— Спасибо за речь. Ответ по-прежнему нет.

Сначала она сильно напрягается, а затем снова кидается в бой. — Исаак, если я собираюсь быть частью этой жизни, ты должен включить меня в нее.

Я качаю головой. — Ты будешь частью моей жизни. Но Братва не для тебя.

— Ты не можешь этого сделать.

— Смотри на меня.

Я нажимаю кнопку, которая имеет прямую связь с моими людьми. Это тихий спусковой механизм, поэтому Камила его даже не замечает. Она и так слишком зла.

— Я могу попробовать поговорить с Максимом, — говорит она.

Я насмешливо фыркаю. — Я уверен, что все пройдет замечательно.

— У нас есть история.

— Эта история полетела к чертям в тот момент, когда ты решила остаться со мной, — указываю я. — Ты сделала свой выбор, Камила. И он тебе этого не простит. Как ты думаешь, почему он вообще взял Джо?

Ее глаза расширяются. — Ты думаешь… ты думаешь, он причинит ей боль?

Чистая правда в том, что я не знаю. Но сказать Камилле, это просто сломает ее.

— Она ему нужна для рычага, — говорю я вместо этого. — Он пока ничего ей не сделает.

Я вижу слезы, наворачивающиеся на ее глаза, но она не дает им пролиться. — Исаак, мы должны вернуть ее.

— Как я уже сказал, я работаю над этим.

Она делает шаг ближе и кладет руку мне на плечо. — Пожалуйста, — умоляет она, — позвольте мне помочь тебе.

Через ее плечо я замечаю, что двое моих людей бесшумно входят в комнату. Они стоят на своем, ожидая моих указаний.

— Я сказал нет.

— Почему? — возражает она. — Потому что я гражданская? Потому что я женщина?

Я качаю головой. — Я не держу тебя здесь, потому что ты женщина. Я держу тебя здесь, потому что ты моя чертова женщина.

Затем я киваю мужчинам. Они подходят как один и хватают ее.

Ее глаза расширяются, когда она понимает, что происходит. Она начинает метаться в их объятиях. — Нет, нет, ты не можешь этого сделать. Исаак. ИСААК!

— Отведите ее в ее комнату и заприте ее там, — приказываю я мужчинам.

Они тащат ее, когда она кричит. Но меня это не трогает. Ни в малейшей степени — потому что я знаю, что пока меня нет, она будет в безопасности.

И это одной вещью меньше, о которой мне, черт возьми, нужно беспокоиться.