам ей свои вопросы, мне нужно отправить сообщение своей сестре. Тейтум всё ещё кровоточит, ей нужны швы.

Я достаю телефон из кармана и быстро пишу сообщение. Одно слово.

Швы. — Л

Нажимаю отправить, и через несколько секунд телефон вибрирует у меня в руке с её ответом.

В пути. — С

Я снова убираю устройство в карман. Софи больше не задаёт вопросов. Она фактически является медсестрой на вызове у байкерского клуба, и мы компенсируем ей за эту роль. Она знает, какую жизнь я веду, и, хотя ей это не нравится, она помогает нам, когда это необходимо.

Вот для чего нужна семья.

После того как я убираю телефон в карман, снова смотрю на всё ещё спящую Тейтум. Она выглядит такой спокойной. Почти жаль, что ей придётся скоро проснуться. Её губы расслаблены, а лицо больше не кажется напряжённым, как обычно, когда она бодрствует. Раньше она всегда выглядела так, будто несёт на своих плечах груз всего мира. Приятно видеть её в другом свете.

Я сижу рядом с её головой, и всё, о чём я могу думать, — это как мягко выглядят её волосы. Мои пальцы неистово хотят погрузиться в них и держаться изо всех сил. Я хочу вспомнить, что значит прикасаться к ней, обнимать ее. Это чувство тяжёлым грузом лежит у меня на груди, как будто туда поместили магнит, который притягивает меня только к ней.

Я чувствую, что теряю контроль, когда вспышки того, что когда-то было, выходят на передний план моего разума. Каково это - быть окруженным ее сущностью. Каково это — снова погрузиться в её тепло и быть настолько полностью поглощённым, что трудно было различить, где кончаюсь я и начинается она. Мы больше не были двумя душами, блуждающими по этому миру, мы были единым существом. Слитым вместе в самом глубоком и горячем месте небесного плавильного котла, где создаются и упокоиваются новые и старые души.

— Ух ты, она вообще знает, что ты всё ещё полностью одержим ею? — тихий вопрос Макс прерывает мои внутренние размышления. Я прочищаю горло и откидываюсь на спинку стула. Я даже не заметил, что отвлёкся. Когда я смотрю на неё, она продолжает: — Потому что я не думаю, что когда-либо видела кого-то с таким глупым выражением в глазах, кто не был бы безумно влюблен, — признаётся она.

Мне нравится думать, что она знает, как я к ней отношусь. Не только о том, как я заботился о ней много лет назад, но и о том, что я до сих пор чувствую то же самое. С того момента, как я понял, что это она выехала передо мной той ночью, казалось, что с тех пор, как я в последний раз видел её, не прошло ни секунды. Её волосы могут быть другими, но я всё ещё так же одержим ею, как и тогда. Я всё ещё люблю её так же глубоко.

Но знает ли она об этом?

— Может, пора напомнить ей, — бормочу я, прежде чем повернуться к Макс. Затем меня осеняет мысль: — Ты была там, не так ли? — спрашиваю я, не утруждая себя пояснениями. Я уже знаю ответ, и она тоже.

Её долгий вздох, когда она отводит взгляд, — это мой ответ. Она крепко сжимает безжизненную руку Тейтум и медленно водит большим пальцем вверх и вниз по её длинным пальцам, тщательно обдумывая свои следующие слова.

— Да, — наконец признаётся она. — Я была там, чтобы собрать осколки после того, как мы сбежали из города. Точнее сказать, те осколки, которые она не оставила тебе, — резко добавляет она. Будто я тот, кто всё разрушил и сломал много лет назад.

— Что ты имеешь в виду, “собрать осколки”? Она бросила меня, и я предполагал, что она забрала с собой все свои осколки. Обычно тот, кто разрывает, уходит целым, но, как оказалось, не в этот раз.

Макс несколько мгновений рассеянно играет с пальцами Тейтум. Тишина натягивается между нами, как струна, и мне кажется, что она так и не ответит. Но затем она всё-таки встречает мой прожигающий взгляд.

— Конечно, она была сломлена. — Её голос тихий, а на губах появляется грустная улыбка. — Она была разбита вдребезги, и никакая метла не могла бы собрать все её осколки. Те месяцы после того, как она ушла от тебя, — она делает паузу, сглатывая комок в горле. Её глаза мерцают сочувствием, прежде чем она снова отводит взгляд. — Она долго была в гневе. А когда гнев утихал, она была безутешна. — Макс закрывает глаза, будто ей слишком тяжело ворошить старые воспоминания.

