ГЛАВА ПЯТАЯ

С микрофоном в руке Мила позволила тексту и необузданным эмоциям излиться из неё в песню. Харли идеально дополняла танцевальную мелодию, играя на своей электрической скрипке, а ди-джей заводил ликующую толпу своим микрофоном. В клубе было столько энергии, что это сводило с ума. Выступление было для Милы кайфом. Опьяняющий, ни с чем несравнимый кайф, который заставлял её чувствовать себя живой и свободной... поднимая её все выше и выше.

Её кошке нравилось испытывать этот кайф. Нравилось ощущение такого количества адреналина, бурлящего в ней.

На сцене Мила могла забыть обо всем остальном. Могла избавиться от разочарования из-за своей гордости за то, что провела последние шесть дней, пытаясь убедить её не создавать пару с Максимом. Могла бы выплеснуть свой гнев на Джоэла за то, что он вёл себя как скотина ранее, когда она отказалась поменять мнение по поводу переезда в Россию. Смогла даже выплеснуть своё раздражение на сучек, которые пытались пробраться в VIP-зону, где сидел Доминик.

Он ни разу не побеспокоил её с того дня в парикмахерской, так что, очевидно, смирился с тем, что у неё не было интереса начинать что-либо с ним. Да, хорошо, очень нелогичная часть её была разочарована этим. Но это было к лучшему.

Она была удивлена, увидев его снова в клубе, поскольку Харли сказала ей, что он там не завсегдатай. Когда Мила впервые заметила его, сидящего за столом с несколькими членами стаи Меркурий, её сердце бешено заколотилось о грудную клетку. Зная, что лучше не смотреть ему в глаза и не попадаться в ловушку одного из его взглядов типа «Я так хочу тебя трахнуть», она продолжала смотреть на людей, толпящихся на танцполе.

Дойдя до инструментальной части песни, Мила отошла в сторону, пока Харли исполняла соло. Как и зрители, Мила захлопала в ладоши и подбодрила безумно талантливую перевёртыша маргай.

Достав свой телефон, Мила повернулась спиной к толпе, делая селфи и даже записав небольшое видео, на котором все они подпрыгивают, поют, танцуют и улюлюкают. Это только раззадорило их ещё больше. А затем, в очередной раз, она вложила всю себя в песню.

Доминик мог только смотреть на Милу, искренне поражённый тем, каким необузданным природным талантом она обладала. Её прокуренный, скрипучий голос был наполнен душой и силой. Её радость и возбуждение выплеснулись на толпу, которой нравилось её выступление, потому что оно нравилось ей.

Сирена. Она была грёбаной сиреной. Так легко привлекала и очаровывала толпу. Все эти рычания, гнусавость и грубый вокал доходили прямо до его члена.

В ней было так много страсти, она была невероятно неотразимой и заставляла его чувствовать себя... собственником. В тот момент он хотел обладать всей этой страстью. Хотел этого для себя. Хотел её для себя. И эта мысль заставила его выпрямиться на стуле, дважды моргнув, потому что в его жизни не было ни единого случая, когда он чувствовал бы себя хоть отдалённо собственником по отношению к женщине.

Он едва знал Милу. Даже не прикасался к ней. И все же в ней было что-то, что притягивало его. Это было потому, что она была настоящей, понял он, наблюдая за её выступлением на сцене - никакого альтер эго, никакого фальшивого сценического образа. Она была настоящей. Не разыгрывала шоу и не носила маску. Она была верна себе, когда стригла ли волосы, пела на сцене или просто сидела в баре.

Многие люди носили маски, даже если это было только на рабочем месте или при общении с незнакомцами, на самом деле, такова природа человека, окутывать себя защитными слоями. Если люди причиняли боль или отвергали маску, это не было таким личным; это уменьшало боль. Но Мила была просто... Милой. И он подозревал, что отчасти именно отсюда происходила её уравновешенность. Только тот, кто был по-настоящему искренним, мог обладать такой степенью внутреннего равновесия.

Его волк был так же очарован её игрой. Был так же голоден до прикосновений и взятия.

Чья-то рука схватила его пустую пивную бутылку со стола.

- Хочешь ещё? - спросила Шарлин.

- Нет, спасибо, я за рулём, - сказал он ей.

Все захлопали, когда песня закончилась. Мила коротко поблагодарила Харли и ди-джея, прежде чем поблагодарить толпу и пожелать им спокойной ночи. Доминик наблюдал, как она исчезает со сцены, а затем нетерпеливо ждал, когда она выйдет за дверь, которая ... и вот она появилась. Вместо того чтобы идти в бар, она свернула за угол, который вёл к туалетам.

Доминик встал, разговаривая с Джесси.

- Я скоро вернусь.

Джесси вздохнул, бросив короткий взгляд в ту сторону, куда направилась Мила.

- Ты зря тратишь своё время на неё. Я уверен, что незаинтересованная женщина - это что-то вроде новизны для тебя, - поддразнил он, скривив губы.

- Я не думаю, что тебе следует принимать её отказ близко к сердцу, Доминик, - сказала Шарлин. - Я видела, как много парней клеилось к Миле. Она не против этого, но она их отвергает.

Волк Доминика зарычал, ему не понравилась мысль о том, что её будут преследовать другие самцы.

- Я ненадолго.

Шарлин нахмурилась.

