ГЛАВА 40

Саванна

Стук во входную дверь — первый признак того, что Кинг здесь.

Я прижимаю руки к деревянной доске перед собой.

Второе — повышенные голоса.

Повышенный голос . Кинг.

Я прижимаю ухо к двери.

Я знала, что Кинг придет. Дом сказал мне, что он придет. Но зная, что он там...

Мой пульс учащается, потому что я хочу его увидеть.

Я хочу его увидеть, хотя он и стал причиной моего отъезда. И ничего не изменилось.

Наклонившись ближе, я пытаюсь разобрать слова, но не могу.

Поездка на машине из мотеля была тихой и напряженной, а когда мы приехали сюда, Дом показал мне эту комнату, сказав, что я могу отдохнуть.

Но я не отдыхала. Я не могла.

Похоже на неиспользуемую гостевую спальню. И Дом не запер меня, но ему и не нужно было этого делать. Я не знаю его или кого-либо из мужчин, которых я видела, наблюдавших за мной, когда я шла по огромной квартире.

Итак, я просто стою здесь и расхаживаю по комнате, не знаю, как долго, но мне кажется, что целая вечность.

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я подслушала этот разговор сегодня утром.

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видела Кинга.

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я узнала, кому могу доверять.

Голоса замолкают. И я прижимаю ухо к двери, напрягая силы, чтобы услышать хоть что-то, хоть что-то.

Ничего.

Тишина.

В моей груди нарастает новый вид паники.

Уйдет ли он? Проделает ли он весь этот путь сюда только для того, чтобы бросить меня?

И почему это заставляет мое сердце болеть? Я буквально убежал от этого человека. Сегодня.

Но что мне делать, если он оставит меня с этим еще более страшным мужчиной?

Я все еще прижимаю ухо к дереву, когда внезапно слышу звук шагов по ту сторону двери.

Я отскакиваю назад, и крик удивления застревает у меня в горле, когда дверь распахивается.

Дверь толкают с такой силой, что она отскакивает от стены, но Кинг выхватывает руку и хватается за край двери, не давая ей снова ударить его.

Его взгляд прикован ко мне, когда он переступает порог и захлопывает за собой дверь.

Я отступаю.

Моя голова и сердце воюют из-за того, что сейчас является самой большой опасностью в моей жизни, но моим ногам все равно. Они просто продолжают уносить меня от ближайшей угрозы.

Мы движемся синхронно: я назад, он вперед.

Его глаза…

У меня сжимается грудь.

Его глаза выглядят обиженными.

Он выглядит разочарованным.

Во мне.

«Я с-слышала», — мой голос едва слышен.

Кинг делает шаг ко мне, пожимая плечами, словно боец, собирающийся выйти на ринг. «Я знаю, что ты слышала». Он останавливается и начинает снимать пиджак, одновременно снимая туфли. «И у тебя есть время задать свои вопросы, пока я не разденусь».

Он сбрасывает куртку, обнажая два пистолета, висящих в кобурах по бокам.

Я делаю еще один шаг назад и натыкаюсь на стену.

Его большие руки вытаскивают оружие, словно он делает это каждый день, и кладут его на ножки кровати.

Я облизнула губы, пытаясь вспомнить, что он сказал, пока его пальцы двигались к пуговицам на рубашке.

«Вы продаете девушек?» У меня перехватывает горло, когда я задаю ему этот вопрос, потому что я уже вижу ответ на его лице.

«Я никого не продаю». Он срывает с себя рубашку и бросает ее на пол. «Я не торгую людьми». Он расстегивает ремень, с грохотом разрывая его. «Я не причиняю женщинам боль». Он расстегивает штаны, позволяя им упасть на пол. «Но я собираюсь трахнуть тебя сейчас». Он стаскивает с себя боксеры. «Потому что ты моя жена. И тебе, блядь, пора начать вести себя соответственно».

Стон подбирается к моему горлу, но Кинг ловит его, делает последний шаг между нами и прижимается губами к моим.

Он уже твердый. Я увидела только взгляд, но я чувствую, как его длина вдавливается в меня. Зажатая между его огромным, сильным телом и моим собственным, меньшим, более хрупким.

Я открываю рот, и он вторгается в него. Его язык хлещет по моему.

И я все чувствую.

Я чувствую, как я причинила ему боль.

Я чувствую, как я его напугала.

Руки запутываются в моих волосах, и он дергает мою голову назад, заставляя мою шею выгибаться.

«Скажи мне, что тебе жаль», — рычит он мне в губы.

«Мне жаль!» — плачу я.

