ГЛАВА 50

Саванна

Кровать скрипит, и этот шум царапает мой мозг.

«Тсссс!» — шиплю я, откатываясь на звук и натягивая одеяло на голову.

Раздается мужской смешок, за которым следует стон. «Почему это должна быть текила?»

«Не говори « текила », — стону я.

Я стараюсь не слушать, как Кинг идет по комнате, а звук открывающейся двери такой, что мне хочется плакать.

Когда на меня опускается блаженная тишина, я лежу как можно тише. Надеясь, что похмелье увидит тебя только если ты пошевелишься.

Вчера вечером было... жарко. Было очень жарко.

Немного размыто, но я помню, как дико возбудилась и вцепилась в Кинга так, словно от этого зависела моя жизнь, пока он трахал меня до потери сознания.

Наверное, мне стоит прекратить с удовольствием трахаться со своим тюремщиком.

Подробности после этого немного размыты. Но я знаю, что мы вместе поднялись наверх, и... мы вместе чистили зубы?

Почему это кажется чем-то важным?

Я поднимаю одеяло и смотрю на свое... голое тело.

Ладно. Итак, я спала голой.

Надеюсь, мы не прошли вот так через весь дом.

Звук шагов в комнате заставляет меня сбросить одеяло. А слабый солнечный свет, пробивающийся из-за штор, заставляет меня закрывать глаза руками.

Что-то кладут на тумбочку рядом с моей стороной кровати, и я раздвигаю пальцы, чтобы выглянуть.

«Выпей это». Кинг кивает на стакан с мутной водой. «И прими это, прежде чем снова уснешь». Он кладет несколько таблеток рядом со стаканом. «Это поможет».

Я смотрю на него мгновение, распознавая признаки такого же похмелья. «Ты возвращаешься в постель?»

Он мягко качает головой. «Мне нужно принять пару звонков».

Я закрываю один глаз. «Для твоего финансового бизнеса или твоего гнусного бизнеса?»

Кинг ухмыляется. «Финансы. Но поскольку мне нравится быть подлым…»

Прежде чем я успеваю догадаться, что он собирается сделать, Кинг стаскивает с меня одеяло.

Холодный воздух врывается внутрь, охлаждая каждый дюйм моего обнаженного тела.

«Ааа!» Я выбрасываю руку вперед, умудряясь поймать край. Кинг отпускает меня, и я сердито смотрю на него, пока перекатываюсь, снова заворачиваясь в тепло. «Ты придурок», — огрызаюсь я на него, не имея жара.

Он идет к шкафу, смеясь. «С тобой все всегда о члене».

Мой взгляд цепляется за его идеальную задницу в золотых шелковых боксерах, и мои глаза сужаются. «Ты так спустился вниз?»

Проходит мгновение, прежде чем он появляется снова, натягивая спортивные штаны. «Да. А что?»

Взглянув на часы, я понял, что Чичи уже на кухне, готовит еду на день.

«Ну, не надо».

«Что не так?»

Он упрямится намеренно, я это знаю. «Не ходи по дому в нижнем белье, как пятилетний ребенок. Это безвкусно».

«Безвкусица», — повторяет он, и мне хочется сбить самодовольное выражение с его лица.

Я знаю, что это смешно — злиться из-за этого, учитывая, что мы занимались сексом в комнате с окнами прошлой ночью, но мне не нравится мысль о том, что другие женщины увидят его таким. Не в этот момент.

Но если он хочет играть жестко…

Я откидываю одеяло и заставляю свой тошнотворный желудок остыть, пока встаю. «Ладно, если мы просто будем ходить голыми…» Я замолкаю и направляюсь к двери.

Не желая на самом деле ходить голышом – и не желая глубже разобраться, почему я чувствую такую ревность и собственнические чувства к этому глупому мужчине – я благодарна, когда я делаю всего три шага, прежде чем рука хватает меня за плечо. «Просто попробуй, жена». Весь юмор покинул голос Кинга. «Я согласен надеть брюки, когда выйду из этой комнаты…»

«И рубашка», — перебиваю я его, не оборачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом.

Его пальцы сгибаются, и его голая грудь прижимается к моему боку. «Но если ты когда-нибудь выйдешь из этой комнаты голой, демонстрируя киску, которая принадлежит мне…» — его дыхание щекочет мою шею, когда он наклоняется ближе. «Я не лгал о том, что убью любого мужчину, который видит то, что принадлежит мне». Его рука отпускает мою руку. «Договорились?»

Мне приходится облизнуть губы, чтобы ответить: «Договорились».

«Хорошо», — шлепает меня по заднице чья-то рука, и я вскрикиваю. «А теперь перестань меня отвлекать, мне надо работать».

Я намеренно не думаю о том, что он видит, когда спешу голой в ванную.

Но прежде чем закрыть дверь, я оставляю ее приоткрытой, чтобы видеть, как Кинг надевает простую белую футболку.

Она тянется по его широкой груди, и я думаю, что это первый раз, когда я вижу его одетым как обычный повседневный человек. До этого момента это были только костюмы, боксеры или голый.

И я хочу ненавидеть то, что он выглядит так чертовски хорошо в этом, потому что это просто несправедливо. Но поскольку я могу оценить вид, я, наверное, не буду жаловаться.

«Не забудь свой напиток, Саванна».

Поймал.

«Ладно», — бормочу я в знак согласия. Затем жду, пока он выйдет из спальни, а дверь закроется, прежде чем броситься обратно к тумбочке и схватить стакан и таблетки.

