В этот момент я отстраняюсь и поднимаю голову.

Сначала я вижу только ее вздымающуюся грудь и красивый изгиб шеи.

Она смотрит в замешательстве, и я знаю, что прервал ее прямо на грани кончины. Я слизываю ее соки с уголков губ.

— Что я тебе сказал?

— Ты чертов ублюдок, — выдыхает она.

Победоносно улыбаясь, я наклоняю голову и снова глубоко проникаю в нее языком. Я исследую ее влажные глубины, и когда она снова дрожит, я надавливаю на ее клитор.

— Черт, — хнычет она. — Черт… — Затем она поддается этому. Когда она взрывается, я чувствую, как ее пальцы дергают меня за волосы. Она все еще дергается и бормочет, задыхаясь, когда я откидываюсь назад, высвобождаю член из штанов и погружаюсь в нее.

Это быстро. Дико. Едва успеваешь дышать между одним оргазмом и другим.

Я сообщаю об этом с самого первого толчка — здесь я устанавливаю правила.

Ками резко возвращается к жизни, ее глаза расширяются от шока.

— Тебе нужен Максим сейчас? — требую я, толкаясь в нее.

Ее руки обвивают мою шею, а бедра автоматически сжимаются вокруг моей талии. Она может говорить все, что хочет, но ее тело предает ее.

— Ты… придурок… — рычит она на меня.

Я улыбаюсь ей и увеличиваю темп своих толчков. Каждый раз наши бедра жестко соприкасаются.

— Это то, чего ты действительно хочешь, не так ли, kiska?

Слова на ее языке превращаются в вздохи, когда я прижимаюсь к ее бедрам своими бедрами. — Черт, Исаак, ты разорвешь меня пополам… — Я сжимаю ее бедра так сильно, что знаю, что оставлю отпечатки. Замечательно.

Пусть завтра посмотрит в зеркало и вспомнит, кому она принадлежит.

— Хорошая девочка, — рычу я. — Это напомнит тебе, кого ты на самом деле хочешь.

— Это… блять, это ничего не меняет… ничего… — выдыхает она.

Но я не уверен, что она вообще понимает, что говорит. Ее глаза закатываются. Ее рука обхватывает мое бедро, притягивая к себе, умоляя о большем.

— Скажи мне, — шепчу я Ками на ухо. — Он заставил тебя кончить вот так?

Вместо ответа она вонзает ногти в мою плоть, пуская кровь.

Боль пронзает мою грудь, но я, черт возьми, наслаждаюсь ею. Это делает удовольствие от пребывания внутри нее еще более интенсивным. Все, что я хочу сделать, это вывести ее из ее самосознания. Заставить ее высвободить дикость, которую, как я знаю, таится в ней.

К черту всю ложь, пока не останется только огонь, которым я не могу перестать зацикливаться.

Я трахаю ее так сильно и быстро, как только могу. Капает пот, дыхание смешивается, стоны смешиваются. — Черт… — кричит она, когда я трахаю ее до третьего оргазма.

В тот момент, когда я чувствую, как она дергается на моем члене, я отпускаю себя, наполняя ее собой. Как только я закончу, я отступлю назад, чтобы полюбоваться тем, что я сделал.

Она до сих пор скомканная на лестнице, разложенная как подарок.

Ее глаза мигают, возвращаясь в настоящий момент. Ее грудь вздымается и опускается в судорожных вдохах.

Затем я слышу вздох.

Камила вскакивает, практически сталкивая меня с себя. — Мне очень жаль, сэр, — хнычет одна из горничных, Имельда. Она оборачивается, чтобы дать нам уединение. — Я… я просто… собиралась убраться… я не имела в виду… — Камила целеустремленно пытается одернуть юбку на место. Ее щеки пылают от смущения из-за того, что ее обнаружили.

— Все в порядке, Имельда, — быстро говорю я, убираясь прочь. — Не волнуйся.

Имельда отступает обратно в коридор. Получив момент, Камила проносится мимо меня, направляясь прямо к двери. Она даже не смотрит на меня, когда уходит.

Но как раз перед тем, как она исчезает из виду, я вижу это: пять маленьких синяков на ее бедре, любезно предоставленных кончиками моих пальцев.

Я отметил ее как мою.