Двадцать Семь

Рея

— Мы поговорим об этом? — спросил Дариус, наступая мне на пятки, пока я петляла по коридорам западного крыла, пытаясь найти, куда они отнесли Сару.

Мы менее чем в десяти секундах от моего старого дома, а он уже набросился на меня, как пикси на оргию.

Я засмеялась над ним.

— О, теперь ты хочешь услышать мою версию этой истории? Я удивлена, что ты позволил мне той ночью обойтись без угрозы сломать мне челюсть. Кто-то что-то подсыпал тебе в напиток?

Я не могла иметь с ним дело прямо сейчас, я чувствовала себя слишком расстроенной, слишком не в духе.

Меня грубо схватили за руку, и в следующую секунду я прижалась к стене. Я зарычала, свирепо глядя на Дариуса. Он опустил голову, его губы коснулись моих, и мои глаза сузились.

— Ты скажешь мне, — пророкотал он глубоким голосом.

— Тебе не кажется, что я рассказала тебе достаточно? Чего, черт возьми, ты еще от меня хочешь, а?

Я толкнула его в грудь, но он схватил мои запястья и прижал их к стене рядом с моей головой. Он провел носом по моей щеке сбоку, движение медленное, пока не спустилось к горлу. Его губы коснулись моего пульса, который бился быстро, неистово. Я не могла контролировать это, не могла контролировать то, как мое тело реагировало на него. Его губы двигались вверх по моей шее, пока он не прикусил ухо, заставляя меня резко втянуть воздух и сопротивляться желанию наклонить голову.

— Я хочу всего, волчонок, — пробормотал он, его дыхание ласкало мою кожу, пока он говорил. — В тот момент, когда ты решила попытаться убить нас в Мертвых Землях, ты уже принадлежала мне. Я владею всем, вплоть до души внутри тебя.

— Ты не можешь владеть тем, чего едва хватает, Дариус, — прошептала я.

Как у меня могла быть душа после того, что они сделали со мной, что было сделано со мной, что Дариус сделал со мной. Такое чувство, что от нее ничего не осталось. Он отодвинулся, его лицо так близко к моему.

— Ты думаешь, у тебя едва ли есть душа? — спросил он, я молчала, но он увидел ответ в моих глазах.

Он выдохнул смешок, качая головой.

— У тебя есть душа, Рея, как мы и обсуждали прошлой ночью, тебе не нужно ее переделывать. Я почувствовал ее. В ней нет ничего плохого.

Мои брови нахмурились.

— Каждый раз, когда ты смотришь на меня без опаски, как бы редко это ни было, я видел это. Посмотри, что у тебя внутри, посмотри, кто ты есть.

— Кровожадная шлюха-манипулятор? — спросила я, все еще обиженная словами, которые он однажды сказал мне.

— Нет, — тихо сказал он. — Я вижу то, что принадлежит мне.

— Я на земле, — поправила я.

— А я тот, кто внизу. Одно не может существовать без другого.

Я посмотрела на него снизу вверх, мой живот затрепетал от его слов, даже когда в голове клубилось замешательство, но это не остановило жар, разливающийся между моих бедер от того, что он называл меня своей. Что за гранью нелепости, но, тем не менее, случилось.

Это притяжение, которое у нас было, вот что заставило нас так реагировать друг на друга. Эта связь ненастоящая, она была создана Богами, но они сделали неправильный выбор. Такой чертовски неправильный. Я должна это помнить.

— Я все еще чувствую твой хлыст у себя на спине, — сказала я ему, а потом увидела это, легкую дрожь, которую он пытался скрыть, когда его глаза стали холодными. — Я чувствую каждый взмах, каждый выпад, каждый. Одиночный. Удар. Теперь я понимаю причину, стоящую за этим. По крайней мере, это то, что я говорю себе. Для тебя я была предательницей, которая натравила на нас разбойников, тех, кто убил твою семью. Тебе нужно было, чтобы я заговорила, а я не стала, или, более того, я не смогла сказать то, что ты все хотел услышать в том зале. А потом ты сделал то, что было приказано, как послушная маленькая овечка, потянувшись за этим хлыстом, — огрызнулась я. — Может, я и понимаю это до некоторой степени, но я не могу простить тебя за это, — прошептала я, и его челюсть сжалась. — Я даже не знаю, хочешь ли ты быть прощенным или заботишься об этом, но я подозреваю, что нет. Возможно, теперь ты понимаешь, что реальность не такая, какой кажется. Но я была настоящей. Я никогда не лгала по злонамеренным причинам, я никогда не ставила себя выше других. Я никогда не делала что-то для себя, и я бы не совершила чего-то столь жестокого, как наложение проклятия, чтобы звери бродили и охотились на невинных.

Я прерывисто вздохнула.

— В последний раз, когда я умоляла, я поклялась, что это было в последний раз. До тебя, — его глаза вспыхнули чернотой. — А ты меня не слышал, не слушал и не заботился об этом.

Я вытянула руки вперед, и он отпустил мои запястья. Он сделал шаг назад, его глаза не отрывались от меня, когда я повернулась и продолжила идти по коридору.

— Я больше ничего тебе не должна, когда дело касается меня. Ты можешь думать, что я твоя, может быть, в каком-то смысле, потому что мы Наследники, но ничто другое не будет твоим, Дариус.

