ГЛАВА 2

Холли

День явно не задался.

Я знаю, что люди говорят так, когда в Starbucks заканчивается их любимый сироп, и, конечно, это случилось и со мной, но это не единственная причина, по которой мой день был ужасным. Наверное, я должна была сразу понять, что день будет адским, когда на тротуаре в меня врезался мужчина, опрокинув мой карамельный латте — к сожалению, без карамели, так как ее тоже не было — на мою форму. И что вы думаете? Даже не извинился! Я уже опаздывала на смену, и мне не только пришлось бежать в раздевалку, чтобы привести себя в порядок и взять новый комплект формы, а еще пришлось идти на работу без кофеина.

Возможно, я могла бы обойтись отвратительным больничным кофе и вытерпеть смену, но все стало только хуже, когда я попала в красную зону и была вынуждена быстро действовать, адреналин выветрился только несколько часов спустя, когда все пациенты были в стабильном состоянии. Как только я выдохнула и собиралась на перерыв, мой начальник возник из ниоткуда, отчитывая за опоздание на несколько минут. Отлично. А через пару минут на телефоне всплыло напоминание от банка о том, что если я не заплачу за ипотеку к концу месяца, они заберут дом.

Господи, мысль о потере дома, доставшегося от тети, заставляет сердце сжиматься от горя, но я никак не могу получить столько денег за две недели. У меня на счету восемьдесят баксов, а до зарплаты еще две недели.

Последней вишенкой на торте моего паршивого дня стала новость, что мой коллега заболел, и мне нужно отработать двойную смену. Несмотря на всю усталость, я не могла отказать. Мне нужно как можно больше сверхурочных.

Так что да, у меня действительно плохой день, и все, чего я хочу, это схватить бутылку вина, которую мне подарили несколько месяцев назад, и принять теплую ванну, пытаясь забыть обо всем. Я даже не собираюсь заморачиваться со стаканом. Я выпью вино прямо из бутылки.

План прост, и я сосредотачиваюсь на нем во время поездки на автобусе домой. Как бы я ни ненавидела ездить на автобусе, мне приходится экономить на всем, где возможно, а цена на бензин намного превышает стоимость проездного. Достаю телефон, соблазняясь потратить деньги, которые не могу себе позволить, на пиццу, но мой телефон садится еще до того, как я успеваю открыть приложение доставки, спасая меня от самой себя.

Сбрасываю туфли, как только вхожу в дом, и роняю сумочку на пол. Мне хочется просто рухнуть на диван, но я заставляю себя не спать. Мчусь прямиком на кухню и роюсь в шкафах в поисках вина, которое мне подарила подруга с работы на двадцать четвертый день рождения несколько месяцев назад. Я не особо люблю алкоголь и собиралась передарить его кому-то, кто действительно оценит дорогую бутылку, но теперь рада, что оставила ее, потому что планирую побаловать себя сегодня вечером.

Теперь бы мне только вспомнить, где я ее спрятала.

— Где же ты, черт возьми? — Нетерпеливо шепчу я, открывая шкафы в поисках бутылки и издавая торжествующий звук, когда нахожу ее. Беру бутылку, но прежде чем успеваю открыть, слышу слабый звук, который заставляет меня замереть. Я стою на месте и жду, когда услышу его снова, и когда он появляется, по всему моему телу пробегают мурашки.

И тут снова – слабый стон, похожий на чей-то болезненный вздох.

Ох, черт, меня что грабят? Я моргнула, прогоняя слезы при этой мысли, больше смирившись, чем испугавшись.

Это моя жизнь. Сюрпризы продолжаются.

Я хватаю бутылку вина за горлышко и медленно выхожу из кухни, инстинкты самосохранения у меня отсутствуют. Было бы гораздо разумнее выскочить из дома и кричать соседям, чтобы они вызвали полицию, но я больше зла, чем напугана. Жизнь и так пытается выбить меня из колеи, а теперь кто-то думает, что может просто пробраться в мой дом и уйти? Этот дом — единственное, что у меня осталось.

Не совсем уверена, что собираюсь делать, когда увижу грабителя. Я знаю, что не смогу заставить себя причинить кому-то вред. Я же медсестра, в конце концов. Но, может быть, просто размахивая бутылкой, я смогу его спугнуть. Это план, который не имеет особого смысла, но мой мозг на пределе возможностей.

Я поднимаю бутылку вина, словно это бейсбольная бита, и на цыпочках прохожу по дому, прислушиваясь к новым звукам. Проверяю две свободные спальни как самые очевидные места для поиска чего-нибудь, что можно украсть, но они пусты. На секунду мне кажется, что я вообразила себе эти звуки, но как только поворачиваюсь обратно к кухне, снова что-то слышу. На этот раз могу сказать, что это исходит из ванной комнаты главной спальни.

Я врываюсь туда с бутылкой вина, готовой к атаке, но меня встречает ужасная сцена. Вместо незваного гостя в маске, которого я ожидала увидеть рыскающим в моих вещах, на полу лежит без сознания и истекающий кровью мужчина.

Мои медицинские инстинкты сработали быстрее, чем я успела что-то осознать. Я тут же опустилась на колени и проверила пульс. Он медленный, но ровный, и, хотя этот человек явно ранен, тот факт, что он все еще жив, обнадеживает.

