Глава 4

Мия

Я откидываюсь на мягкую подушку и смотрю в потолок. Этот дом невероятен. Гостевая спальня похожа на что-то из пятизвездочного отеля. Я не могу поверить, что моя кузина может жить в этом месте. Без предупреждения слеза стекает по моей щеке. Я бы хотела, чтобы она была здесь. Поверьте, я объявлась в ту единственную ночь, когда она уехала с мужем. Не то чтобы Лоренцо не был полностью гостеприимным, хотя и не хотел, чтобы я была здесь. Он явно хороший человек, но видя, сколько печали он несет на своих плечах, мне почти захотелось плакать.

Интересно, Брэд уже подал заявление о пропаже человека. Обычно полицейские управления не подают заявление, если человек не пропал более сорока восьми часов назад, но я уверена, что он воспользуется своим значком, чтобы ускорить процесс. Представляя его лицо, когда он вошел в дверь и увидел, что дом не убран, я улыбаюсь. А потом, когда он увидел, что «Мустанга» больше нет... я почти хочу быть там и увидеть его лицо.

Вздохнув от удовольствия, я перекатываюсь на бок и прижимаюсь к подушке. Эта кровать такая чертовски удобная.

Брэд в Бостоне, а я здесь, в сотнях миль от него. Даже если он попытается последовать за мной, я в безопасности за этими стенами. Я не настолько наивна, чтобы не знать о Моретти и о том, что они делают. Полицейский он или нет, Брэд не посмеет бросить вызов мафии. И хотя я пацифист в душе, я в отчаянном положении. Какой еще у меня был выбор?

Когда я начинаю засыпать, в моей голове всплывают образы красивого лица Лоренцо и его интенсивных карих глаз. Было странно сидеть и говорить так открыто с совершенно незнакомым человеком, особенно с таким опасным, как он, но также странно знакомым и успокаивающим. Я чувствовала себя непринужденно в его присутствии. Я даже не лепетала так много, как обычно, факт, в который, я уверена, ему было бы трудно поверить, потому что я говорила без остановки. Я все еще думаю о его темном, гипнотическом взгляде и глубоком, успокаивающем голосе, когда засыпаю.

* * *

Я, должно быть, была полностью вымотана поездкой из Бостона в Чикаго, потому что следующее, что я помню, это то, что я вздрогнула, проснувшись от тихого стука в дверь, за которым последовало мое имя. Ее голос заставляет мое сердце учащенно забиться в груди.

«Кэт?» Я сбрасываю одеяло и выпрыгиваю из кровати как раз в тот момент, когда она вбегает в дверь. Мы летим в объятия друг друга, крепко обнимаемся, а слезы катятся по нашим лицам. После того, как мы обнялись на несколько секунд, мы отступаем, и она осматривает меня, ее лоб обеспокоенно нахмурен.

«Нам следует показать глаз врачу. Просто чтобы убедиться, что нет никаких необратимых повреждений».

Я качаю головой. «Никаких врачей. Все будет хорошо. Такое уже случалось», — уверяю я ее.

«О, Миа», — говорит она, всхлипывая, снова обнимая меня. «Мне так жаль, дорогая».

Я успокаивающе провожу рукой по ее спине. «Не надо. Я скрыла самое худшее, Кэт. Пожалуйста, не жалей меня».

Она выпрямляется, вытирая слезы со щек. Я знаю, что она понимает глубоко укоренившееся желание не чувствовать жалости. Что-то случилось с ней несколько лет назад, и хотя она никогда не говорила мне, что именно, это изменило ее. Она полностью замкнулась в себе на какое-то время. Потом она встретила Данте, и я никогда не видела ее такой счастливой.

«Я так рада, что ты пришла. Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь. У нас полно места. На самом деле, оставайся навсегда». Она проводит пальцем по моей ушибленной щеке, мягко улыбаясь. «Он никогда не причинит тебе вреда здесь. Я обещаю».

«Спасибо». Я не могу оставаться здесь вечно, и у меня нет намерения это делать, но тот факт, что она позволила мне остаться, значит для меня очень много. «Я так скучала по тебе. И я еще не видела твоих прекрасных малышей».

Это заставляет ее смеяться. «И правда. Габриэлле три с половиной, ей скоро четыре. У нее будет к тебе куча вопросов, так что будь готова».

«Ты же знаешь, что разговоры — это мое призвание», — напоминаю я ей.

Она сжимает мою руку. «Тебе не нужно нервничать в этом доме. Данте очень рад, что ты здесь, и я знаю, что Лоренцо кажется немного сварливым…»

«На самом деле он был очень милым».

Она приподнимает идеально ухоженную бровь, глядя на меня. «Лоренцо? Милый?»

«Я имею в виду, я зажигала посреди ночи в таком виде». Я машу рукой по лицу. «Но этот парень едва моргнул глазом. Потом я его заболтала, и он ни разу не сказал мне заткнуться».

«Хм». Она прищурилась, глядя на меня. «Брэд задал слишком низкую планку, если ты считаешь Лоренцо Моретти милым».

Я толкаю ее под ребра. «Ты оставила его на попечение трех твоих маленьких ангелочков, так что он не может быть таким уж плохим».

«О, он хороший парень. Дети его любят. Я его люблю. Просто…» Она морщит нос. «Милый?» Смеясь, она качает головой. «В любом случае. Пойдем позавтракаем, и ты сможешь поздороваться с Данте и моими тремя ангелочками».

