Элоиза

— Вы видели, как мистер Прайс, старший и младший, выбегали отсюда пять минут назад? — Джози наклоняется вперед, чтобы наша группа могла лучше ее слышать. Мы сидим на уроке английского языка и ждем нашего учителя, которого все еще нету. — Оба буквально пробежали мимо и бросились к своим машинам. Как думаете, что это значит?

— Вероятно, из-за миссис Прайс. Она больна, — объясняет Дэнни, пожимая плечами. — Может ей стало плохо. Она болеет уже некоторое время.

— Это синдром Аспергера или что-то в этом роде. — Вставляет Шеннон, перекидывая косичку через плечо.

Закатываю глаза, чувствуя непреодолимое желание хлопнуть ладонью себя по лбу.

— Альцгеймер. У нее болезнь Альцгеймера. Это ухудшение состояния мозга. В конце концов, она забудет большую часть своей жизни и скорее всего будет держаться только за воспоминания из своей юности. Вы, ребята, идиоты.

— Воу, осторожно, стерва на горизонте. — Джози приподнимает бровь, глядя на меня, ее милый носик слегка морщится. — Что тебя так взбесило?

— Ничего. Просто думаю, что грубо говорить о ней так, как будто она никогда ничего не значила для нас. Она была нашей учительницей с тех пор, как нам было по одиннадцать лет, и у нее это чертовски здорово получалось. — Знаю, что огрызаюсь, но такое чувство, будто они на десять лет младше меня. Мы все выросли вместе в одном городе и в одних и тех же местах, но мы все такие разные. Кто эти люди? — Это печально. Возможно, случилось что-то плохое.

— Разве люди с Альцгеймером не теряются? Быть может, она заблудилась, а они ее ищут. — Шеннон наконец выглядит обеспокоенной. — Может быть, нам стоит найти мистера Прайса и помочь ему в поисках? Держу пари, я могла бы получить его номер у секретарши, если бы мы рассказали ей, что происходит.

Моргаю. — Ты сейчас, черт возьми, серьезно?

— Что? — Она отшатывается, оскорбленная.

— Используешь то, что может стать потенциальной трагедией, как способ получить номер телефона своего воображаемого будущего мужа?

Джози кладет руку мне на запястье. — Что тебя так разозлило?

— Наверное, у нее месячные или что-то в этом роде, — хрюкает Дэнни с полным ртом того, что он, черт возьми, ест.

Именно Хейли наносит первый удар, врезав по руке могучим кулаком, который заставляет его взвизгнуть. Шеннон и Джози вскоре присоединяются, а разговор быстро меняется на то, какой Дэнни бесчувственный придурок. Чувствую себя так, словно только что вернулась в младшие классы, когда мальчики наконец поняли, что у девочек бывают месячные и каковы побочные эффекты. Это был хороший год для женской власти, но плохой для мальчиков, которые были придурками из-за всего этого. По крайней мере, шутки с тампонами остались в прошлом. Они, похоже, уже прошли это.

Кстати, он не ошибся, но это не та причина, по которой я ворчу. На самом деле, я не совсем понимаю, почему такая злая.

Мой телефон оповещает меня о сообщении от Гаррета Мое плохое настроение внезапно испаряется.

— Хейли, — я не отрываюсь от телефона, но знаю, что она слушает. — Во сколько мы все встречаемся сегодня вечером?

— Я иду домой с тобой.

— Так во сколько мы идем в боулинг?

— В пять.

Киваю и пишу в этот раз Гаррету и Райли.

— Готово. Где, черт побери, миссис Тэтчер?

— Прямо здесь, — кричит наша учительница, второпях заходя в класс. — Простите, простите, знаю, что опоздала. — Вот так начинается наш урок. Здорово.

Айзек

Мои легкие болезненно сжимаются, когда мы с отцом бежим к дому. Вид машины скорой помощи рядом с домом посылает по моему телу ударную волну, от которой мой желудок переворачивается, желая вывернуться наизнанку. Как только мы подходим к двери, мимо нас проходят два санитара с моей мамой, укрытой и привязанной к каталке.

Папа задыхается от страха и печали. Моя рука находит его плечо. Мир расплывается, когда мы следуем за ними к машине скорой помощи.

— С ней все в порядке, она просто упала. — Объясняет один из них. — Боюсь, что из-за нехватки места только один из вас сможет поехать в машине скорой помощи.

Я киваю, не в силах говорить.

Мой отец поворачивается ко мне, его глаза опухли и покраснели от непролитых слез.

— Не мог бы ты поехать в машине с ней? Я соберу несколько ее вещей и поеду.

Я не возражаю. Вместо этого забираюсь в заднюю часть скорой и сажусь рядом с временной кроватью матери. Беру ее за руку, которая, кажется, вибрирует. Так сильно она дрожит.

— Привет, — бормочет она слабым голосом.

— Привет, — бормочу я в ответ, мой голос повторяет ее. Кончиками пальцев убираю ее волосы со лба. Фельдшер вводит катетер в верхнюю часть ее руки. Это стандартная процедура, но я хочу ударить его за то, что он причиняет ей дополнительную боль.

— Где она упала? — Я не поднимаю глаз. Смотрю на маму, наблюдая за ее лицом в поисках любых признаков беспокойства, но она кажется спокойной, просто слабой и усталой.

— Нижняя половина лестницы. У нее большая шишка на затылке, но уверен, что с ней все будет в порядке.

— Просто сотрясение?

Он кивает, проверяя ее пульс и кровяное давление.

— Скорее всего. Они, вероятно, продержат ее там ночь или две, в основном из-за состояния. Они захотят знать, что стало причиной падения. Был ли это несчастный случай или что-то связанное с Альцгеймером. — Он светит фонариком в глаза моей маме и начинает задавать ей серию вопросов. На большинство из них я не могу ответить, меня бесит тот факт, что не могу сделать этого для нее.