Рана глубже, чем я думал. И все же я благодарен, что мне не придется вытаскивать пулю самому. Это не первая моя пуля; невозможно избегать их вечно при моей работе. Но каждый раз сильная боль застает меня врасплох. По крайней мере, пульсация в голове немного отвлекает от боли в руке.

Зажав зубы, я взял полотенце и стер с кожи кровь. Затем использую антисептические салфетки, чтобы очистить рану. Мое зрение расплывается, и я покачиваюсь на ногах. Мне пришлось присесть и прислониться к ванне. Когда я уже потянулся за стерильной салфеткой, меня накрывает волна тошноты, и все темнеет.

Я то прихожу в сознание, то теряю его. В какой-то момент мне кажется, что я вижу ангела, одетого в синее, и я тянусь к ней, но не могу поднять руку.

Я думаю, что я должен быть мертв, но это не имеет смысла. После жизни, которую я прожил, меня ждет только ад.

Сквозь сознание стали пробиваться голоса и ощущение прикосновений. Боль. И голос моего отца. Тут я уже не сомневался – точно в аду. Мой старик сделал из меня того, кем я стал. Учить стрелять он начал меня в десять лет. Любая слабость встречалась его кулаком. Его подстрелили на работе, когда он делал что-то гораздо худшее, чем я когда-либо. Вот почему я знаю, что он будет первым, кто встретит меня в аду.

Яблоня от яблони.

Мое прошлое проигрывается в моей голове, когда я чувствую, что ускользаю. Уродливая рожа моего старика — последнее, что я вижу, и понимаю, что смерть не принесет мне утешения, как я всегда себе представлял. Призраки моего прошлого преследуют меня и здесь.