Я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Мне было неприятно признавать, насколько близка я была к тому, чтобы сломаться, но я действительно начала задаваться вопросом, сколько еще я смогу вынести. С тех пор как умер папа, я чувствовала, что медленно теряю контроль над своей судьбой. Похоже, чем ближе я подбиралась к свободе, тем больше мне приходилось жертвовать собственной волей.

Монтана открыла рот, чтобы ответить, но ее внимание привлекли вернувшиеся Джулиус и Магнар.

Я опустила глаза, уставившись на пламя, чтобы не смотреть на него. Острая боль пронзила мою грудь, не имевшая ничего общего с холодом, и, хотя моей обычной реакцией было бы разозлиться, закричать и, вероятно, попытаться ударить кулаком в его гребаное высокомерное лицо, я просто… не могла этого сделать.

Как он мог так поступить со мной? Я была дурой, что поверила, что я ему вообще небезразлична? Как я могла сопоставить его предполагаемые чувства ко мне с кем-то, кто мог быть таким чертовски жестоким?

— Я пропустил приглашение потанцевать под дождем или что-то в этом роде? — Спросил Джулиус со смехом, придвигаясь ближе ко мне и замечая мое отсутствующее платье и мокрые волосы.

Я крепче поджала колени: лоскутки материи, которые Кларисса Бельведер заставила меня надеть под свадебное платье, были прозрачными, а я уже и так была достаточно унижена, чтобы еще больше обнажать свое тело.

Монтана поднялась на ноги и повернулась к Магнару. — Что, черт возьми, с тобой не так? — заорала она. — Там холодно! Она могла умереть!

Я подняла глаза, когда его взгляд скользнул ко мне, но снова опустила их, когда в них выступили слезы. Я поджала пальцы на ногах и пожелала, чтобы земля поглотила меня, чтобы эти двое перестали пялиться. Стыд и боль боролись во мне, и я не могла не чувствовать себя совершенно жалкой. Это я должна была наорать на него, но там, где обычно злобные слова так легко слетали с моего языка, все, что я почувствовала вместо них, был вкус стыда.

Джулиус в замешательстве наклонил голову и встал между Монтаной и своим братом, прежде чем она успела ударить его.

— О чем ты говоришь, девица? — спросил он.

— Спроси его, — выплюнула она, указывая через плечо Джулиуса на Магнара, который все еще не сводил с меня глаз. — Он заставил ее остаться на балконе под дождем. Я только что нашла ее и ей повезет, если она сохранит все пальцы!

Я сжала руки в кулаки, испытывая облегчение от того, что они сжались, как я хотела, и я удостоверилась, что она ошибалась насчет шансов на то, что я потеряю какие-то из них.

— Что? — Магнар в замешательстве нахмурил брови и попытался двинуться ко мне, но Монтана преградила ему путь, практически плюясь ядом.

— Держись от нее подальше, — прорычала она, и несмотря на то, что она была ниже его ростом, в этот момент она казалась совершенно грозной. Я сомневалась, что даже великий Магнар Элиосон смог бы пройти мимо нее.

Джулиус схватил мою сестру за руку, чтобы попытаться удержать ее, но она перевела взгляд на него, и его брови удивленно приподнялись при виде ее ярости. Я все еще чувствовала на себе взгляд Магнара, но я низко опустила голову, не желая, чтобы он видел боль, которую он причинил, и чувствуя себя трусихой из-за того, что прячусь от его взгляда. Я никогда раньше не отступала перед ним, но чувствовала себя побитой, боясь рискнуть испытать его снова.

— Я все еще не понимаю, что произошло, — сказал Джулиус, переводя взгляд с одного на другого в поисках ответа.

— Он оставил Келли на балконе и сказал ей не следовать за ним, когда он войдет внутрь. Она пробыла там несколько часов, — прошипела Монтана.

Магнар судорожно вздохнул, и Джулиус выругался, когда до них дошла реальность того, что произошло.

— Я не имел в виду… — Магнар снова попытался придвинуться ко мне поближе, и я сжалась, желая, чтобы он этого не делал.

Я открылась ему обо всем, что со мной произошло, я поставила все на карту в попытке показать ему все, чтобы он знал, как много он для меня значит. А взамен он подчинил меня своей воле и наказал за то, что я не могла контролировать.

— Келли? — спросил он.

В его голосе звучали неприкрытые эмоции, но я не подняла головы. Я просто хотела, чтобы он ушел.

— Ты чертов дурак. — Джулиус отпустил мою сестру и вместо этого схватил Магнара за руку, заставляя его отступить на шаг. — Мне нужно поговорить с тобой, брат. Сейчас.

Я украдкой взглянула сквозь ресницы и увидела, как Джулиус подтолкнул Магнара к двери на другой стороне комнаты. Магнар колебался, казалось, разрываясь между желанием следовать инструкциям своего брата и продолжать наступление на меня.

Джулиус продолжал пихать его, и Магнар, наконец, сдался, отошел от нас и направился к двери.

Я вздохнула с облегчением, и Монтана повернулась ко мне с жалостью в глазах, которая, честно говоря, только заставила меня почувствовать себя еще более жалкой.

— Вот, — сказал Джулиус, поворачиваясь к нам, вместо того чтобы последовать за своим братом. Он сбросил с плеча тяжелый рюкзак, открыл его, достал толстое одеяло и обернул им меня.

