С

С

олнце поднялось выше за облаками, но это никак не повлияло на повышение температуры. Я обхватила руками колени и попыталась унять стук зубов, когда очередной пронизывающий ветер обдал меня ледяным дождем со снегом. Я сжалась на балконе, прислонившись к стене, опустив голову и дрожа, а гнев, который я чувствовала, превратился в темное и яростное чувство, которое с каждым мгновением становилось все плотнее в моей груди.

Мне было не привыкать к холоду. Там, в Сфере, зимы всегда были суровыми, и мы никогда не могли обогреть всю квартиру. Мы проводили больше ночей, чем я могла сосчитать, прижавшись друг к другу в гостиной перед скудным обогревателем, используя тепло наших тел, чтобы облегчить наши страдания. Папа всегда занимал место, самое удаленное от тепла, в то время как мы с Монтаной чередовались между тем что бы быть поближе к обогревателю или зажатыми в центре. Я всегда предпочитала быть посередине, хотя это часто приводило к тому, что я просыпалась с затекшей шеей. Но это стоило того, свернутся калачиком между двумя людьми, которых я любила больше всего на свете. Чего бы я только не отдала, чтобы почувствовать, как сейчас меня обнимают руки моего отца.

Хотя я потратила изрядную долю времени на борьбу с суровыми зимами в Сфере, я знала, что никогда не испытывала ничего подобного. Если бы не мои дары истребительницы, придающие мне силы и некоторую сопротивляемость стихиям, я была почти уверена, что уже стала бы их жертвой.

— Келли? — Голос Монтаны звучал так, словно был где-то далеко, и я сморгнула ледяную влагу с ресниц, посмотрев на дверь, которая вела в здание.

— Монти? — Я позвала в ответ, но ветер унес мой голос, каким бы слабым он ни был, пока это же чувство сковывало и мои конечности.

Мои зубы непроизвольно лязгнули, и я заметила, как она вошла в дверной проем, ее глаза расширились от шока, когда она заметила меня, сжавшуюся у стены.

— Какого черта ты здесь делаешь? — выдохнула она, подбегая ко мне и поднимая руку, чтобы защитить лицо от хлещущего дождя. Она схватила меня за руку и подняла на ноги, хотя я немного спотыкалась из-за онемения конечностей. — Заходи внутрь!

Ее свадебного платья не было, и она заменила его теплой, практичной одеждой, от которой у меня защемило сердце, хотя какая-то часть меня сомневалась, что что-либо когда-либо сможет отогреть меня от этого пронизывающего до костей чувства холода.

— Я н-не могу, — заикаясь, пробормотала я.

Я не чувствовала своих ног и неуверенно покачивалась на трехдюймовых каблуках. Я хотела сорвать их, но в равной степени нуждалась в той небольшой защите, которую они обеспечивали моим ногам от дождя.

— О чем ты говоришь? Заходи в дом, пока ты не умерла здесь. — Монтана нахмурилась и дернула меня за руку, пытаясь заставить двигаться, но мои пятки уперлись в землю, несмотря на то, как сильно я хотела пойти с ней, узы приказа Магнара удерживали меня на месте, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы отказаться от них.

Темные волосы Монтаны быстро промокли, а ее свежая одежда уже пропиталась каплями дождя.

— М-Магнар заставил меня о-остаться здесь. — Я задрожала сильнее, когда ее лицо сморщилось в замешательстве. Я могла сказать, что она понятия не имела, что я пытаюсь сказать, а я не знала, как мне облечь это в слова, когда мои губы онемели и я едва могла составить связное предложение. — Я н-не могу последовать за н-ним, а он вошел в д-дом.

Выражение ее лица за полсекунды сменилось с растерянного на разъяренное, когда она внезапно поняла, о чем я ей говорю. Я объяснила его власть надо мной, когда рассказала ей о принятии обета, но это был первый раз, когда она увидела, как далеко простирается эта власть, и я могла видеть, как в ее взгляде появляется понимание.

— Я убью его, — прорычала она. — Да ладно, должен же быть какой-то способ обойти это. Ты должна быть в состоянии двигаться, если это необходимо для спасения твоей чертовой жизни.

Я безнадежно покачала головой, мой собственный гнев утих перед лицом бесконечного холода. — Он должен о-освободить меня.

— Его здесь нет, — выдавила Монтана, ее каштановые глаза горели яростью, пока она пыталась сообразить, что делать. Дождь промочил ее насквозь, и я могла сказать, что она боролась с желанием самой начать дрожать. — Он отправился на разведку в поисках Фамильяров.

Мое сердце упало, когда я поняла, что в ближайшее время меня не освободят от его приказа. Кончики моих пальцев уже посинели, и мне было так холодно, что это причиняло боль. Я сомневалась, что смогу еще какое-то время протянуть на этом холоде, но Магнар может отсутствовать и несколько часов.

Монтана беспомощно огляделась по сторонам, как будто думала, что сможет найти что-нибудь, чтобы укрыть меня на открытом балконе, но это было бесполезно. Вокруг нас не было ничего, кроме холодного бетона и нагроможденных обломков.

— В-возвращайся в дом, — настаивала я.

