— Он умеет водить внедорожник.

— Нет телохранителя? — я спросила.

— Мне не нужен телохранитель, и он не нужен тебе, когда ты со мной, — его темные глаза сияли энтузиазмом. — И я люблю водить машину.

Я спряталась на низком сиденье. После того, как Дарио закрыл дверь, я внимательно рассмотрела современную приборную панель и почувствовала немного его волнения. Как только Дарио сел за руль, я спросила: — Могу ли я когда-нибудь покататься на ней?

— Ты водишь машину?

— У меня есть лицензия. Как я уже сказала, мой отец считается прогрессивным.

Дарио пристегнул ремень безопасности и коснулся экрана на консоли. Двигатель был едва слышен. — Это гибрид.

Покачав головой, я прислонилась к высокому кожаному сиденью. — Будущий капо KC беспокоится об окружающей среде. Никто этому не поверит.

— Мы сохраним это в тайне.

Тишина окутала интерьер, а из окон открывался прекрасный живописный вид. Мои мысли колебались между семьей и вопросами о моей новой жизни, когда мы оставили величественные горы позади и перебрались в более конкретный мир Канзас-Сити. Невозможно описать ту боль, которую я чувствовала, когда думала о маме и Камиле. Я ужасно скучала по ним обоим. Они были не единственными, о ком я думала. Эм тоже был там.

Он ведь не думал, что я причиню вред Дарио, не так ли?

Я не могла представить себе последствий, если Арианна войдёт в нашу спальню и обнаружит убитого старшего сына. Это была не та кровь, которую она ожидала.

Примерно через тридцать минут после начала поездки Дарио протянул руку и положил руку мне на бедро. Я посмотрела на его длинные пальцы, вспоминая, как они ласкали мою кожу, дразнили соски и гладили меня внутри. Казалось странным, что он мог быть таким внимательным в один момент и отстраненным в другой. Я повернулась, взглянув на его профиль, гадая, о чем были его мысли.

— Моя мать тебя расстроила? — спросил он.

Я вдохнула. — Она разрезала мое платье.

Дарио повернулся ко мне; его бровь нахмурилась. — Какого черта?

— Она сказала, что если платье не отправить швее на ремонт, разнесется слух, что ты не можешь следовать традициям и, следовательно, не можешь руководить семьей.

— Она еще что-нибудь говорила о моей непригодности?

— Она начала что-то говорить и остановилась, — я покачала головой. — Речь шла о посеянном овсе, и слава Богу, что я, по крайней мере, католичка.

Его пальцы схватили подол моего платья, а голова покачивалась из стороны в сторону. — Я вижу мир иначе, чем другие. Мир меняется. Это означает, что и наши части мира тоже. Моя мать не хочет видеть то, что происходит прямо перед ней, но это не означает, что изменения исчезнут. У меня есть планы на изменения, но я знаю достаточно, чтобы не торопиться. Следующие несколько месяцев станут периодом испытаний для этого союза, а затем мой отец объявит передать эстафету.

— Арианна хотела этого союза?

Дарио посмотрел на меня и снова на дорогу. — Она одобряет тебя, — он ухмыльнулся. — Помни, католичка.

— Она не одобряла союз с картелем, не так ли? По сути, она сказала это, когда мы разговаривали. Она хотела для тебя милую католичку итальянку женщину.

— Девочка. Ребенок. Если бы моя мать добилась своего, я бы женился на ребенке. Моя мать хочет участвовать в моей жизни и считает, что моя женитьба на ребенке станет для нее шансом пробраться в нее, восхищаясь девушкой, которая не видит сквозь свою чушь, — он сжал мою ногу. — Судя по твоей реакции на разговор, ты не восприимчива к этой ерунде, — он ухмыльнулся. — Огонь. Простыни сегодня заткнули ей рот. Я же говорил тебе, что она будет счастлива.

Я покачала головой. — Это просто отвратительно, — я подняла подбородок. — Не проще ли было бы тебе поступить так, как она хотела? Я уверена, что найдется молодая итальянка, которая устроила бы ей такое же шоу, как сегодня утром.

— Легкость не в моем учебнике. Альянс с Роригесом ненадежен, но если мы сможем его реализовать, у нас будет больше продукции, а это значит больше денег.

— Если это не сработает, остальная часть твоей семьи возненавидит меня.

Дарио покачал головой. — Ты сделала свою часть работы. Нет причин ненавидеть тебя.

— Я не ударила тебя ножом.

Он усмехнулся. — Это начало. Ты принесла нож?

— В моем чемодане.

Он кивнул. — Я бы не хотел, чтобы это нашла одна из служанок моей матери, — он повернул в мою сторону. — Эмилиано научил тебя им пользоваться?

— Он сказал ударить тебя ножом в пах.

Дарио поджал губы. — Хороший совет. Если ты заденешь бедренную артерию, я быстро истечу кровью.

— Вот что он сказал. Эм дал мне уроки, — призналась я. — Но я бы не отказалась от большего. Если бы ты мог научить меня? Вчера вечером у тебя было с собой три ножа. Я подозреваю, что ты знаешь, как ими пользоваться. Я имею в виду, тебя зовут Клинок.

— Я знаю, как ими пользоваться. Я знаю, как ими хорошо пользоваться. Вопреки мнению моей матери, перерезать горло мужчине лучше, чем разрезать красивое свадебное платье.

Теперь мы были в городском потоке. Живописные зеленые виды Озаркса сменились высокими зданиями и оживленными тротуарами. Это был мой первый раз в городе, и я была удивлена, насколько он огромен. Это не было похоже на Лос-Анджелес, но и не был маленьким городком.

Положив свою руку на его, все еще лежавшую на моей ноге, я вспомнила, как Дарио работал над тем, чтобы избавиться от моего страха прошлой ночью. — Спасибо, — я обратилась к его профилю. — Миа рассказала мне об этой традиции. Джорджия рассказала мне, как ее муж разрезал ей платье в брачную ночь.

Он ухмыльнулся. — Я рад, что никто не пытался тебя напугать.

— Это хорошая вещь. В противном случае я могла бы испугаться.

Дарио загнал машину в гараж и сразу же свернул налево. Большие ворота открылись, и мы двинулись по освещенному туннелю, пока Дарио не припарковал машину рядом с другими впечатляющими машинами. Он вышел и подошел, открывая мою дверь.

— Мы дома.

Пока я стояла, въехал внедорожник, которым управлял Армандо, и припарковался несколькими местами ниже.

Я взяла Дарио за руку и пошла к лестнице. На входе Дарио положил карточку возле датчика. Свет стал зеленым, и дверь открылась, открывая не лестничную клетку, а лифт.

— Наш дом находится на верхнем этаже. Этот лифт останавливается только на двух верхних этажах. Данте живет этажом ниже. Никаких остановок на другие этажи.

— А что насчет Армандо? — я спросила.

— Он принесет наши вещи в нашу квартиру.

Наша квартира.

Пентхаус.

Лифт быстро двигался к вершине здания, Дарио прислонился к блестящей зеркальной стене и скрестил лодыжки. — Наверное, мне следовало упомянуть графиню раньше.

— Графиня? Кто такая Графиня?