- Но...

Не обращая на неё внимания, Доминик покинул VIP-зону и начал пробираться между столиками. Некоторые женщины пытались привлечь его внимание, но он просто поприветствовал их и, не сбавляя шага, прокладывал себе путь через толпу людей и, наконец, свернул в длинный коридор.

У входа в женский туалет была очередь, поэтому он ждал у выхода, прислонившись бедром к стене. Вскоре из-за двери вышла Мила. Увидев его, она резко остановилась и вздохнула, потирая висок, как будто устала. Наверное, было странно, что это заставило его улыбнуться.

Доминик окинул её пристальным взглядом.

- Я. Ты. Наручники. Плётка. Есть вопросы?

- Да, почему тебя не отправили в психиатрическую лечебницу?

Он приложил руку к груди.

- Это неприятно.

- Не так сильно, как наши странные разговоры.

Посмеиваясь, он оттолкнулся от стены и пересёк пространство по направлению к ней.

- Так получилось, что мой альфа рассматривает возможность моего заключения. Особенно с тех пор, как я продолжаю утверждать, что мои часы волшебные. Но это действительно так.

Она бросила на него насмешливый взгляд.

- А это так?

- О да. - Он мельком взглянул на свои часы. - Согласно времени, на тебе нет нижнего белья.

Её брови сошлись на переносице.

- На самом деле, да.

- Правда? Хм. - Нахмурившись, он постучал по часам. - Должно быть, на час быстрее.

Она покачала головой, губы дрогнули.

- Нереально.

Доминик смело вторгся в её личное пространство и обхватил её бедра. Её зрачки поглотили цвет её глаз, а на щеках появился румянец.

- Ты не позвонила мне, - тихо сказал он.

- Нет, я этого не сделала.

- Почему бы и нет? - Он провёл по впадинке её тазовой кости подушечкой большого пальца. - Ты хочешь меня. Может быть, даже так же сильно, как я хочу тебя.

- Я не говорила, что ты меня не привлекаешь. Просто я не собираюсь с тобой спать.

- Кто говорит что-нибудь о сне?

Мила почти задрожала, когда этот мягкий, шелковистый шёпот коснулся её кожи и пообещал сексуальное удовольствие, которое она может испытать. Она была настолько восприимчива к нему, что это было даже не смешно. Ошеломлённая сексуальной химией, её гормоны были в бешенстве, а кожу покалывало.

Её кошка была... ну, не рада его видеть. Она никогда никого не была рада видеть. Но кошка не находила его таким раздражающим, каким она находила большинство людей. Ей понравились его сила, смелость и целеустремлённость. Даже понравилась его игривость, несмотря на то, что сама она не была особенно игривой.

Изображая безразличие или, по крайней мере, делая это изо всех сил, Мила вздохнула.

- Тебе не кажется, что это немного грустно? Ты взрослый мужчина, который так плохо переносит отказ, что тебе просто необходимо соблазнить девушку, просто чтобы подтвердить своё чувство мужественности.

- Было бы грустно, если бы ты была права. Я не буду отрицать, что твоё недвусмысленное «нет» подействовало на меня. Но этого было бы недостаточно, чтобы поддерживать мой интерес к тебе, если бы не было других факторов. Я мог бы перечислить все эти вещи, но ты просто обвинишь меня в том, что я кормлю тебя дерьмом, чтобы залезть к тебе в трусики.

- Я не ношу трусики, я ношу стринги.

Он сглотнул.

- И теперь я знаю, что Бог есть.

Мила улыбнулась, прежде чем смогла остановить себя.

- Ты сумасшедший.

Группа девушек, спотыкаясь, вышла из туалета, едва не столкнувшись об неё. Прежде чем они смогли столкнуться с Милой, Доминик плавно втянул её в маленькую нишу, ответвляющуюся от коридора. Он нежно поправил один из её локонов, а затем отпустил его, улыбаясь, когда он снова обрёл форму.

- Я хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене. Мне нравится смотреть, как ты поешь.

Её брови нахмурились.

- Ты не имеешь в виду, что мой голос?

- Нет, хотя я люблю твой голос. Там есть всё - секс, грех и душа. Клянусь, ты могла бы пропеть алфавит, и мой член затвердел бы, просто слушая тебя. Но я также люблю смотреть, как ты выступаешь. В тебе чувствуется такая напряжённость, как будто ты кипишь энергией. Твои глаза блестят, лицо раскраснелось, а тело источает секс. И это заставляет меня задуматься, выглядишь ли ты так же, когда кончаешь.

Только когда Мила оперлась спиной в стену, она поняла, что он медленно и умело загонял её назад.

- Отлично сработано, GQ. Теперь отойди в сторону.

Вместо этого он схватил зубами мочку её уха.

- Сказать тебе, что я хочу с тобой сделать? - Он вдохнул её запах, наполнив им свои лёгкие. - Я хочу попробовать на вкус и прикусить этот очень соблазнительный рот. Хочу, чтобы ты была обнажённой подо мной, чтобы я мог играть с этими прелестными грудями и посасывать эти соски. Хочу раздвинуть твои бедра и лизать твою сердцевину, пока ты не кончишь мне в рот. А потом... потом я тебя трахну. В этом не будет ничего медленного или лёгкого. Я трахну тебя жёстко и глубоко.