Не было никакого смысла нам обеим торчать здесь, а у нее не было никаких даров, которые помогли бы ей противостоять стихии. Возможно, я была не в состоянии ничего сделать, чтобы помочь себе, но я не собиралась смотреть, как она тоже страдает из-за моего выбора. Я была той, кто дал эту чертову клятву. Это была моя собственная вина, что я оказалась в этой передряге. Не ее.

— Я не оставлю тебя. — Она нахмурилась, как будто сосредоточилась на чем-то, затем в ее глазах загорелась идея. — Он сказал не следовать за ним, верно? Ну, может быть, ты вместо этого последуешь за мной?

Я открыла рот, чтобы возразить, но что-то подсказало мне, что она действительно что-то замышляет. Она ободряюще улыбнулась и потянула меня обратно к двери. Я сделала шаг вслед за ней, и ничто не остановило меня, сила богов отпустила меня, как будто ее никогда и не было. Облегчение затопило меня, когда я, спотыкаясь, вошла вслед за ней в дверь и, наконец, избежала нескончаемого ливня.

Как только я укрылась от проливного дождя, я судорожно вздохнула. Монтана продолжала идти, ведя меня через гниющее здание, пока мы не добрались до костра, который разжег Магнар.

Я застонала, держа руки над ним, и жар пламени окатил меня. Холод пробрал меня до глубины души, и я дрожала так сильно, что ничего не могла поделать, кроме как стоять там и наслаждаться жжением пламени.

— Мне так жаль, Келли. — Монтана закусила губу, и беспокойство наполнило ее глаза. — Магнар нашел нас некоторое время назад и сказал, что собирается на разведку в поисках Фамильяров, он выглядел так, будто был чем-то разозлен. Я предположила, что, возможно, вы поссорились и именно поэтому тебя не было с ним. Если бы я знала, что он так поступил с тобой…

— Все в порядке, Монти. Откуда ты могла знать? — Мне удалось сбросить туфли с ног, но я все еще не чувствовала пальцев ног. Я перестала злиться на ситуацию и впала в состояние отчаянного принятия, моя боль и ярость из-за того, что Магнар сделал со мной, превратились в узел, который затянулся вокруг моего сердца и пустил там корни.

— Давай, ты ни за что не согреешься в этом платье. — Монтана встала у меня за спиной и начала расстегивать пропитавшееся влагой платье. Ее гнев наполнил воздух вокруг нас, но она сдерживала его, предпочитая помогать мне.

Я пыталась унять дрожь в пальцах, поднося их как можно ближе к огню, насколько это было возможно, не прикасаясь к языкам пламени.

— Джулиус еще не притащил остальные припасы, но я пойду поищу его, и принесу тебе что-нибудь теплое, чтобы ты оделась…

Мое сердце дрогнуло при мысли об этом, о возможности того, что Магнар может вернуться сюда раньше нее, и я буду вынуждена встретиться с ним один на один. Обычно я бы хотела получить возможность столкнуться с ним самой, черт возьми, мне бы даже хотелось это сделать, но что-то в том, что он только что сделал со мной, начисто вырвало огонь из моего нутра. И дело было не в споре или в том, как он на меня посмотрел, — это было унижение от того, что я была связана, как собака, его волей. В том, что он бросил меня замерзать на улице, словно я ничего для него не значила и мое благополучие его совершенно не волновало.

— Нет, — быстро ответила я, проглотив вспышку удивления, а затем жалости, промелькнувшую в глазах моей сестры. — Не могла бы ты просто остаться со мной… ненадолго, пожалуйста? — Теперь, когда я укрылась от дождя, я достаточно скоро высохну со свежей одеждой или без нее, и, несмотря на то, насколько соблазнительной была мысль надеть что-нибудь теплое, я просто нуждалась в комфорте, который обеспечивало ее общество. Мы и так слишком долго были порознь.

Свадебное платье упало к моим ногам с мокрым шлепком, и я вышла из него, прежде чем опуститься рядом с огнем. Монтана подняла его обратно и отжала из него лишнюю воду, прежде чем положить на потрепанный стол поближе к огню. Нижнее белье, в котором я осталась, тоже было мокрым, но я не сняла его, не желая добавлять свою наготу к списку вещей, которые были и так крайне унизительны во всей этой ситуации.

Монтана бросила деревянный стул в огонь, чтобы увеличить пламя, затем опустилась рядом со мной, взяв мою руку в свои и пытаясь вернуть в нее немного тепла.

— Когда ты сказала мне, что он может контролировать тебя, я понятия не имела, что это будет так… буквально, — сказала она низким голосом, а ее гнев был подобен холодной стали. — О чем, черт возьми, он думал, оставляя тебя там в таком состоянии? Даже если не брать в счет шторм, за нами могут охотиться Фамильяры. Тебя могли увидеть. С чего бы ему думать…

— Ты не возражаешь, если мы не будем говорить об этом? — Тихо спросила я.

— Как скажешь. Просто это такой пиздец.

— Я просто чувствую себя такой… — я пожала плечами, не в силах подобрать нужное слово. Беспомощной? Бессильной? Использованной? — Я беспокоюсь, что из-за того, что так много вещей контролируют меня, я в конечном итоге потеряю то, кто я есть, — выдохнула я.