Эти крики быстро затихают.

Моя жажда, наконец, утолена.

Схватив его сброшенную и изодранную в клочья рубашку, я вытираю рот, лицо и слезаю с него. Выбираясь из такси, я оставляю дверцу открытой и начинаю трусцой подниматься по извилистой улице, огибающей болото. На мосту я срываюсь на бег. Соленый воздух хлещет меня по лицу и волосам, когда я набираю нечеловеческую скорость. Меня это устраивает. Я все равно больше не человек, так зачем на хрен человеческие качества? Я могу бежать, как гребаный ветер. И я это делаю.

Приближаясь к Виктории, я замедляюсь до скучного человеческого темпа. Внутри у меня все кипит; во мне трепещет сила, о существовании которой я и не подозревала. Я чувствую себя хорошо! Я жива! Бросив быстрый взгляд на встречное движение — в этот час его почти нет, но есть небольшая вереница машин — я спешу перейти улицу и замедляю шаг, переходя на тротуар. Как только добегаю до следующего квартала, меня хватают. Чья-то рука обхватывает меня за плечо, и я резко останавливаюсь…

— Райли. Проснись. — Чья-то рука трясет меня за плечо.

Голос приглушенный и доносится откуда-то издалека. Я не обращаю на него внимания, сбрасываю его руку. Изнеможение тянет меня вниз, подальше от голоса. Я сплю или иду по тротуару? В любом случае, я хочу оставаться на месте. Нет… с таким голосом.

— Райли! — На этот раз голос говорит, и рука трясет сильнее.

— Что? — Сердито говорю я и с трудом открываю глаза. Требуется несколько секунд, чтобы зрение и разум прояснились. Я сосредотачиваюсь на лице Эли. Осматриваю комнату. Мою комнату. Мне снится сон. Я медленно приподнимаюсь на локтях, затем сажусь.

Эли опускается на край кровати. Одной рукой он убирает волосы с моего лица и прижимается губами к моему лбу. Когда он отстраняется и смотрит на меня, я вижу беспокойство в его глазах.

— Что не так? — спрашиваю я, чувствую себя… грязной. Безобразно-грязной, будто мне нужно принять душ.

Лазурно-голубые глаза Эли изучают мои.

— Ты не представляешь, как я ненавижу не иметь возможности читать твои мысли, — говорит он. — Что тебе только что снилось? Можешь вспомнить?

— Откуда ты знаешь, что мне что-то снилось? — спрашиваю я и позволяю своему мозгу сосредоточиться на том, что было раньше. Пока я спала.

— Ты металась, что-то бормотала, — говорит он и переплетает свои пальцы с моими. — Твой голос… он даже не был похож на твой, Рай.

Я смотрю на Эли, и несколько секунд мы изучаем друг друга. Я не уверена, что когда-нибудь смогу забыть, насколько Эли красив. Темные волнистые волосы падают ему на лоб, а голубые глаза встречаются с моими. Волевой подбородок, оттененный мраком, на фоне безупречной кожи. Идеальная структура лица. Идеальная кожа. Я выдыхаю и откидываю голову назад.

— Все, что я помню, это как шла по тротуару. На улице было темно, и я была одна. Затем, — я снова смотрю на него, — кто-то хватает меня из темноты, и я просыпаюсь. Здесь, с тобой. Ты хватаешь меня.

Пристальный взгляд Эли пронзает меня насквозь, скользит к черным ангельским крылышкам в уголке моей скулы. Слегка проводя по ним кончиком пальца, он наблюдает за своими движениями. Я невольно вздрагиваю от этой интимности. Затем его взгляд возвращается к моим глазам.

— Я беспокоюсь о тебе.

Не в силах отвести от него взгляда, я киваю.

— Да. Знаю. Но, честно говоря, Эли. Я в порядке. Я могу постоять за себя, и ты это знаешь. — Я смотрю на свои руки и на нарисованную там драконью чешую. — У меня, — нацепив успокаивающую улыбку, я поднимаю на него взгляд, — ДНК не одного, а двух вампиров-стригоев, плюс моя собственная сумасшедшая кровь. Я в порядке. Какой бы ущербной я ни была, прекрасно могу за себя постоять, Дюпре, так что перестань так сильно волноваться. — Я бью его по руке. — Знаешь, не хочу хвастаться, но я была маленькой задницей до того, как встретила тебя. Прежде всего, — я машу рукой в воздухе, — вот. Так что успокойся. Я наклоняюсь и быстро чмокаю его в губы. — Я серьезно. — Я собираюсь вставать.

Эли быстр и притягивает меня к себе рукой. От его глубокого синего взгляда у меня чуть сердце не останавливается. Он изучает меня, заглядывает в глаза, словно пытаясь заглянуть в голову, в душу. Притягивая меня к себе, он прижимается своими губами к моим, заставляя их раздвинуться, и целует меня. Тщательно. Я отстраняюсь первой.

— Куда, по-твоему, ты направляешься, дорогая? — спрашивает Эли с сильным французским акцентом, в котором сквозит похоть.

— Мне срочно нужно в душ, — отвечаю я и продолжаю целовать Эли, прежде чем выскочить из постели. — Придержи эту мысль, — шепчу я ему в подбородок. — Вернусь через несколько минут.

