Девятнадцать

Рея

Я играла с ягодами на своей тарелке, не такая уж голодная.

— Ешь, — проворчал Дариус, но я нахмурилась и откинулась на спинку стула, стоящего рядом с камином.

— Я не голодна, — прорычала я, отодвигая тарелку. — Мы закончили? Я хочу увидеть свою стаю.

— Ты сможешь увидеть их позже.

Дариус откусил кусочек мяса, его глаза не отрывались от моих, пока он жевал.

— Нет, — медленно сказала я, — я хочу увидеть их сейчас.

Он покачал головой, игнорируя меня.

— Дариус, — прорычала я, и он ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула и делая глоток.

Я стиснула зубы, мои глаза горели, но не обжигали, даже немного не опаляли.

Я встала, отодвинула стул и пошла к двери. Я услышала его смешок позади себя, когда взялась за дверную ручку и повернула. Только она не открылась. Я попробовала снова, кряхтя от усилия, прежде чем повернулась к придурку, самодовольно восседающему на своем месте.

— Почему дверь заперта? — медленно спросила я, мое тело дрожало от напряжения.

Он пожал плечами. Пожал плечами. Я в панике оглянулась на дверь. Я хотела позвать Джоша по связи, но я блокировала его попытки, не готовая говорить с ним, но теперь...

— Ты никуда не пойдешь, пока немного не отдохнешь, — сказал Дариус, и я перевела взгляд на него, когда он встал и направился в ванную.

— Это чушь собачья, — закричала я, следуя за ним. — Я отдохнувшая, и я не ребенок.

Он проигнорировал меня, вместо этого включил краны, чтобы наполнить медную ванну, вода мгновенно полилась из носиков, и я должна отдать должное людям, они делали некоторые изобретательные вещи.

— Дариус, — зарычала я, когда он проигнорировал меня.

— Раздевайся, залезай в ванну.

Он погрузил пальцы в воду, регулируя подачу воды из кранов, а я просто смотрела на него.

— Черт возьми, нет, — пробормотала я.

Мой взгляд перебежал с ванны на него.

— Ни в коем случае.

— Ты не хочешь принять теплую ванну? — он упер руки в бедра и нахмурил брови, как будто не понимал.

Я действительно хотела принять ванну, только не сейчас, пока он здесь.

— Уходи, и я приму ванну.

— Я видел тебя обнаженной, Рея, не веди себя сейчас как застенчивая девственница.

Я сжала руки в кулаки.

— Да, Дариус, ты видел меня обнаженной, не так ли? — я огрызнулась в ответ. — И не только во время течки.

Напоминание сделало свое дело, и его взгляд стал жестче.

— А теперь убирайся. Я приму ванну, а потом пойду повидаться со своей стаей.

Он не ответил, просто смотрел на меня мгновение, его тело напряглось, прежде чем он ушел и захлопнул за собой дверь. Я усмехнулась и сняла одежду, которую дала мне Беллдейм, поглядывая на дверь на случай, если он вернётся.

Он этого не сделал.

Почему он вообще наполнил мне ванну?

Я посмотрела на воду, гадая, не превратилась бы она в лаву в любой момент, прежде чем я отряхнулась. Это ванна, Рея.

Я закрыла носики, когда она наполнилась, затем опустила палец ноги в теплую воду, ощущая ее идеальную температуру, прежде чем залезла в нее. Я вздохнула, когда села, позволяя теплу впитаться в мою кожу, когда откинулась назад, не полностью расслабившись, но позволяя воде успокоить мои ноющие мышцы. Набирая воду в ладони, я поднесла ее к лицу, смывая весь пот и напряжение последних нескольких дней.

И прошло уже несколько дней с тех пор, как я потеряла сознание, а потом отказалась разговаривать с Дариусом, отказалась есть или пить. Глупо с моей стороны, что я никому не сделала одолжения, особенно самой себе, сделав это.

Я просто хотела ненадолго остаться одной, собраться с силами и мыслями. Выплеснуть все дерьмо, которое чувствовала, чтобы снова собраться с силами.

Все, что я сделала, это ослабила себя, и теперь я застряла в спальне Дариуса, из которой он меня не выпускал, пока не разрешил бы. Почему мой враг, своего рода союзник, хотел, чтобы я была рядом с ним, оставалось загадкой, когда все, чего я хотела — это выцарапать ему глаза. Хотя я подозревала, что причина в нашей связи.

Он, должно быть, ненавидел это. Поделом ему — делать то, чего он не хотел. У меня внутри все затуманилось от того, что он чувствовал необходимость сделать это, когда его разум так против этого настроен.

Мудак.

Закрывая глаза, я глубоко дышала, опуская пальцы в воду, и в конце концов, через некоторое время мои плечи расслабились, а ломота, казалось, прошла.

Всего на мгновение я могла дышать.

Затем дверь открылась.

Я вздрогнула, села и обхватила руками колени, оглядываясь через плечо. В дверь вошел Дариус с тарелкой в руке и плетеной корзинкой в другой.

— Убирайся! — рявкнула я, убедившись, что моя грудь прикрыта, хотя я была к нему спиной.

Он проигнорировал меня, потому что, конечно, так он обычно и делал и выложил еду на столик.

— Дариус, убирайся. Блядь. Вон.

Он резко повернулся ко мне, его рот открылся, но он замер, его взгляд прикован к моей спине. Я побледнела и посмотрела вперед, пытаясь погрузиться под воду, но ее еще слишком мало. Воздух напряженный, душный, когда я сжала пальцы на коленях, ногти впились в кожу.