* * *

Я замечаю немного зеленой краски на боковой поверхности указательного пальца, поэтому я вытираю ее фланелью, прежде чем нажать кнопку, которая измельчает зерна эспрессо.

Я заставил Чичи показать мне, как пользоваться этой модной машиной, после того как сегодня утром выпила ее чашечку латте.

Напиток, на вкус как вишня, который Кинг дал мне сегодня утром, а также обезболивающие и горячий душ, помогли мне почувствовать себя человеком. Но теперь, после нескольких часов работы над новым холстом, мне нужна послеобеденная доза кофеина.

Кофемолка оживает, и воздух наполняется ароматом свежемолотых зерен.

«Вот дерьмо…» — бормочу я себе под нос с кривой усмешкой.

Потому что подобные вещи могут заставить девушку полностью отказаться от борьбы.

Честно говоря, что бы я вообще делала со своей прежней жизнью после всего этого?

Как раз когда я об этом думаю, раздается звонок в дверь, и мои мысли тут же переносятся к Аспен.

Ах да, обратная сторона этой новой жизни — невестка, которая хочет меня убить.

Я на мгновение останавливаюсь.

Неужели кто-то другой не придёт?

Мне что, открывать дверь?

Но я знаю, что Кинг сказал, что он будет занят сегодня. И я давно не видела никого из персонала...

Со стоном я бреду по дому.

«Не волнуйся, я поняла», — говорю я, ни к кому не обращаясь.

Когда Кинг был раздет, я не чувствовал себя странно, надевая свою обычную одежду для рисования – леггинсы, босиком – потому что это заставляет меня чувствовать себя приземленной, майка с встроенным поддерживающим слоем. Я не могу быть артистичной, когда на мне бюстгальтер и большая черно-белая фланелевая рубашка, застегнутая почти доверху. Я не люблю носить фартуки, и я обнаружила, что проще иметь одну рубашку, о которую я могу постоянно вытирать руки от краски, чем портить половину своего гардероба. Но теперь, когда я подхожу к входной двери, я жалею, что не надела что-то другое. Потому что одно дело, когда тебя ненавидят. Другое дело, когда тебя ненавидят, и ты выглядишь как неряха.

Собравшись с духом, я отпираю засов на входной двери и распахиваю ее.

И столкнулась лицом к лицу... не с Аспен.

Мне действительно нужно перестать предполагать, что это она. Ноль из двух.

«Эм, привет», — приветствую я женщину.

«Привет», — улыбается она, и я не могу не улыбнуться в ответ.

Она похожа на политика, в темно-синем юбочном костюме, который обтягивает все ее изгибы. А их много. Честно говоря, она сложена как я, всего шесть футов ростом.

Я отступаю назад и протягиваю ей руку, приветствуя ее. Учитывая огороженную подъездную дорогу и команду вооруженной охраны, я полагаю, что она, должно быть, здесь известная личность, иначе ей бы просто не разрешили зайти одной.

А судя по ее деловому стилю одежды, я предполагаю, что это какая-то деловая встреча.

Надеюсь, Кинг успел переодеться, пока я была в студии, иначе ему придется неловко.

Но поскольку я думаю, что Кинг все еще в своем кабинете, и я не знаю, как приводить к нему людей или заставлять их ждать, я полагаю, что могу выполнить свой супружеский долг и развлечь ее.

«Думаю, Кинг все еще на занят, но я как раз собиралась сделать кофе. Хотите?»

«Это было бы здорово, спасибо».

Я восхищаюсь ее прекрасными манерами, как и тем, как она идет передо мной.

Эта дама ходит как модели plus-size, за которыми я слежу в интернете.

Я бы многое отдала, чтобы иметь возможность ходить на таких высоких каблуках.

Я иду за ней на кухню, доказывая, что она здесь не в первый раз.

Когда я обхожу большой остров, чтобы достать свежий эспрессо, я замечаю маленькую сумочку-клатч, которую она кладет на стойку, и внезапно у меня возникает первое сомнение.

На первый взгляд, клатч — это нормально. Даже тот, который выглядит как настоящая Prada. Но разве вы возьмете клатч только на деловую встречу?

Я понимаю, что я из мира искусства, а не из какой-то там корпоративной среды, но даже я бы взяла с собой блокнот, когда бы встретилась с потенциальной новой галереей.

Женщина — и я теперь понимаю, что мы так и не обменялись именами — вытаскивает телефон из чехла и начинает стучать по экрану. Явно планирует развлечь себя, пока я готовлю ей кофе.

У меня в животе образовался узел.

Мне не следовало пускать ее в свой дом.

Раздается громкий грохот, когда я роняю металлическую штуковину для эспрессо на мраморную столешницу, и молотый кофе рассыпается повсюду.

Мой дом?

Неужели я действительно только что подумала об этом месте как о своем доме?

«О, дорогая, с тобой все в порядке?»

«Ага!» Смущение заливает мои щеки.

Я не знаю, что происходит, но ничего хорошего.

А теперь я выгляжу неуклюжей, да еще и бестолковой неряхой.

Я стряхиваю остатки эспрессо со столешницы на ладонь, когда чувствую движение у входа на кухню.

«У вас тут все в порядке?» — Кинг смотрит на меня, и на его губах играет мягкая улыбка, с которой я не знаю, что делать.

Но прежде чем я успеваю как следует обдумать выражение его лица, оно меняется.