— Твое тело принадлежит мне, — прорычал он у меня за спиной, и я остановилась от его слов и посмотрела на него через плечо.

— Прошлой ночью я просто хотела почувствовать что-то другое, кроме темноты и отчаяния, в другой раз у меня была течка, что позволило мне преодолеть тревогу из-за того, что я впускала кого-то в свое тело. Ты второй человек, который может сказать, что был внутри меня, но что мы делали в той пещере? Это была телесная реакция, вызванная моим теплом. Здесь не было задействовано ни разума, ни сердца, ни души. Я больше не впущу тебя в себя, сомневаюсь, что когда-нибудь впущу еще кого-нибудь, — я пробормотала последние слова. — Так что, если ты делаешь это ради траха, Дариус, это безнадежное дело.

Я ушла от него, оставляя его стоять там.

Я потерла руки, чувствуя, как меня тянуло повернуть назад, но я не сделала этого, я не могла. Потому что я только что солгала, снова. И на этот раз это было для меня, потому что если бы он знал, что вырвал своими словами частичку моего сердца, когда покинул ту пещеру, он использовал бы это, чтобы причинить мне боль, ранить меня своими словами. Тем более, если бы он знал, какие глубокие раны нанес мне хлыстом. Не уверена, что смогу справиться с этим прямо сейчас. Моя защита слаба.

— Вихнарн, — пробормотал Дариус, и я споткнулась, вытягивая руку, чтобы удержаться на стене.

Я резко обернулась.

— Ч-что? — я заикнулась, мои глаза широко открылись.

— Вихнарн, — повторил он и наклонил голову. — Ты назвала меня так в замке Волворн.

Я сглотнула.

— Что это значит?

— Зачем? — спросила я, оттягивая время.

— Отвечай мне, — грубо потребовал он.

— Я думала, ты знаешь этот язык?

— Немного.

— Это означает — воин, "храбрый", "сильный", "благородный", — выпалила я. — Это все.

— Хм.

Он наклонил голову в другую сторону, изучая меня, и я не знала, мог ли он сказать, что то, что я только что сказала, было полной чушью, но в конце концов он кивнул.

— Иди направо до конца и третья дверь налево.

С этими словами он ушел, его тело напряжено.

Я не теряла времени и последовала его указаниям туда, где Сара, благодарная за то, что он не стал настаивать и взывать к моей ерунде. Я быстро прошла к двери и услышала шепот внутри. Я тихонько постучала и повернула ручку, прежде чем открыла дверь, и увидела, что Сара лежала на большой кровати в центре, а Джош рядом с ней, гладя ее по волосам, пока она спала. Он поднял взгляд, когда я вошла, боль в его глазах почти невыносима.

— Теперь с ней все в порядке, мы справимся, — сказала я ему по связи, и он крепко зажмурил глаза.

Это первый раз, когда я говорила с ним об этом после Покоя ведьм, но я не могла не попытаться заверить его, что все будет хорошо.

— Спасибо. За то, что сделала возможным ее спасение.

Он держал глаза закрытыми, когда отвечал, и я благодарна, потому что он увидел бы боль в моих глазах за то, на что он толкнул меня. Но то, что Сара здесь, в безопасности, вызывало у меня противоречивые чувства.

Я знала, что Джош пришел бы ко мне, когда стал бы мыслить более ясно. Но это все равно не остановило боль, пронизывающую меня.

— Я осмотрела ее, и у нее есть несколько ран на руках и ребрах, но это все. К ней больше нигде не прикасались, насколько я могу найти.

Я посмотрела на Анну, которая сидела за маленьким столиком в дальнем конце комнаты и что-то смешивала в миске. Я выдохнула с облегчением, зная, что невысказанные слова она так и не произнесла.

Слава Богам, ее не изнасиловали.

— Теперь с ней все будет в порядке, — продолжила Анна. — Просто нужно время. Нам всем просто нужно время.

Она продолжила смешивать, и я оглянулась на Сару, лежащую на кровати.

Для некоторых из нас пребывание в этих землях не исцеляло некоторые раны, мы просто учились лучше справляться с ними. Хотя они все еще там, затаившись под кожей. Иногда они всплывали на поверхность, иногда спали. Но они по-прежнему готовы напасть в любой момент, застать вас врасплох и утянуть на дно.

Я кивнула Анне и тихо закрыла за собой дверь, оставляя их присматривать за Сарой, пока я не смогу поговорить с ней. Я прислонилась к стене рядом с ней, пока не оказалась на полу, мое тело приземлилось с глухим стуком. Я закрыла глаза и прислонила голову к прохладному камню за спиной, снова чувствуя себя измученной. Независимо от того, сколько я спала, я просто все время чертовски уставала. Беллдейм думала, это потому, что я не полностью контролировала свою силу, и из-за того, что я вела с ней своего рода внутреннюю войну, это изматывало меня.

— Представь свою душу и силу Наследника как две отдельные нити, — сказала мне Беллдэйм, когда я сидела с ней на поросшей травой поляне. — Они должны собраться вместе, переплестись, а затем слиться, чтобы создать новую нить. Это будет борьба с тобой, они будут конфликтовать, особенно потому, что ты не полностью связана со своим волком.

— Она не выйдет, как бы я ни старалась, — проворчала я, мысленно хмурясь на Руну.

Она фыркнула и положила голову на лапы, закрыв глаза и не заботясь ни о чем на свете.