— Спасибо, — выдохнула я, плотнее натягивая одеяло. Я все еще дрожала. Мне казалось, что холод пустил корни в мои кости и никогда не уйдет.

— Ничего особенного. — Он пожал плечами, как будто моя благодарность смутила его. — В рюкзаке есть чистая одежда и еда.

Монтана поджала губы, когда он проходил мимо нее, и я могла сказать, что его попытка извиниться не произвела на нее впечатление.

— Лучше бы ему начать пресмыкаться, когда он вернется сюда, — проворчала она, и Джулиус кивнул ей, прежде чем исчезнуть вслед за Магнаром в другой комнате.

Как только он ушел, она подошла к рюкзаку и начала рыться в вещах, которые они нашли.

— Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь, — сказала она, и я не была уверена, кого из нас она пыталась убедить.

Я начала грызть ноготь большого пальца, ожидая, пока она закончит осмотр содержимого. Это была привычка, от которой я избавилась еще в детстве, но я всегда ловила себя на том, что делаю это, когда чувствую себя беспомощной.

Монтана достала свежий черный свитер, несколько толстых носков, новое нижнее белье и пару серых спортивных штанов, затем передала их мне. Я быстро сняла это нелепое нижнее белье и бросила его в огонь, испытывая прилив удовлетворения оттого, что оно так и не послужило своему назначению. Затем я натянула новую одежду и почувствовала себя немного лучше, когда холод, наконец, начал покидать мои кости. Было невероятно приятно ощущать прикосновение сухой ткани к коже.

Я перекинула волосы через плечо и отжала с них воду, прежде чем заплести в косу. Магнару нравилось, что я ношу их распущенными, но я совсем не чувствовала желания удовлетворять его прихоти.

Монтана начала готовить нам поесть, а я наблюдала за ней, и в голове у меня было пусто.

Я никогда не была из тех, кто любит поговорить, когда впадаю в угрюмое настроение, поэтому она молчала, пока работала. Я надеялась, что она знала, что я дорожу ее обществом, пока пытаюсь разобраться в своих бушующих эмоциях. Монтана знала меня лучше, чем кто-либо в этом мире, и мы вместе переживали дни и похуже этого. Если и был кто-то, кто знал, что мне нужно прямо сейчас, то это была она.

На мгновение в здание проник ветер, и дверь, в которую вошли Джулиус и Магнар, приоткрылась. С помощью моих даров до меня донеслись их голоса, и я села немного прямее, услышав свое имя.

— Келли знает, что я никогда не причинил бы ей вреда… — сердито прогрохотал Магнар.

— Нет. Она не знает, — огрызнулся Джулиус в ответ. — Разве ты не помнишь, что чувствовал, когда отец подчинил тебя своей воле во время твоего обучения? Я помню, как ты замышлял подсыпать ему в еду гнилые грибы, чтобы его несколько ночей тошнило и это дало бы тебе некоторую передышку. По крайней мере, до тех пор, пока ты не понял, что он просто заставит тебя убирать его блевотину.

— Да, я ненавидел, когда у меня крали мою волю. И из-за этого мне удалось сломить его контроль надо мной меньше чем за год! — Возразил Магнар.

— Ты не можешь просто предполагать, что все такие, как ты, — раздраженно ответил Джулиус. — Ты говорил мне, как много она значит для тебя, и все же твои действия говорят об обратном. Ты мог убить ее сегодня, Магнар. Ты понимаешь это? И все потому, что ты злишься на нее за то, что она не может контролировать!

— Фабиан Бельведер все еще дышит из-за этой отметины у нее на руке. Я позволил ему жить ради нее. Я не мог дать ей большего доказательства своей преданности…

— И все же, когда она попыталась объяснить причину, по которой ей пришлось просить тебя об этом, ты злоупотребил доверием, которое она оказала тебе, когда ты являлся ее старейшиной, — возразил Джулиус.

— Ты же знаешь, что я никогда не хотел, чтобы она оставалась снаружи в такую бурю, — прорычал Магнар. — Тебе кажется, что я недостаточно раскаиваюсь из-за этой ошибки?

— В этом-то и проблема: ты не должен был совершать подобную ошибку. Тебе никогда не следовало быть ее старейшиной. Твои чувства к ней все слишком усложняют. Ты вообще помнишь, что бы отец когда-нибудь подвергал тебя опасности одним из своих приказов? Или как мать подвергла опасности меня? Ты связан с ней всего несколько дней, и тебе удалось сделать это дважды.

— Я знаю, но… — Голос Магнара понизился, и я пропустила то, что он сказал дальше.

— Ну, если это так, то тебе нужно это исправить. Ты нужен ей сейчас, и я, честно говоря, не знаю, как ты собираешься разгребать эту кашу.

Воцарилась тишина, и я взглянула на Монтану, гадая, слышала ли она их тоже. Она чем-то наполнила металлическую кастрюлю и была занята помешиванием, не подавая виду, что подслушивала разговор братьев.

— Я буду жалеть, что позволила тебе готовить для меня? — Я поддразнила ее, когда она заметила мое внимание.

Ее попытки готовить для нас в Сфере часто заканчивались чем-то слишком похожим на древесный уголь. Папа часто говорил, что она могла бы поджечь воду, если бы у нее был хоть малейший шанс на это.