Он не дал мне никаких доказательств. Не дал мне ничего, кроме своего слова. Но я верю ему. И чувство вины, которое я чувствую из-за того, что не доверяю ему, терзает меня изнутри. Даже после всего, через что он заставил меня пройти, я ненавижу то, что я думала о нем худшее.

«Скажи, что тебе жаль, что ты меня бросила». Кинг звучит так сердито.

Мои руки тянутся к нему. Кончики моих пальцев впиваются в голую кожу по бокам.

Его руки скользят вниз к моей талии, и он поднимает меня.

«Скажи мне», — рычит он.

«Мне жаль», — мои извинения превращаются в стон, когда мои ноги обхватывают его талию, и я чувствую его там.

«Больше никаких уловок», — он толкает мои бедра, его член почти болезненно упирается в мой чувствительный центр.

Одна рука отрывается от моей талии и грубо обхватывает мою грудь. Мой бюстгальтер без подкладок и майка не скрывают, как мои соски напрягаются от его прикосновений.

Меня охватывает еще один стон.

Мое тело так готово к нему. Так готово принять его. И я хочу ненавидеть себя за это. Я знаю, что должна ненавидеть себя за это. Но он пришел за мной.

Я побежала. И он пришёл за мной.

Кинг цепляет пальцем мою рубашку спереди, одновременно цепляя край моего бюстгальтера, и дергает их обоих вниз. Он замирает на секунду, пока наличные, о которых я забыла, выпадают, но затем он поднимает меня выше к стене и обхватывает губами мой сосок.

Я практически рыдаю от этого ощущения.

Его горячий рот. То, как его язык лижет мой сосок, а его зубы вдавливаются в мою нежную плоть.

Стон вырывается изо рта Кинга на мою кожу, и я не могу остановить покачивание бедер.

Это так чертовски приятно.

Когда Кинг тянет вниз другую сторону моей рубашки, достаточно сильно, чтобы порвать лямку моей майки, я поднимаю руки, чтобы ухватиться за его плечи. Чувствуя, как его мышцы напрягаются и выпирают, пока он сосет мою грудь.

«Иисус». Он лизнул мою плоть. «Блядь». Его зубы царапнули мою грудь. «Держись». Когда я не отреагировал, он поднял голову и рявкнул на меня: «Держись за меня».

Я обнимаю его за шею и прижимаю к себе, а он прижимается своей грудью к моей, прижимая меня к стене своим весом.

И тут я чувствую это.

Его руки между моих ног. Хватают материал.

Треск прорывается в воздухе за секунду до того, как пальцы касаются моих трусиков.

Кинг порвал мои леггинсы.

Он порвал мои чертовы леггинсы.

Пара требовательных пальцев скользят вверх и вниз по моему входу, промокший насквозь хлопок выдает меня.

Кинг снова стонет, когда он цепляет пальцами край моих трусиков и тянет их в сторону. Его большой палец проводит по моей щели и по моему скользкому бутону, заставляя меня держать его крепче.

«Такая чертовски мокрая». Его большой палец заменяется чем-то большим. Более резким. «И такая чертовски моя».

Кинг толкает бедра вперед.

Вторжение должно произойти немедленно.

Его толщина больше, чем у меня когда-либо была. Моя киска растягивается вокруг него.

И звук, который я издаю, — это наполовину крик, наполовину экстаз.

Он такой большой. Такой чертовски большой.

И я чертовски сыта.

«Вот и всё, жена». Кинг вытаскивает член, а затем резко входит обратно. «Возьми меня всего».

Когда он называет меня женой , находясь внутри меня, у меня по коже пробегают мурашки.

Кинг хватает меня за бедра и сильнее насаживает на свой член.

«Ты блядь создана для меня», — хрюкает он. «Такая тесная. Такая идеальная».

Я не могу перестать стонать. Не могу остановить звуки, которые вырываются из моей груди.

Я поворачиваюсь к нему лицом и прижимаюсь губами к его шее, вдыхая его запах. Вдыхая его знакомый запах.

«Такая горячая». Его темп набирает обороты. Его бедра шлепают меня. Дыра в моих леггинсах рвется все больше с каждым движением. И все, что я могу сделать, это держаться.

В следующий раз, когда он вонзается в меня, толчок пронзает мой позвоночник, и я кричу. Клянусь, что он вошел в мой желудок. Мой звук отражается от стен вокруг нас.

«Лучше помолчи, детка. Ты же не хочешь, чтобы тебя услышали все эти мужчины».

Мое тело реагирует само по себе. Моя киска крепко сжимается вокруг его длины.

О Боже, зачем мне это?

«Бляя ...