Уходи, уходи, уходи.

Я почувствовала, как его взгляд снова обвел всю спину, как будто он мог видеть скрытые там шрамы, которые он сам туда нанес. Моя спина горела, болела и зудела, и как, черт возьми, он посмел ворваться сюда. Как он смел смотреть на меня так, будто видел меня.

Снова!

Я не хотела, чтобы он был здесь, ему нужно убираться.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда моя сила вышла на поверхность, гудя прямо под кожей по моему зову. Я подняла руку, собираясь сделать что угодно, чтобы вытащить его отсюда, когда прикосновение к моей спине заставило меня вздрогнуть, а затем замереть, моя сила отступила под его нежностью. Руна промурлыкала внутри меня, когда мое дыхание стало громким, хриплым даже для моих собственных ушей, но он не унимался, не останавливался, когда от его прикосновений по коже побежали мурашки.

Он осторожно провел пальцем вниз по моей спине, едва ощущая, как он водил им по моей коже. Вверх, вниз, немного по диагонали, немного ниже. Я не могла пошевелиться, пока он повторял один и тот же рисунок, известный только ему. Вода неподвижна, я не могла пошевелиться, застыв от его ласк, и слезы защипали мне глаза, когда я опустила лоб на колени.

Почему он прикасался к месту, которое из-за него так сильно болело?

Как я здесь оказалась? Нам не следовало встречаться, нам следовало держаться порознь до самой смерти. Я бы предпочла это, чем чувствовать эту тягу к моему врагу. К тому, кто должен был оберегать меня.

Ложь.

То, что сказала моя мама, было ложью.

Мои пальцы сильнее впились в кожу, так сильно, что я уверена, у меня остались отметины, но мне нужно почувствовать это, чтобы не чувствовать того, что он заставлял меня чувствовать прямо сейчас.

Я напряглась, когда он добрался до моего затылка, его палец превратился в руку, и он начал мягко массировать там. Сдерживая стон от того, как это приятно, я крепко зажмурила глаза. Он убрал мои волосы, поднимая другую руку, чтобы размять мои плечи, и мое тело потеряло напряжение само по себе.

Затем что-то мягкое коснулось моего тела, и запах полевых цветов защекотал мой нос. Он мыл мне спину, вращая тряпку с такой осторожностью, что это грозило столкнуть меня под воду. Внезапно я подняла голову, глядя на него через плечо из-под опущенных ресниц. Он не обращал на меня внимания, просто продолжал пялиться на мою спину и мыть ее, как будто это его обязанность.

Он опустил тряпку в воду, и его глаза, в конце концов, переместились на мои. У меня перехватило дыхание от этой эмоции, от ненависти. Я обернулась, не желая, чтобы мой враг увидел, как нарастала моя собственная ненависть, мой собственный гнев и боль.

Как он мог мыть меня и так смотреть на меня? Его действия и слова сбивали меня с толку. Заботился, но требовал. Ненавидел, но нежен. Я не знала, как в этом разобраться.

— Это не для тебя, — хрипло сказал он через мгновение, вырывая меня из моих мыслей. Я ничего не сказала в ответ. — Сейчас.

Я посмотрела в сторону и увидела, что он придвинулся ближе, прямо ко мне. В его руке ягода, маленький голубой шарик. Я посмотрела на ягоду, а затем на него в вопросе, и он поднес ее к моему рту.

— Ешь.

Его взгляд блуждал по моему телу. Я все еще съежилась, но он как будто все видел. Особенно тот вес, который я сбросила.

Чувствуя себя неловко, я опустилась глубже в воду, пытаясь спрятаться всем телом, когда он с силой запихнул ягоду мне в рот.

— Хех, — сказала я с набитым ртом, садясь прямее. — Ты…

Его взгляд опустился на воду, и я посмотрела вниз, понимая, что отпустила колени и теперь мои ноги прямые. Он мог ясно видеть меня всю сквозь воду. Его глаза сверкали, когда он окидывал меня взглядом, его дыхание стало глубже, чем раньше. Его глаза поднялись на мои, и я сжала бедра вместе, когда воздух наполнился похотью, желанием с оттенком гнева.

Дариус тихо зарычал и отвел глаза, и я почувствовала, что снова могла дышать. В поле моего зрения появилась еще одна ягода, и я нахмурилась. Он качнул головой, его челюсти сжаты, и я проглотила то, что уже держала во рту, открываясь для следующей. Властный засранец.

На этот раз он наблюдал, как я брала ягоду, его взгляд прикован к моему рту, пока я жевала, и я вспомнила, как он делал это, когда я была у него на коленях, что не облегчило боль, которую я почувствовала между бедер. Как только я закончила, он схватил еще ягоду, и еще, пока я не могла больше ничего есть. Я даже не знала, сколько съела. Я моргнула, выходя из того транса, в который он меня ввел, задаваясь вопросом, почему я просто позволила ему снова накормить меня, но в глубине души я знала почему.

Я ненавидела это.

Останови его, Рея.

Дариус опустил тряпку обратно в воду и взял меня за запястье. Я вырвала ее, и он нахмурился, хватая ее снова. Безуспешно пытаясь заставить его отпустить ее, я фыркнула и покачала головой, снова подтягивая колени к груди. Он изучал красную линию, обвивающую его, хмурясь, когда его хватка на мне усилилась. Я попыталась отстраниться, но он крепко держал и поднес к ней тряпку, осторожно вытирая.