Глава 29

Несколько часов спустя я, прихрамывая, вошла в полицейский участок Хакни. Норрис, излишне восторгающийся молодой офицер с широко распахнутыми глазами, снова сидел за стойкой регистрации. Он просиял и пропустил меня.

— Хорошая работа, — выдохнул он. — Чертовски хорошая работа.

Я не знала, как реагировать. Я была не в настроении для улыбок, и учитывая то, сколько людей погибло, принимать похвалу казалось чем-то грубым. Даже оскорбительным. В итоге я ответила невнятным «Ммм» и пошла искать Колкахун.

Я нашла её за столом, печатающей на компьютере. Когда я подошла, она подняла взгляд и устало улыбнулась.

— Привет. Подтащи стул и садись.

Я схватила стул и села. Слава богу. Обезболивающие уже выветривались, и пронизывающую боль в лодыжке становилось сложно игнорировать. Моя выносливость была лучше, чем у большинства людей, включая сверхов, но я была близка к исчерпанию своих запасов. Я слишком сильно нагружала себя на протяжении слишком долгого времени и теперь расплачивалась за это.

— Ура, — я откинулась назад, вздрагивая от менее острой, но всё равно раздражающей боли в плече. — Есть новости из больницы? Я торчала в НУВПП, пересказывая им случившееся, так что не слышала никаких новостей.

— Я думала, раз он вампир, а ты из Отряда Сверхов, Независимое Управление по Вопросам Поведения Полиции не станет тебя донимать.

— Они всё равно проводят проверку, — сказала я. — Особенно когда люди тоже замешаны. И это очень публичное дело, — они даже забрали мой арбалет для анализа.

Колкахун фыркнула.

— Ага. Итоговая пресс-конференция Мюррея вот-вот начнётся.

Если честно, я даже удивилась, что он так затянул с этим.

— Больница?

— Джонас выживет. Переливания крови, слишком много швов и на ране шеи, и на затылке, где Лайонс ударил его, чтобы вырубить, но он оправится.

— По Алану Харрису что-то есть?

— Его состояние остается прежним.

Чёрт. Я надеялась, что он выживет — не ради него, а ради нас. До сих пор оставалось слишком много вопросов без ответов, и Маркус Лайон недостаточно чётко описал нам его мотивы. Нам нужно знать, как началась эта чёртова игра, и почему она стала такой важной. Как они дошли до такой стадии, где начали убивать людей ради состязания? Это выходило за всякие пределы морали, логики и рассудка. Ничто в соревновании по убийству не имело смысла.

— Я побеседовала с адвокатом, — сказала мне Колкахун. — Он тот ещё персонаж.

— Филеас Кармайкл? Да уж, он по-своему уникален.

— Он сказал, что его вызвали по срочному делу. Пикси позвонила и попросила его помощи, когда её арестовали в Найтсбридже. Он оставил сообщение Джонасу, перенеся их встречу, и поехал туда.

— Дай угадаю, — сухо сказала я. — Пикси не существовало.

— В точку.

Я почесала затылок.

— И всё это наводит на вопрос — зачем пытаться убить Джонаса? Он должен быть судьёй их больного состязания.

— Это же абсолютная победа, верно? Убить судью, судящего твоё состязание по убийствам. За такое должны причитаться бонусные баллы.

Меня передёрнуло.

— Это всё такое… — мой голос оборвался.

— Бессмысленное? Странное? Извращённое?

— Да уж.

Мы переглянулись. Мы не понимали обоих убийц, зато понимали, что мы сами думаем о них.

— Мне стоит пойти и доложиться Мюррею, — сказала я. — Я напишу свои отчёты и пришлю их, но скорее всего, не вернусь сюда, если он не запросит этого прямым текстом.

Колкахун слабо улыбнулась.

— Полагаю, тебе не терпится вернуться на свою территорию. Если когда-нибудь надумаешь поменять карьеру, тебе здесь будут очень рады. Ты бы стала отличным активом для нашей команды.

Я улыбнулась.

— Я планировала сказать то же самое тебе.

— Ни за что.

Моя улыбка сделалась шире.

— Взаимно. Но я бы не отказалась как-нибудь пропустить одну-две пинты в баре.

— Ловлю на слове, — сказала Колкахун.

Я тоже на это надеялась. Я встала, кивнула на прощание и побрела к кабинету Мюррея. Дверь была приоткрыта, так что я стукнула и просунула голову.

— Сэр, я вернулась с встречи с НУВПП и…

— Заходи, Эмма, — он махнул рукой, но не поднял взгляда от экрана. Немного удивившись, я подчинилась.

Едва я успела зайти, как в дверь снова постучали. Незнакомый мне офицер заглянул в кабинет.

— Пресс-конференция вот-вот начнётся, сэр. Мне сказать им, что вы уже идёте?

— Отложите, — буркнул Мюррей.

Я уставилась на него. Это последнее, что я ожидала от него услышать.

— Двадцать минут, — сказал он. — Это всё.

Офицер удалился. Теперь я была заинтригована.

— Взгляни на это, — Мюррей повернул монитор, чтобы я могла видеть, и я сразу узнала запись камер видеонаблюдения из «Фетиша». — Специалисты собрали все отрывки, где есть Алан Харрис, Маркус Лайонс или оба. Вот. Наблюдай за лицом Лайонса. Это его первое посещение клуба, примерно десять месяцев назад.

Я сосредоточилась на видео. Маркус Лайонс стоял в небольшой толпе людей и наблюдал за тем, что выглядело как какое-то соревнование по пощёчинам между двумя людьми. Я прищурилась.

— Похоже, он… испытывает отвращение, — в итоге сказала я.