Я чувствую, как и моё горло сжимается в ответ. Эмоции комом застревают там, тянут меня вниз, не давая мне возможности заговорить. Если ей было так больно уйти, то почему она это сделала?

— Эта история — не моя, чтобы рассказывать. Только она может дать тебе ответы. Я не тот человек, у которого тебе нужно их искать, — говорит она, словно читая мои мысли.

Я отрываю взгляд от миниатюрной женщины и возвращаюсь к моей фиолетововолосой богине. Она моя, как и тогда. Ей просто нужно напомнить об этом. Я ещё не знаю всей истории, но обязательно узнаю. Может быть, Макс и не расскажет мне о прошлом, но она может рассказать другую историю.

Я прочищаю горло и подавляю желание узнать больше. Наше прошлое не так важно прямо сейчас. Главный приоритет — выяснить, что она делает с Пелоси.

— Тогда расскажи мне другую историю, Макс, — говорю я спокойным тоном. Нет нужды пугать её больше, чем нужно, если это не требуется. Моя мама всегда говорила: "Больше мух ловится на мёд". Будем надеяться, что Макс — это муха, а не оса, как Тейтум. — Расскажи мне о Пелоси, — требую, заставляя её встретиться с моим жёстким взглядом.

— Ни за что, не-а. Я не собираюсь вмешиваться в то, что происходит, — она машет рукой в сторону меня и Тейтум. — Между вами. Можешь подождать, пока она проснётся, и тогда она расскажет тебе всё, что хочешь узнать. — Она качает головой, укрепляя свою твёрдость.

Я наклоняю к ней голову. “

—Правда? Ты собираешься стоять в стороне и смотреть, как твоя подруга расправляется с этими ужасными людьми, и что ничего страшного не произойдёт? — Я делаю паузу, чтобы мои слова дошли до неё. Я знаю, что манипулирую, но мне плевать. Если ситуация ухудшится, у нас могут появиться два трупа — Тейтум и её.

Она сжимает челюсть, опустив взгляд на свою подругу. Я буквально вижу, как её мозг работает, обдумывая следующие слова. Когда становится ясно, что она не собирается говорить, я снова вступаю в разговор.

— Ты понимаешь, что Пелоси — это отчаянный преступник, верно? Это не просто обычный уличный громила. Это настоящий, закалённый убийца и глава мафиозной группировки. И тот факт, что он отчаян, должен сказать тебе, что с ним нельзя шутить, Макс. Парень вроде него не задумывается, когда убивает. Ты думаешь, в этом всём будет счастливый конец? Единственный, кто будет доволен в конце, — это он. Он уложит вас обеих в могилу и даже глазом не моргнёт, черт возьми.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — резко отвечает она, наконец повернувшись ко мне. Её рука всё ещё лежит на Тейтум, и она смотрит на меня серьёзно. — Я прекрасно понимаю, как может закончиться эта операция. Чем это может закончиться для неё. Она держала меня в тени, чтобы уберечь, но это заканчивается здесь и сейчас. Я пыталась убедить её сбежать со мной, прежде чем мы начали это, но ты же знаешь, какая она упрямая.

Глаза Макс вспыхивают и темнеют, когда она говорит. Словно эта тема действительно её беспокоит. Что наводит на вопрос: если она так боится того, что они ввязались в дело с Пелоси, то зачем они это сделали?

— Она сказала мне "нет". Сказала, что должна сделать это сама, — шепчет она, почти обращаясь к себе, прежде чем снова перевести взгляд на Тейтум.

— Постой, — я наклоняюсь вперёд, чтобы снова привлечь её внимание. — Ты хочешь сказать, что её заставляют работать с Пелоси? — спрашиваю я угрожающим тоном.

Я вижу, как глаза Макс расширяются, её рот приоткрывается, вероятно, чтобы соврать. Но прежде чем она успевает произнести хоть слово, звонок над входной дверью отвлекает нас обоих от разговора.

— Ну, вот я и здесь. Кому на этот раз нужны швы, Ли? — моя сестра говорит, входя в бар с переполненным рюкзаком на плече.