Шум из кухни слышен из коридора, а смех и крики заставляют меня улыбаться. Когда мы приходим, Данте держит Габриэллу вверх ногами и делает вид, что окунает ее в миску с овсянкой.

«Нет, папочка!» — восторженно взвизгивает она, а он притягивает ее к себе и щекочет.

Джоуи сидит по другую сторону стола со своим мужем Максом. Я познакомилась с ними обоими на свадьбе Кэт, но тогда они не были вместе. Джоуи кричит Марко, что ему нужно спасти свою сестру от их папочки-монстра, пока Макс смеется над ними всеми. Лоренцо сидит во главе стола, держа на руках младенца Мики и качает головой в замешательстве. Он что-то говорит Мику, который улыбается ему в ответ, но на кухне слишком шумно, чтобы я могла услышать, что он сказал.

«Наш почетный гость прибыл». Кэт прорезает море шума, и все останавливаются и смотрят на нас. Я смущенно подношу руку к щеке, осознавая, как отвратительно я сейчас выгляжу, но прежде чем я успеваю погрязнуть в своем смущении, Джоуи вскакивает со своего стула и бросается ко мне.

«Миа. Так приятно снова тебя видеть», — говорит она, заключая меня в теплые объятия.

Я сжимаю ее в ответ. «Мне тоже!»

Когда она отходит, Данте ждет объятий. «Я рад, что ты пришла сюда. Семья Кэт — это и наша семья тоже», — говорит он, его тон полон искренней привязанности.

Я моргаю, чтобы убрать неожиданные слезы. «Спасибо. Я действительно ценю, что вы все пригласили меня сюда».

Габриэлла смотрит на меня с опаской, пока Кэт не берет ее на руки и не объясняет, что я ее тетя Миа и останусь здесь на некоторое время. Она спрашивает о моем лице, и я говорю ей, что со мной произошел несчастный случай, в чем она не сомневается, потому что ей три с половиной года. Я также обнимаю Марко, но Лоренцо держит Мика, так что, думаю, мне придется обнять своего малыша позже.

Данте поднимает Габриэллу с пола. «Время для уроков, принцесса».

«Ой. Я хочу остаться с тетей Джоуи и тетей Мией». Ее нижняя губа выпячивается, что делает ее вид совершенно очаровательным.

«Уроки», — говорит он строго, хотя все еще улыбается ей. Любовь, которую он испытывает к Кэт и их детям, настолько ощутима, что я практически могу ее потрогать. Она исходит от него.

«Делай, что говорит папа, дорогая», — добавляет Кэт.

«Ты тоже, парень». Данте подхватывает Марко другой рукой. «Я вернусь через пять минут. Не начинай без меня», — говорит он Кэт, прежде чем сладко поцеловать ее.

Дама с седыми волосами, которая тихо стояла у плиты, подталкивает меня к свободному месту. «Садись. Что бы ты хотела на завтрак? У нас есть все, что ты можно придумать».

«Вафли, пожалуйста», — громко объявляет Джоуи.

«София готовит лучшие вафли», — говорит мне Кэт, быстро сжимая в объятиях пожилую женщину.

Я сажусь на стул, на который указала София. «Фрукты подойдут, спасибо».

Джоуи усмехается. «Это как перекус. А не завтрак».

«Ты так говоришь только потому, что не можешь обходиться без кофе и сахара, детка», — добродушно поддразнивает ее Макс, а она в ответ хлопает ресницами.

«Ты уверена, что я не могу сделать тебе что-нибудь более существенное?» — спрашивает София.

Я смотрю на тарелки с едой на столе. Похоже, Кэт, Данте и Лоренцо ели яичницу с беконом, и даже остатки выглядят потрясающе. Но моя задница станет толще, чем сейчас, если я начну есть вафли или яичницу с беконом на завтрак. И я была так голодна, когда пришла сюда вчера вечером, что проглотила тарелку ризотто прямо перед Лоренцо. Он, должно быть, уже думает, что я обжора.

«Фрукты — это нормально». На моих щеках появляется румянец. «Спасибо».

Улыбнувшись мне через плечо, София идет к холодильнику. «Конечно».

Я окидываю взглядом стол и с удивлением обнаруживаю, что Лоренцо смотрит на меня. Он не пытается скрыть свой пристальный взгляд, но продолжает наблюдать за мной с любопытным выражением на лице.

По какой-то причине жар от моих щек распространяется по шее и груди, и я ерзаю на сиденье. Да, я чувствую этот жар и в другом месте. Какого черта, Миа?

Я делаю глубокий вдох и одариваю его своей лучшей улыбкой. Его глаза морщатся в уголках, а одна сторона его рта кривится в усмешке, прежде чем его внимание переключается на дверной проем, как раз когда Данте возвращается в комнату.

«Итак, какой план?» — спрашивает Макс, как только Данте садится за стол.

«Я могу справиться совсем и вернуться за день. Сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай? Самоубийство?»

Лоренцо хмурится. «Нет. Я сделаю это».

«Ты уверен, что это мудро?» — спрашивает его Данте.

«Ты думаешь, я не способен с этим справиться?» — рявкает Лоренцо.

Я смотрю на них с болезненным интересом. Они явно говорят об одном из своих врагов, но я в шоке, что они так открыто обсуждают убийство кого-то передо мной. Думаю, я действительно часть семьи, верно?

Данте фыркает и закатывает глаза. «Не будь смешным, Лоз. Но ты был немного…» Он морщится.

«Немного каким, Ди?»