Папе не потребовалось много времени, чтобы найти статью, сохранённую в стопке в его офисе.

Он нашел ее и прочитал нам.

В заявлении утверждается, что предыдущая статья была редакционной ошибкой и что это имя не связано с недавним насилием, употреблением наркотиков... или торговлей людьми.

Именно эта последняя часть, эти последние два слова сломали маму.

С тех пор она не разговаривала.

* * *

В ночном небе сверкает молния , а ответный раскат грома заглушает звук захлопывающейся дверцы моей машины.

Я думал, что испугаюсь. Думал, что руки будут трястись. Но пустота внутри меня увеличилась с тех пор, как неделю назад исчезла Фрейя.

Семь дней.

Семь ужасных дней.

У мамы случился кататонический ступор.

Папа не ест.

Никто не спит.

Я не вернулся в общежитие. Не был на занятиях.

Главное — найти Фрейю.

И мужчины в этом баре знают, где она.

Им придется сказать мне.

Я кладу ключи от своего Porsche в карман и иду по потрескавшемуся асфальту к входу в бар.

Нет вышибалы. Никто не проверяет удостоверения личности. Это дерьмовый бар в дерьмовой части города, полный дерьмовых людей. Человек должен быть сумасшедшим, чтобы зайти туда, если он не принадлежит этому месту.

Сумасшедшие. Или отчаяные.

Входная дверь открыта, и я вхожу в помещение с низким потолком, наполненное сигаретным дымом и запахом прокисшего пива.

Я надел простую футболку, грязные походные ботинки и свои самые старые джинсы, надеясь не выделяться, но все равно чувствую на себе взгляды.

Игнорируя инстинктивное желание развернуться и убежать, я держу голову высоко и направляюсь к бару.

Это определенно грубая публика, но это не похоже на тусовку обычной банды. Слишком много разнообразия в посетителях, чтобы все они были частью корсиканской мафии. Возможно, разведданные, которые я собрал, не так хороши, как я думал. Или, может быть, так оно и есть. Скоро я узнаю.

С каждым шагом в воздухе нарастает напряжение.

Слева от меня — бильярдные столы, справа — низкие столики, группы людей стоят там, где есть место, и еще больше людей стоит у бара.

Несколько человек толкают меня в плечи, но я не реагирую на них. Я просто продолжаю двигаться.

Я не умею драться. И я не знаю, какое оружие у этих парней. Все, что у меня есть, это складной нож в кармане, который я купил на стоянке для грузовиков.

Но я не позволю этому меня остановить.

Когда я подхожу к бару, бармен уже смотрит на меня.

Я останавливаюсь перед изуродованной стойкой напротив того места, где он стоит.

«Ты заблудился, малыш?» — спрашивает старик.

«Нет. Просто нужна информация».

Он фыркает. «Информация не бесплатна».

Я достаю из кармана бумажник, он толще обычного, достаю сотню и кладу ее на барную стойку. «Мне нужно знать, кто любит брать девушек из Кометы».

Бармен приподнимает бровь, перекладывает сотню через стойку и засовывает ее в фартук.

«Ну?» — подсказываю я.

Он пожимает плечом. «Никогда не слышал о Комете».

Я скрежещу зубами. «Ночной клуб».

Выражение его лица не меняется. «Это не совсем мое».

«А как насчет Марку? Ты уже слышал это имя?» Я говорю так, чтобы голос звучал как обычно, но понимаю, что попал в цель, когда слышу, как сразу несколько стульев скрипят по полу.

Пустота внутри меня расширяется, когда я поворачиваюсь, встаю спиной к бару и смотрю на четверых мужчин, которые встают передо мной.

«У тебя есть один шанс убраться отсюда к черту». Мужчина, стоящий впереди группы, запрокидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня свысока.

Прошлым летом я перевалил за шесть футов. С тех пор набрал еще пару дюймов. Так что эти парни не выше меня. Но у них есть мышцы. Я просто тощий ботаник, который тратит слишком много времени на учебу, чтобы заниматься спортом или правильно питаться.

Но сейчас все по-другому.

Теперь мне нечего терять.

И я чертовски голоден.

Я расправляю плечи. «У тебя есть один шанс рассказать мне, кто крадет девушек из Кометы».

Трое мужчин сзади хихикают, но тот, кто заговорил первым, молчит. «Ты думаешь, ты крутой?»

Я качаю головой. «Нет. Но мне нужно найти мою сестру».

Смешки прекращаются.

«Если твоей сестры больше нет, смирись с этим и уходи сам».

Я сглатываю.

Этот человек мне ничего не скажет.

Мой кошелек все еще в левой руке. Я поднимаю его медленно, чтобы никого не напугать, и достаю оставшиеся у меня тысячу девятьсот долларовых купюр.

Подкуп не сработает. Но мне нужно отвлечь их, чтобы я мог нанести хотя бы один хороший удар, прежде чем эти парни надрут мне задницу.

«Халявные деньги!» — кричу я и подбрасываю купюры в воздух.

Ближайшие ко мне люди, которые наблюдали за взаимодействием, бросаются к ценным бумажкам, вставая между мной и некоторыми плохими парнями. Но никто не блокирует лидера, и он бросается на меня.

Я отпрыгиваю в сторону, уклоняясь от его первого удара.

Прежде чем он успевает ударить снова, я бью его со всей силы.

Как аутсайдер, я использую любое преимущество. В том числе и грязную борьбу.

Мой удар не попадает ему в колено, как я надеялся, но стальной носок моего тяжелого ботинка попадает ему в голень.

