Глава 5

Кэт

Прошло целых пять дней с тех пор, как меня похитил Данте Моретти, и за это время меня вообще ни о чем не просили. На самом деле, я просто сижу в этом доме весь день, смотрю телевизор, читаю и ем вкусную еду. Берлога – мое любимое место. Здесь огромные кресла и диваны, такие удобные, что я не раз засыпала на них. Хорошо, что сюда больше никто не заходит.

Я почти не вижу своего похитителя, за исключением завтрака, когда он настаивает на том, чтобы есть без рубашки и весь в поту. Но в остальном я как будто нахожусь в отпуске в прекрасном отеле или спа–салоне, который мне запрещено покидать. Поверьте мне, я трижды проверила все выходы и входы. Это место заперто крепче, чем Форт Нокс. Я не уйду, пока он не разрешит. Здесь даже есть бассейн и сауна, но у меня нет купальника, поэтому я не смогла воспользоваться этими удобствами.

Хотя у меня есть сбережения в банке в несколько сотен долларов. Может быть, я могла бы попросить его заказать его онлайн? Или это было бы полным безумием?

– Кэт? - голос Данте отрывает меня от моих грез, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть его в дверях кабинета.

– Да?

– Мне нужна твоя помощь.

Я смотрю на него, открыв рот:

– Сейчас, – рявкает он, и я вскакиваю на ноги.

Я следую за ним по коридору восточного крыла, которое я почти не исследовал, потому что он сказал мне, что эта часть дома принадлежит его брату.

– Что–то не так? - спрашиваю я, уставившись на его затылок.

– Одного из моих людей зарезали, и я мог бы обойтись без того, чтобы везти его в отделение неотложной помощи, – беспечно говорит он.

– О Боже. С ним все в порядке?

– Ну, теперь все зависит от тебя, котенок, не так ли?

О нет! Его человек умрет, и он обвинит меня:

 – Я не хирург, Данте, – настаиваю я.

– Расслабься. Мне просто нужно, чтобы ты его зашила, - он мрачно смеется. – Но он немного нервничает при виде крови, особенно своей собственной. – О, точно, - он останавливается перед дверью, прежде чем повернуться ко мне. – По крайней мере, это была не пуля, – говорит он, подмигивая, прежде чем толкнуть дверь и войти внутрь.

Я следую за ним в ярко освещенную комнату, это похоже на смесь кабинета врача и операционной. Я осматриваю комнату и замечаю оборудование, запертый стеклянный шкафчик с лекарствами, что заставляет меня ухмыляться иронии. Почти уверена, что любой в этом доме мог бы наложить руки на то, что находится в этом шкафу, и даже больше. Но мое внимание быстро привлекает мужчина на кровати в центре комнаты, который истекает кровью и воет от боли.

– Я истекаю кровью до смерти, – причитает он.

– Ты не такой, Ленни, это всего лишь гребаная царапина, чувак, – настаивает Максимо, удерживая его. – А теперь прекрати, блядь, извиваться.

– Док здесь, чтобы привести тебя в порядок, – говорит Данте, подходя к кровати. – Прекрати, блядь, орать.

– Я не доктор, – напоминаю я ему шепотом.

Он качает мне головой и хмурится, поэтому я молчу. Я могу зашить рану, без проблем. Если Ленни чувствует себя лучше, думая, что я врач, то, полагаю, это нормально.

– Ди–Данте, – хнычет Ленни. – Насколько все плохо?

– Это гребаная царапина, как и сказал Макс, а теперь прекрати ныть и позволь Кэт тебя вылечить.

Ленни смотрит на меня, его глаза мокры от слез и крови, сочащейся из глубокой раны в груди:

 – Пожалуйста, док, – говорит он, его губы дрожат.

– Ты должна найти здесь все, что тебе нужно, – говорит Данте, закатывая глаза.

– Отлично, - я натягиваю иглу и медицинскую нитку на поднос рядом с кроватью. – Ты можешь принести мне немного морфия из шкафчика? У тебя ведь есть немного, верно?

– Ему не нужен морфий. Просто зашей его, – огрызается Данте.

– Да, док, - Ленни хватает мою майку, пачкая ее своей кровью. – Пожалуйста.

Я смотрю на глубокую рану на его груди, когда начинаю готовиться промыть рану и остановить кровотечение:

 – Я собираюсь зашить его кожу, и это глубокий порез. Конечно, ты можешь выделить ему какие–нибудь лекарства, чтобы облегчить боль, – огрызаюсь я на Данте.

– Прекрасно, – вздыхает он, прежде чем подойти к шкафу, и секунду спустя я слышу звон бьющегося стекла.

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на него:

 – Зачем ты это сделал?

– Ключ есть только у дока, – говорит он, пожимая плечами.

Я качаю головой и поворачиваюсь обратно к Ленни. Он морщится и кричит от боли, когда я осматриваю его рану, поэтому я рассказываю ему, что именно я делаю и все, что собираюсь сделать. Уверяю его, что он в безопасности и с ним все будет в порядке, он понимающе кивает, тихо поскуливая, пока я ухаживаю за ним. Когда я делаю ему укол морфия, он расслабляется, а несколько минут спустя, когда я зашиваю его рану, бормочет, какая я красивая.

– Хватит, Ленни, – рычит Данте.

– Это просто наркотики говорят сами за себя, – уверяю я его. – Я дала ему достаточно.

– Киска, – бормочет Максимо себе под нос, за что я бросаю на него хмурый взгляд.

Но затем я отключаюсь от него, и его босса, пока накладываю аккуратные швы, стараясь оставить как можно более аккуратный шрам. Есть что–то совершенно катарсическое в том, чтобы помогать исцелять других, по крайней мере, для меня. Улыбка растягивает мои губы, когда Ленни смотрит на меня с глупой ухмылкой на лице.

– У тебя там все в порядке, чемпион? - я спрашиваю его.

– Конечно, док, – отвечает он. – Лучше не бывает.

После того, как я привела Ленни в порядок, я пошла в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться в чистую одежду. В любом случае уже поздно, поэтому я натягиваю свою футболку большого размера, которую иногда ношу как пижаму. Сидя на краю кровати, я испытываю чувство, которого не испытывала уже долгое время. Может быть, полезность? Чувство цели, которое я всегда испытывала, когда зашивала грудь.

Мой желудок громко урчит, напоминая мне, что я тоже голодна. На самом деле, зверски голодна. Я была так поглощена своей книгой внизу ранее, что не поужинала. Приподнимаясь, я ищу какие–нибудь спортивные штаны или джинсы, чтобы накинуть их с футболкой, но все они теперь в корзине для белья под моей окровавленной одеждой. Если я собираюсь пробыть здесь какое–то время, мне определенно нужно купить себе побольше одежды.

Моя футболка напоминает короткое платье. Надеюсь, никто не поймает меня в этот час, если я быстро сбегаю на кухню. Верно?