Глава 11

КАОС СТРАДАЕТ

Ослабив хватку, пытаюсь оторвать руки от плоти человека. Но звуки джунглей заставляют мои руки взметнутся, и я, словно параноик, отодвигаюсь.

«Она устала», – замечаю я, наблюдая, как она устраивается там, где я ее оставил, закрыв глаза. Когда ее дыхание становится глубже, я передвигаюсь, чтобы исследовать наше окружение.

В пустоте костей давно умершего предка я дважды обхожу строение – несмотря на свои ужасные ноги – чтобы обеспечить его безопасность. Виноградные лозы и растительная жизнь давным-давно обвили и покрыли кости, и, разрывая их, я возвращаю то, что было потеряно.

На одну ночь. Он защитит нас. Даже мертвый и ушедший, он все еще остается стражем на моей территории.

Ни один голодный зверь не приблизится, пока я бдителен. Понюхав свою плоть, я обнаруживаю, что сохранил свой драконий запах, но в состоянии покоя самые голодные все еще могут пытаться, самые храбрые – или самые глупые – могут подкрасться, чтобы украсть то, что принадлежит мне.

Не всех здесь пугает запах драконицы. Не все меня боятся, больше нет. Несколько часов назад мои зубы были самыми большими, а теперь они маленькие.

Взять эти проклятые человеческие конечности под контроль и восстановить свою силу – это первостепенная задача. Мой член болезненно ноет. Рыча, я выпускаю пар. Нечестивые жуки грызут те части моей кожи, которые не покрыты чешуей, и даже те чешуйки, которые я сохранил, гораздо слабее тех, что я потерял.

Закончив обход, мои ноздри снова наполняются ее ароматом.

Ее запах. Резко, напряженно останавливаясь, я сжимаю руки в кулаки. Я ударяюсь о костяную стену рядом с собой, останавливаясь, прежде чем издать звук. Прислонившись к стене, мои легкие раскрываются, и мое горло расширяется, чтобы принять больше ее аромата в меня, даже когда я пытаюсь остановить его.

– Не хочу, чтобы она видела меня таким, – рычу себе под нос. – Она сделала это со мной против моей воли.

И мой член безжалостно дергается, чтобы попасть домой между ее глубоких бедер. Это все, о чем я могу думать. Это лишает меня чувств.

«Если бы мы не были так беззащитны здесь…»

«И эти жуки!» Я стискиваю зубы.

Единственное, что мне остается, – это то, что моя плоть продолжает быстро заживать, и эти ужасные укусы исчезают так же быстро, как и появляются. Иногда, на долю секунды, они отвлекают меня от инстинктов спариваться, только чтобы эти инстинкты вернулись снова мгновением позже, хуже, чем раньше.

Запах женщины-человека милосерден и извилист – и с каждым вдохом он становится все хуже. Мощный экстаз и нераскаявшаяся тоска, каждая из которых управляла моим телом одновременно. Моя поза расширяется, когда я вдыхаю ее аромат, зная, что ее захватывает возбуждение, как и меня.

Я рычу. «Она повсюду! Везде!»

«Я должен был свернуться калачиком с драконицей прямо сейчас» – я стискиваю зубы сильнее, – «не нуждаясь в существе, которое уничтожило меня». Мои бедра извиваются во влажном воздухе, ища плотного удовлетворения там, где его нет. Женский аромат – цветочный и густой, насыщенный водяными лилиями и... и океанской водой. Как будто ее феромоны пришли из океанских песков и теперь греются на солнце.

Мое тело мокрое и нуждается в таком восхитительном солнце. Я слишком долго спал под пологом джунглей и прохладной водой.

Хрустнула ветка, и мои уши дернулись. Она переворачивается.

Она проснулась? Если бы не кость между нами, она была бы на расстоянии вытянутой руки. Устроив свое тело как можно лучше, я двигаюсь за поворот к входу, ныряя в отверстие глаза дракона.

Она замечает мое приближение, и ее тело напрягается, отвечая на мой вопрос. Я больше слышу, чем вижу, как это происходит; я хорошо знаю ее реакцию на меня в этот момент. Раньше я спотыкался не только из-за новых конечностей, но и потому, что не обращал внимания ни на что, кроме нее.

Двигаясь рядом с ней я сажусь, молчание затягивается. Единственные звуки теперь – дыхание и ночная музыка джунглей. Квакают лягушки, визжат отважные птицы, время от времени издалека доносится трепет растений и ветвей. В конце концов, они отключаются, когда дыхание человека снова углубляется.

Меня охватывает раздражение. Сон так далек от моих мыслей – он должен быть далек и от нее тоже! «Ее разум и тело должны испытывать те же муки, что и мои». Не осознавая, что делаю, я притягиваю ее тело к себе. Ее сопротивление возвращается. Хорошо.