— А теперь посмотри на это, десять дней спустя, — он кликнул мышкой.

Я посмотрела. Лайонс сидел в баре «Фетиша». К нему подошёл гремлин, похоже, с каким-то предложением. Лайонс выглядел неохотным, но в итоге кивнул и передал деньги.

— Он делает ставку, — сказала я.

Детектив Мюррей кивнул.

— Я перепроверил с другими данными по тому вечеру. Он поставил пятьдесят фунтов на то, что гремлин сможет задержать дыхание в бассейне на три минуты.

— И? — поинтересовалась я.

Мюррей снова покликал мышкой и показал другую запись. Лайонсу в руки сунули деньги.

— Он победил.

Вампир выглядел довольным победой, но нельзя сказать, чтобы он пребывал в экстазе.

— Окей, — я облизнула губы. — Сэр…

— Потерпи, — сказал он. — Есть и много других примеров. По моим подсчётам, между его первым и последним визитом Маркус Лайонс ходил в «Фетиш» минимум раз в неделю.

Я смотрела частоту визитов многих посетителей «Фетиша», когда Джонас только передал эту информацию. Многие люди приходили в клуб раз в неделю; чёрт, да многие бывали в клубе несколько раз за неделю.

Мюррей проигнорировал выражение моего лица.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела эту запись. Она сделана пару недель назад.

Я послушалась. Лайонс участвовал в настольной игре «змеи и лестницы». Насколько я могла сказать, когда игрок передвигался по игровой карте и попадал на клетку со змеёй, он должен был выпить стопку прозрачной жидкости. Когда он попадал на клетку с лестницей, жидкость была синей.

— Посмотри на его лицо, — посоветовал Мюррей.

Я сосредоточилась. Маркус Лайонс больше не испытывал отвращения. В его глазах жил фанатичный блеск, заметный даже на камерах видеонаблюдения.

— И его руки, — добавил Мюррей. — Посмотри на его руки.

На экране Лайонс поднял стопку к губам. Его руки заметно тряслись. Я покачнулась на пятках и посмотрела на детектива.

— Я всё равно не уверена, к чему вы ведёте, сэр, — сказала я. — Мы знаем, что он так увлекся состязаниями в «Фетише», что захотел создать свою версию, намного извращённее всего, что мог придумать клуб.

— Судя по его выражению, в первый визит клуб ему совсем не понравился.

— Но ему понравилось достаточно, чтобы он вернулся, — заметила я. — Что-то — или кто-то — заставило его изменить мнение.

Мюррей хлопнул в ладоши.

— Вот именно. Его мнение изменилось! Но кто изменил его мнение? — он ткнул пальцем в экран. — В последний визит его лицо напоминало фанатика, которого выдрессировали и науськали.

— Вы думаете, Алан Харрис был подстрекателем? Алан Харрис выдрессировал Лайонса? — с сомнением спросила я.

— Харрис и Лайонс ни разу не бывали в «Фетише» в один и тот же вечер. Ни разу.

— О, — я нахмурилась.

— Взгляни на это. Ещё один отрывок, — он повозился с мышкой, затем нашёл необходимое. — Вот.

Я наклонилась. Группа людей стояла у бильярдного стола, смеялась. Среди них был Маркус Лайонс. Внезапно появился Джонас, перебросивший свои длинные зелёные волосы через плечо и ослепительно улыбнувшийся гостям. Он заговорил с женщиной, очаровав её так, что та покраснела. Он похлопал по плечу оборотня, словно сочувствуя его проигрышу. Далее остановился возле человеческого мужчины с белыми волосами и несколько минут говорил с ним.

— Он не разговаривает с Лайонсом, — сказал Мюррей. — Более того, ни в какой момент этих видео Джонас ни разу не заговаривает с ним. Он знает всех посетителей, говорит со всеми, но с Маркусом Лайонсом — ни разу.

Он поднял взгляд на меня.

— Единственный другой посетитель «Фетиша», с которым Джонас как будто никогда не говорит — это Алан Харрис. Разве это не странно? Харрис дома устроил целый алтарь в честь Джонаса, но Джонас с ним никогда не говорил. Во всяком случае, в поле зрения камер.

— Маркус Лайонс выбрал Джонаса одной из своих жертв, — медленно произнесла я. — Поэтому крайне маловероятно, что Джонас тоже причастен.

Может, Лайонс оскорбился, что его игнорируют, и поэтому действовал против клуба. Может, Алан Харрис чувствовал то же самое, несмотря на своё обожание. А потом я подумала о странном выражении на лице Лайонса, когда он взглянул на Джонаса перед тем, как я его застрелила. Он казался сбитым с толку… но что его сбило с толку?

— Это правда, — признал Мюррей. — И ты виделась с девушкой Джонаса, которая удобно предоставила ему алиби на время нескольких убийств, — он поджал губы. — И Джонас удобно помог нам, отдав все эти записи. Полагаю, это он изначально вышел на контакт с Лордом Хорватом, а не наоборот?

Удобно. Я кивнула. Нервное ощущение во мне нарастало. Зара сказала остерегаться бойких языков и старательно продуманной лжи.

— Иллюзия, — прошептала я.

Мюррей меня не слышал. Он отвернул монитор от меня и взял свой пиджак.

— Тут происходит нечто большее, — сказал он. — Я в этом уверен. Надо пораскинуть мозгами, — сказал он, затем взглянул на часы. — Мне пора на конференцию. Нужно ввести прессу в курс случившегося и огласить имя последней жертвы. Их писакам придётся изрядно потрудиться. Ну, хотя бы убийств больше не будет. Мы проделали хорошую работу, Эмма. Поистине хорошую.