Глава 12

Данте

Максимо хмурится, читая сообщение, только что пришедшее на его мобильный.

– Что–то не так? - я спрашиваю его.

– Парень с прошлой ночи, тот, кто застрелил Митча.

– Да?

– Умер примерно полчаса назад.

– Черт, – вздыхаю я, проводя рукой по волосам. Этот парень был последним, кто оправился от ситуации три ночи назад. Мы были на ужине, который наш старый друг устраивал по случаю дня рождения своей девушки, когда из ниоткуда появились трое парней и начали стрелять. Там было так много семей, что никто понятия не имеет, кто был намеченной целью, и трое вовлеченных мужчин были ликвидированы до того, как смогли нанести какой–либо серьезный ущерб. Но наша лучшая зацепка просто взяла и умерла.

Что еще хуже, мой отец тоже был там, и после ситуации с Кэт последнее, что мне нужно, это чтобы он дышал мне в затылок, чтобы выяснить, кто за этим стоит. У меня есть проблемы поважнее, с которыми нужно разобраться прямо сейчас.

– Парень, который умер, он был итальянцем, верно?

Максимо кивает.

– Тогда это должен быть захват власти. Кто–то должен что–то знать, Макс.

– Я перевернул этот город вверх дном, Д. Я даже выследил Кармине Сантанджело.

Это имя – взрыв из прошлого:

– Черт возьми, Макс. Я даже не знал, что он все еще дышит.

– Жив и едва держится на ногах, но да, он все еще рядом.

– И ты пошел к нему, зачем?

– Ты сказал, что не оставишь камня на камне.

– И вы подумали, что, возможно, он затаил обиду, и ему потребовалось шесть лет, чтобы справиться с этим?

– Кто знает? Ты действительно уничтожил его зятя и его внуков, - он смеется.

– Да, но он ненавидел их даже больше, чем мы.

Максимо кивает в знак согласия.

Кармайн был дедушкой моей бывшей невесты Николь по материнской линии. Он презирал своего зятя еще до того, как узнал, в какое больное, извращенное дерьмо втянулся этот злобный ублюдок и во что втянул своих детей. После того, как я пытал Джимми Сантанджело и всадил пулю в голову его сына, Кармайн пожал мне руку.

– Если он был нашей лучшей зацепкой, мы должны отправиться туда и найти еще кого–нибудь, – говорю я.

– Предоставь это мне, – говорит он, поднимаясь на ноги. – У тебя и так достаточно забот.

– Я скучаю по тому, что не привязан к этому гребаному столу, понимаешь? - я вздыхаю, мои мысли возвращаются к моему старшему брату.

– У тебя есть какие–нибудь предположения, когда Лоренцо может вернуться?

– Нет. Совсем никаких, – признаю я.

Нас прерывает стук в дверь моего офиса. Максимо открывает ее по пути к выходу и видит Кэт, стоящую в дверях, одетую в белый сарафан и синий кардиган, который выглядит так, будто ему столько же лет, сколько и ей, но, черт возьми, она выглядит достаточно аппетитно, чтобы ее съесть.

– Я буду держать вас в курсе, компаньон, – говорит Максимо, прежде чем быстро поздороваться с Кэт и покинуть мой кабинет.

– Все в порядке? - спрашиваю я ее, когда она входит в комнату, теребя рукав своего кардигана.

– Я просто хотел спросить, могу ли я заказать кое–какие медицинские принадлежности для кабинета врача? Я провела инвентаризацию, и у вас заканчивается довольно много вещей, а некоторые лекарства немного устарели.

– Теперь это твой офис, котенок, – напоминаю я ей. – И да, ты можешь заказать все, что тебе нужно.

– Спасибо. Я не потрачу много. Хотя мне нужно будет воспользоваться компьютером.

– Кажется, у меня где–то есть старый ноутбук. Я откопаю его для тебя.

Ее глаза загораются при мысли о контакте с внешним миром, но я думаю, что теперь, когда она здесь, она мало что может сделать. Даже если она рассказала своей кузине о нашем соглашении, этот дом – крепость. И она не настолько глупа, чтобы вызвать полицию.

- Ты можешь использовать это и для отправки электронных писем своей кузине, – предлагаю я, и улыбка, озаряющая ее лицо, сбила бы меня с ног, если бы я уже не сидел.

– Это тоже было бы очень мило. Спасибо.

– Хотя один из моих технарей будет просматривать это каждый вечер. Если ты попытаешься сделать какую–нибудь глупость ...

– Я не буду. Я обещаю.

– Тебе тоже следует заказать себе какую–нибудь новую одежду, – предлагаю я, пока мой взгляд блуждает по ее наряду.

– Все в порядке. Я знаю, что это старое, но оно принадлежало моей маме, и мне оно нравится, - она одергивает свой кардиган. – И у меня нет денег на счету.

Я хмуро смотрю на нее:

 – Я не предлагаю тебе тратить свои собственные деньги.

– Я уже у тебя в долгу, – отвечает она, и я не упускаю из виду внезапную прохладу в ее тоне.

– Тогда считай это подарком.

Ее горло сжимается, когда она сглатывает:

 – Меня устраивает то, что у меня есть.

Я не знаю, почему от ее отношения у меня встает, но в последнее время это все, что я могу сделать, чтобы не трахать ее там, где она стоит, каждый чертов раз, когда я ее вижу.

– Иди сюда.

Она смотрит на меня несколько секунд, прежде чем подчиниться и подойти к моему столу, стоящему с противоположной стороны. Я немного отодвигаю свой стул:

 – Нет, здесь, – говорю я, глядя вниз на небольшое пространство, которое я только что создал.