Так как верхняя половина его тела обнажена, легко увидеть рану на бицепсе. Похоже, он пытался перевязать ее, когда потерял сознание. Я быстро хватаю чистое полотенце из ящика и надавливаю на его кровоточащую руку. На мгновение мне кажется, что он начинает приходить в себя, потому что его глаза трепещут, а тело слегка напрягается, но он снова безвольно облокачивается на ванну.

Свободной рукой я тянусь к стерильным повязкам, разбросанным у него на коленях, все еще в обертках. Мне удается открыть пару и заменить ими полотенце. Я почти уверена, что ему понадобятся швы, но пока сойдет и это. Его бессознательность беспокоит гораздо больше.

— Мне нужно вызвать скорую, — бормочу я себе под нос, оглядываясь в поисках телефона мужчины, так как мой все еще мертв и лежит в сумке. Глаза мужчины резко открываются и встречаются с моими, высасывая воздух из моих легких, пока я смотрю в его напряженные карие глаза.

— Нет, — шепчет он слабо. — Н-не звони.

Ну конечно.

— Я не позволю тебе умереть на полу моей ванной, — мягко ругаю я и тянусь к его куртке, запуская в нее пальцы в поисках телефона, ахая, когда они смыкаются вокруг металлического предмета, в котором я сразу узнаю пистолет.

Я быстро отдергиваю руку и сглатываю, прежде чем порыться в другом кармане, но он пуст. Не имея возможности позвать на помощь, быстро обдумываю свои варианты. Я поклялась спасать жизни, и я не могу не помочь этому человеку.

Его глаза снова открываются, и с приливом энергии он тянется своей здоровой рукой к моей руке, крепко ее сжимая. Для человека, который явно истощен и испытывает боль, он действительно крепко держит мою руку.

— Пожалуйста. Помоги мне.

Его слова немного невнятны, но достаточно ясны.

Не знаю, что происходит или как он оказался именно в моем доме, но мои инстинкты кричат, чтобы я помогла ему. В выражении его лица есть что-то искреннее, что я не могу игнорировать. Хочу возразить и напомнить, что больница — его лучший шанс, но очевидно, его не переубедить. Видимо, его раны как-то связаны с тем пистолетом в кармане. В больнице обязаны сообщать о ранениях, связанных с огнестрельным оружием. Да и не стал бы он ломиться в мой дом, если бы не был замешан в чем-то криминальном. Тем не менее, что-то в его присутствии, несмотря на его массивное телосложение и рельефные мышцы туловища и рук, заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

Черт, у меня из-за этого будут большие неприятности.

— Хорошо, — говорю я, беря открытую аптечку на полке в ванной.

Его рука падает с моей и ложится на бедро, пока я достаю антисептические салфетки, ножницы, еще стерильные повязки, бинты и степлерный сшивающий пистолет. Раскладывая все необходимое на чистом полотенце перед тем, как надеть пару латексных перчаток, шепчу безмолвную молитву благодарности за то, что моя тетя, которая была медсестрой, сохранила этот набор после выхода на пенсию, и что я не выбросила его после ее смерти.

Я делала подобное уже тысячу раз, и даже с ограниченным набором оборудования мне удается быстро очистить, закрыть и перевязать его рану. Он почти не издал ни звука. Конечно, нужны антибиотики, чтобы избежать инфекции, но сейчас я ничего не могу с этим поделать. Мне придется снова попытаться убедить его пойти в больницу, когда он придет в себя.

— Я точно потеряю лицензию, — шепчу я, обращаясь скорее к себе, чем к человеку на полу в моей ванной, и спрашиваю его: — Ты можешь встать? Мы должны найти для тебя место поудобнее, чем кафельный пол.

— Думаю, да, — говорит он, затем использует здоровую руку, чтобы опереться на ванну, чтобы встать. Он шатается, и я тут же подскакиваю, обнимаю его за талию, перебрасывая его руку себе на плечо.

Как только он встает, даю ему время сориентироваться, прежде чем медленно помочь выйти из ванной. Я думаю отвести его в одну из свободных спален или даже на диван, но не уверена, что мы дойдем так далеко, учитывая, что он слишком большой. Вместо этого я веду его к своей кровати и помогаю устроиться у изголовья. Когда он садится, я проверяю его рану, чтобы убедиться, что движение ничего не разорвало, но скобы держатся хорошо.

— Как твоя голова? — Спрашиваю я.

— Как будто по ней бьют. Свет причиняет боль.

Я быстро выключаю верхний свет, который включила, когда искала незваного гостя, оставляя свет в ванной, но прикрывая дверь наполовину, чтобы его было достаточно, чтобы видеть.

— Ты ударился головой? Возможно, у тебя сотрясение. Ты хорошо видишь?

— Лучше, чем было, — говорит он мне. — И да, меня ударили по затылку. Я несколько раз терял сознание.

Черт. С ранами на голове шутки плохи. Этому мужчине действительно нужно в больницу. Он должно быть заметил мое выражение лица даже в тусклом свете, потому что протягивает руку и хватает меня за запястье.