Проклятие, мне больно и я в ужасе, чувствуя, что ее гибкое, мягкое тело повсюду – прикасается ко мне. Но когда она не наклоняется ближе, я хватаю ее за ногу, перекидываю ее через свою и опускаю нас на травянистую землю, пока мы почти не оказываемся рядом. Моя спина и голова слегка примостились на драконьем черепе. Таким образом, если бы не было темно, я мог бы видеть человеческую женщину, неподвижно лежащую на мне.

«Будь я все еще драконом, я бы сделал то же самое с драконицей». Я буду защищать ее маленькое тело после энергичного спаривания, обеспечивая ее безопасность своими когтями, зубами и хвостом, используя свое большое тело, чтобы покрыть ее как можно более полно.

Гнев, в котором я нуждаюсь, отказывается возвращаться, и вместо этого я чувствую удовлетворение. Удовлетворение, которого не должен иметь, не должен принимать. Но я чувствую это, несмотря ни на что.

«Человеческая женщина теплая». Вместо этого я размышляю. В отличие от драконицы. Драконицы маленькие, но жесткие, быстрые и жестокие. Они не делятся своим теплом и любовью ни с кем, кроме своих детей. Они независимые существа до самой своей сути, очень похожие на своих собратьев-мужчин.

Но этот человек… это не дракон.

«Она может обвиться вокруг меня, как я вокруг нее, чтобы защитить ее, как будто мы равны». Тепло в моей груди нарастает при этой мысли.

– Как тебя зовут? – шепчу я, охватывая руками ее спину, чтобы притянуть ближе ко мне. Такая маленькая, что даже под тонкой броней чувствуются ее кости.

Я чувствую, как ее рот двигается по моей плоти за короткое время до того, как она отвечает, посылая удары давления прямо в мой ствол.

– Исса, – наполняет мои уши ее мягкий голос.

Драконицы редко снисходят до того, чтобы заговорить со своими самцами, если только это не связано с их нуждами.

– Как тебя зовут? – так же тихо повторяет она мой вопрос, и в ее словах сквозит усталость.

Желая зарычать от ярости на ее дерзость, гнев все еще не возвращается. Вместо этого, учитывая ее великодушие в ответе на такой личный вопрос, единственный выход, который у меня есть, – сделать то же самое.

– Каос, – говорю я ей, мой тон более сильный и предостерегающий, чем мне бы хотелось. Как будто я хочу произвести на нее впечатление, показать ей, что я достоин ее как таковой.

У меня вырывается шипение.

Ее тело начало расслабляться до озвучивания мной моего имени, но оно снова напряглось. Она пытается оторвать от меня ногу, но один резкий рык заставляет ее остановиться.

– Не двигайся, – мое шипение превращается в рычание.

Некоторое время мы лежим, прислушиваясь к джунглям. Она поднимается и опускается вместе с моей грудью, когда я вдыхаю и выдыхаю воздух. Постепенно она снова начинает расслабляться, и я расслабляюсь вместе с ней. Нежно обнимая ее, я обмахиваю пучок ее длинных волос у себя на груди, наслаждаясь простой игрой вытягивания завитков.

– Каос, – шепчет она мое имя, и моя рука останавливается. – Зачем ты лизал мне живот?

Хм, вкус ее кожи возвращается и ошеломляет меня.

– Шум, который он издавал, был похож на крик детеныша дракона.

Исса выдыхает.

– Детеныша дракона?

– Да.

Она кивает и замолкает. Вскоре после этого последнее напряжение покидает ее, и я понимаю, что она спит.

Слушая ее храп, ночь проходит без сна. И когда слабый отблеск света возвращает зелень джунглей в мое окружение, я обнаруживаю, что не хочу, чтобы ночь заканчивалась. Глядя вниз на женщину, которая украла мою жизнь, когда цвет расцветает вокруг… Наконец, волна гнева возвращается, чтобы сжать мое горло и сжать челюсть. Все спокойствие внутри меня улетучивается вместе со светом.

Мой член болезненно напрягается, когда сияющие, длинные светлые локоны заполняют мой взгляд, и мягкое золотое тело появляется из глубокой тени. Поцелованная солнечным светом, сформированная и любимая им. Поцелуи, от которых на ее носу и щеках появлялись маленькие веснушки. То, что было красным и темным прошлой ночью, восхитительно и интригующе в растущем рассвете.

Ее голая нога все еще лежит на моей, дразня меня, чтобы я отодвинулся в сторону – взял другую – и открыл ее. Ее нежная человеческая рука покоится на моей груди.

Моя грудь. Оторвав от нее взгляд, я осматриваю свое тело. Волна гнева поднимается вверх, обжигая мои легкие и язык. И мой ствол. Он ужасно болит.

Я снова перевел взгляд на нее, и с моих губ сорвался темный звук.

Мои пальцы сжимаются, чтобы прижать ее к земле и поглотить все, что она есть, пожирая ее до тех пор, пока мне не останется ничего, кроме удовлетворения и насыщенной мести. Необходимость вернуть все, что я потерял – все из-за нее – это ее бремя.

Отталкивая человека от себя, поднимаясь над ней, я приказываю ей проснуться.