Я не даю ему ни секунды, чтобы восстановить равновесие. На этот раз я бросаюсь.

Сквозь адреналиновый шум в ушах прорываются крики, и я думаю, что вот-вот начнется еще одна драка, но этого недостаточно.

Я пригибаюсь так, чтобы мое плечо соприкоснулось с животом этого придурка, и использую весь свой вес и инерцию, чтобы оттолкнуть его назад.

Прямо на большого татуированного парня в кожаном жилете, который собирался сыграть партию в бильярд.

Я не вижу стола, когда падаю на землю. Но судя по тому, как крутится Vest Guy, мы испортили его удар. Как я и надеялся.

Парень в жилете бьет своим огромным кулаком по лицу того придурка, к которому я его толкнул.

И вот так все сражаются.

Уже на земле я перекатываюсь под бильярдный стол и выползаю с другой стороны.

Это мой лучший шанс уйти. Улизнуть, не пострадав. Но мне нужна зацепка. Мне нужно что-то, кто-то, за кем можно гоняться.

Я поднимаюсь на ноги и уклоняюсь от тел, пока не замечаю одного из трех других парней, которые подошли, чтобы запугать меня.

Я сокращаю дистанцию и врезаюсь ему в спину, обхватив рукой его горло. «Как мне найти Марку?» — кричу я ему в ухо сквозь рев толпы.

Он пытается ударить меня головой, но я посмотрел достаточно фильмов, чтобы спрятать голову ему за шею, поэтому у него нет возможности ударить меня достаточно сильно и сбросить с места.

Я крепче обнимаю его за шею. «Скажи мне».

Мы врезаемся в другие тела, столы, спотыкаемся.

«Ты можешь говорить, или я могу тебя задушить». Я сжимаю сильнее, хотя и хрюкаю, когда один из его локтей задевает меня.

Одна из его рук касается моего предплечья. Не пытаясь оторвать меня, как раньше, а как будто он готов заговорить.

Я ослабляю руку достаточно, чтобы он мог сделать вдох, но недостаточно, чтобы отпустить его.

"Где он?"

«Он...» Мужчина кашляет. «Он — призрак. Наемные парни схватили бы ее».

Не знаю, насколько из того, что он говорит, правда, но это имеет смысл.

«Где мне их найти?» Кислота катится по моему желудку. «Где они держат девушек?»

Он не отрицает, что это торговля людьми.

«Иди на хуй!» Его вспышка прозвучала за мгновение до того, как я почувствовал резкую боль в боку.

Я отпрыгиваю назад, отпуская его шею, и вижу нож в его руке.

Он поворачивается ко мне, его лицо все еще красное от недостатка кислорода. «Ты за это заплатишь». Он поднимает нож, кончик которого уже красный от моей крови. «И ты никогда не найдешь свою чертову сестру». Он делает еще шаг, и я натыкаюсь на стол позади себя. «Если она еще не умерла, она пожалеет об этом».

Он отдергивает руку.

И я бросаюсь вперед.

Нож в моей руке вонзается в мягкую плоть его живота.

Он был так сосредоточен на моем лице, ожидая, когда боль отразится на моих чертах, что забыл следить за моими руками.

Он роняет свой нож, его руки хватаются за рукоять поверх моих. Но я продолжаю идти вперед, продолжаю вести его назад, пока он не ударяется о бар.

«Меня зовут Ганс. И я иду за Фрейей».

Ослабив хватку, я быстро отступаю назад, затем растворяюсь в безумии и нахожу путь к двери.

Я найду ее.

Я должен ее найти.

* * *

Еще неделя.

Еще один тупик.

Еще одна драка, которая закончилась тем, что мне пришлось накладывать швы.

* * *

Третья неделя.

Я вижу, как с каждым часом мама тает.

Папа пытается держать себя в руках. Он каждый день на телефоне.

Но новостей нет ни у кого.

У меня треснуло ребро вчера вечером. И синяк под глазом, который мои родители слишком далеки, чтобы заметить.

Мои ноги шаркают по тротуару, когда я приближаюсь к очереди на «Комету».

Я был здесь каждый вечер, когда не затевал драки, в которых постоянно проигрывал.

Я знаю, что ее здесь не будет, но то, что осталось от моей души, просто хочет быть рядом с ней. Рядом с ее последним известным местонахождением.

Очередь продвигается вперед, а я думаю о той ночи.

Я думаю о том, что мы сказали друг другу.

Она не просила меня пойти с ней напрямую, но приглашение было. И я не пошёл.

Я мог бы пойти.

Если бы я только пошёл.

Но я этого не сделал.

Я не пошёл с Фрейей, и последние слова, которые я ей сказал, были пожеланием удачи .

Вышибала вздыхает, когда видит меня, но мы уже отработали эту рутину. Я даю ему пару сотен долларов, и он меня впускает.

Я не буду пытаться выпить в баре. Я сделаю то, что делаю всегда — встану у стены, уставившись в толпу, желая, чтобы тьма внутри меня задержалась еще немного. Достаточно долго, чтобы я смог найти ее.

* * *

Меня будят крики матери .

Они бесконечны.

Они мучительны.

И я знаю.

Я знаю, что они нашли мою сестру.

И я знаю, что она мертва.

Я выбираюсь из постели, но ноги меня не держат.

Я падаю на пол.

Я не могу дышать.

Мои легкие не наполняются.

Я не могу…

Боль, печаль и тяжелейшее чувство неудачи обрушиваются на меня.

Я не успел добратся до неё.

Я ее не спас.

Вопли матери продолжают разноситься по дому.