Она борется с желанием послать меня к черту, но она также бессильна побороть это притяжение между нами. Она провела последние три ночи в моей постели, и мы почти не спали, потому что я не могу оторвать от нее своих чертовых рук.

Она тихо вздыхает, просто чтобы продолжать притворяться, что ненавидит меня, прежде чем обойти вокруг и встать прямо передо мной. Она откидывается назад, кладя задницу на стол, и смотрит на меня. Из–за разницы в росте мы стоим лицом к лицу, и я облизываю губы, глядя в темно–синие шары ее глаз. Я слегка выдвигаю свой стул вперед, раздвигая бедра, чтобы она оказалась между ними.

– Я могу что–нибудь для тебя сделать? – спрашивает она, наклоняя голову.

– Ты так много можешь для меня сделать, Кэт, но прямо сейчас... - я хватаю ее за бедра и прикусываю нижнюю губу. Я пытаюсь быть с ней помягче. Она, очевидно, прошла через какое–то хреновое дерьмо, которое оставило у нее шрамы и кошмары, но сдерживаться становится все труднее.

– Что прямо сейчас? – шепчет она.

– Обернись.

Ее пальцы сжимают край моего стола:

 – Я –я не уверена, что смогу. Пока нет.

– Я сделал что–нибудь, что тебя не устраивает?

– Нет.

– Итак, повернись, - я стараюсь говорить тихо и спокойно, даже когда мой член пульсирует от желания оказаться внутри нее.

Она колеблется секунду, но я ослабляю хватку на ее бедрах, и она разворачивается, пока не оказывается лицом к моему столу. Залезая под ее платье, я зацепляю пальцами пояс ее трусиков и медленно стягиваю их с ее ног. Она дрожит, когда я стягиваю их с ее ног. Скользя руками вверх по задней части ее ног, пока не достигаю края ее платья, я задираю его, пока оно не обхватывает ее бедра, а ее голая задница не оказывается в нескольких дюймах от моего лица.

– Положи руки на стол, – говорю я ей, просовывая колено между ее бедер, подталкивая ее, чтобы я мог раздвинуть ее немного шире для себя.

Она наклоняется вперед, тяжело дыша и дрожа всем телом, когда кладет ладони на мой стол:

 – Ты такая чертовски вкусная, Кэт, – рычу я, проводя руками по ее идеальной заднице. Ее шрам пока не виден, хотя я намерен очень скоро обнажить ее.

– Данте, – выдыхает она мое имя, и я слышу дрожь в ее голосе.

– Я не собираюсь склонять тебя над своим столом, пока ты не будешь готова, котенок. Расслабься.

Она кивает головой, но все еще дрожит и не останавливается, пока мгновение спустя я не провожу пальцем по ее киске. Она тихо стонет, когда я медленно вхожу в ее тугое влагалище и выхожу из него. Когда ее влажность скользит на моих пальцах и ее звук наполняет мой кабинет, я добавляю второй палец и нажимаю глубже и сильнее.

– Черт возьми, – стонет она, покачивая бедрами в ответ на мою руку. Протягивая свободную руку к ее груди, я потираю ее клитор, трахая ее пальцами до быстрой кульминации, от которой у нее дрожат ноги по совершенно другой причине. И когда я вытаскиваю пальцы из ее сладкой киски, толстый слой ее крема на них заставляет мой член чуть не расстегнуть молнию.

Вставая, я быстро пытаюсь освободиться от штанов, пока она все еще спускается со своего кайфа. Затем я снимаю с нее кардиган, прежде чем полностью задрать ее сарафан через голову. Она поднимает руки, чтобы помочь мне избавиться от ее одежды. Легким движением запястья я расстегиваю ее лифчик, и он падает с ее плеч, позволяя ее невероятным сиськам свободно выпрыгнуть. Я сжимаю их ладонями, прижимаясь к ее спине. Мой член подергивается по шву ее задницы, и я почти охуеваю от дикости из–за нее.

Я прижимаюсь губами к ее уху:

 – Я думаю, ты готова, котенок.

Ее горло сжимается, когда она сглатывает:

 – Я не знаю.

Я беру презерватив из ящика своего стола и разрываю его зубами:

 – Я не собираюсь тебя удерживать, хорошо? - уверяю я ее, кладя руку ей между лопаток и мягко толкая ее через свой стол. Я быстро натягиваю презерватив, и только когда ее щека прижимается к дереву, я хватаю ее за бедра. – Я собираюсь держать свои руки здесь все время. Ты сможешь снова встать, если понадобится.

– Хорошо.

– Хорошая девочка, – успокаиваю я, погружая головку своего члена в ее влажность, и ее мышцы напрягаются, когда ее киска сжимается вокруг меня. Меня чертовски убивает сдерживаться, чтобы не вонзить в нее яйца глубоко, потому что я никогда никого не хотел трахать так сильно, как хочу трахнуть эту женщину прямо здесь. Я провожу рукой по ее бедру и пояснице, проводя пальцами по шраму, который она так ненавидит, но который в такой степени является ее частью.

– Расслабься, Кэт. Позволь мне войти в тебя, сокровище.

Я наклоняюсь над ней и провожу поцелуями по ее лопаткам, осторожно, чтобы не прижиматься к ней своим телом, чтобы она не чувствовала моего веса. Она издает тихий стон, и ее мышцы расслабляются достаточно, чтобы я мог скользнуть глубже в нее.

– О черт, – хнычет она, когда я задеваю это сладкое местечко глубоко в ее киске, а затем все ее тело расслабляется, когда она опускается на стол и позволяет мне трахать ее почти так сильно, как я хочу.