Когда я вскакиваю с кровати, Эли игриво шлепает меня по заду. Я бросаю на него дерзкий взгляд и спешу в душ. Когда горячая вода наполняет ванную и стекает по спине, лицу, пропитывает волосы, на меня накатывает крошечный кусочек нормальной жизни. Когда я говорю «крошечный», я имею в виду именно это. Большую часть времени я даже не чувствую себя тем человеком, каким была два месяца назад. Только сейчас, когда я могу заставить себя забыть обо всем этом дерьме, я могу чувствовать себя немного нормально. Поэтому я позволяю себе расслабиться, использую дополнительное жидкое мыло с увлажняющими кремами, которые наполняют заполненную паром ванную комнату ароматом жасмина и меда. Я стою под струями воды и закрываю глаза. Проходят мгновения; сколько именно, я даже не знаю, да и мне все равно. Тело расслабляется, напряженные мышцы расслабляются.

«Присоединяйся ко мне, Райли По. Хотя я не могу тебя видеть, но чувствую тебя внутри себя. Точно так же, как я знаю, что ты чувствуешь меня внутри себя. Мы едины, ты и я. Пока ты борешься с тем, кто ты есть на самом деле… кем ты становишься… я могу показать тебе, как это сделать. Кормление — только один из аспектов нашего существования. После этого все становится еще ярче. Наш запах, наша красота, наше вожделение. У нас вечная жизнь, Райли, и весь мир у нас под рукой. Ты больше не принадлежишь к числу обычных людей. Ты принадлежишь… мне. Теперь я знаю это…»

— Райли! Черт возьми, что ты делаешь?

Мне холодно, невыносимо холодно. Каждая косточка и мышца в теле ноют. Я дрожу, и это невозможно остановить. Этот безумный знакомый голос звучит откуда-то издалека, и, хотя я чувствую, как кто-то поднимает меня, несет, это кажется… нереальным. На самом деле я не чувствую соприкосновения кожи с кожей. Это скорее онемевшее давление. Будто у меня нет нервных окончаний. Я даже не могу открыть глаза. Мне так чертовски холодно, что я просто хочу спать…

Острая боль пронзает мою щеку, и все тело сотрясает ужасная дрожь.

— Райли, черт возьми! Просыпайся!

Еще один укол, и дрожь усиливается.

Я медленно открываю глаза. Я снова сосредотачиваюсь на лице Эли.

— Ты замерзла, Райли, — говорит он, и только тогда я замечаю, что мокрая и голая под большим банным полотенцем, в которое он меня завернул. Эли энергично растирает мне руки, ноги и живот. У меня стучат зубы.

Наконец, после того, как он почти стер первые два слоя кожи, Эли укрывает меня одеялом. Теперь он сидит рядом со мной, и вес его тела притягивает меня к нему. Одной рукой он обхватывает мое лицо и приподнимает его.

— Где ты была? — спрашивает он. — Я не проявляю чрезмерной заботы. Я не любопытный и не навязчивый. Я искренне беспокоюсь о тебе, и что-то не так, Райли. Так, пожалуйста, скажи, где ты была?

Это странный вопрос. Еще более странно, что у меня нет ответа.

— Я была здесь, с тобой, — отвечаю я.

— А потом? — продолжает Эли.

Я задумываюсь на мгновение.

— Я пошла принять душ.

Эли изучает меня.

— Ты не помнишь, как выходила на улицу?

Я сосредотачиваюсь. Сильно. Затем смотрю на Эли.

— Нет.

— Вот где я нашел тебя, Рай, — сказал он, убирая мои влажные волосы с лица. — В переулке между Татуманией и магазином Бхинг. Что ты делала?

— Голая? — спрашиваю я.

— Да, будто ты сразу вышла из душа и направилась к двери. Ты стояла, прижавшись к стене. Что-то бормоча. Глаза широко открыты.

Я медленно качаю головой.

— Это даже не имеет смысла.

Эли растирает мне руки обеими руками.

— Мы поговорим об этом позже. Отогреваешься? — спрашивает он.

Я смотрю на него.

— Да, я в порядке. Где, — говорю я и смотрю ему в глаза, — ты был?

— Я заснул, Райли, — отвечает он. — Тебя не было, когда я проснулся. — Взгляд его глаз серьезен. — Три часа, Рай.

Я смотрю в другой конец комнаты. Как такое может быть?

— Как я могу терять столько времени, Эли? — Что-то должно измениться, и я имею в виду сейчас. Что, черт возьми, со мной происходит?

Эли наклоняется и целует меня в лоб. Отстраняясь, он смотрит мне в глаза.

— Я не знаю, но собираюсь во всем разобраться, Рай. — Он гладит меня по волосам. — Ты ведешь себя по-другому. Твое поведение. Вот почему я всегда кажусь тебе таким назойливым. Я волнуюсь. Мы пойдем к моему отцу. Он знает, что делать. А пока тебе нужны питательные вещества. Хочешь чего-нибудь поесть?

— Да, — отвечаю я, выбираюсь из-под одеяла, натягиваю спортивные штаны, черную футболку с длинными рукавами и пару толстых шерстяных носков и иду в гостиную. На самом деле, сейчас я не так уж голодна. Я теряю много времени, и это пугает меня до чертиков. Надеюсь, что Жиль сможет помочь. Что, если я убиваю невинных? Кто меня остановит? Вик сказал, что может помочь. Но сможет ли? Или он просто пытается изменить меня? Сделать меня своей навеки. Я бы не стала скрывать этого от него. Что я делала все это время? Голая на улице. Чертовски голая! Черт возьми, Боже. Я иду на кухню, но Эли останавливает меня.

— Non, — говорит он, переходя на французский. — Я разберусь с этим. Ты расслабься на диване.

— Эли, правда, — говорю я. — Я не ребенок. И не инвалид. На самом деле, я почти готова надрать тебе задницу.

Он ничего не говорит. Хотя его взгляд говорит о многом.

Я вздыхаю.

— Как скажешь. — Я подхожу к дивану, плюхаюсь на него и беру пульт. — Спасибо, — говорю я, не люблю, когда меня балуют, и он это знает.