— Я же говорила тебе. Они в Q. Кольт сказал, что они здесь. Он не написал мне, когда они сменили клуб, а я не написала ему, что приду, так что это моя вина. — Призрак улыбки приподнимает его рот. — Да ладно. — Он подталкивает подбородок в сторону лестницы. — Я отведу тебя к ним.

— Нет, все в порядке. Я знаю дорогу.

— Уверен, что знаешь, но я не выпущу тебя из виду, пока ты не окажешься в безопасности с моими братьями, Мия. Я не могу заставить тебя сесть в мою машину, но я провожу тебя до Q. Не спорь.

Видя, что он не отступает, мы начинаем идти. Я осторожно веду его, словно делаю первые шаги, чувствуя себя неловко, а он идет позади меня, наблюдая... оценивая.

— Q прямо за углом, — говорю я, когда мы выходим на улицу, надеясь, что он передумает. — Я могу справиться сама.

Он качает головой, заставляя черные, неаккуратно причесанные волосы скакать по его лбу.

— Ты не должна справляться сама, девочка. — Он опускается на ступеньку, побуждая меня сделать то же самое. — Где ты научилась играть на пианино? — идти в ногу с его длинными ногами оказывается непросто. В нем шесть футов три дюйма, а я на целый фут ниже, и это только потому, что на мне трехдюймовые каблуки. Я отступаю на несколько шагов назад — благословение в маскировке. Мне легче находиться рядом с ним, когда он не загромождает мое личное пространство.

В то же время я ненавижу расстояние.

Глупо, что я реагирую на него так, словно он мощный магнит, вращающий меня, как иголку компаса. Но не его внешность заставляет меня затаить дыхание, хотя он и привлекает внимание.

Дело в его поведении. Безжалостной уверенности. Как он ходит, говорит и пахнет, как божественная смесь мужественности, феромонов и секса. По крайней мере, именно так я представляю себе запах секса.

— Мой дед был учителем фортепиано.

Нико оглядывается через плечо и останавливается, заметив меня на достаточном расстоянии позади.

— Тебе нужно два шага на один мой, не так ли?

— Извини, я не обладаю ростом. Или скоростью.

Он хихикает, звук густой, напоминающий смолу в жаркий летний день, его грудь двигается вверх-вниз. Все его лицо светится. Суровые черты смягчаются, глаза сверкают, и на секунду он выглядит неестественно беззаботным.

Он прекрасен.

Это не то, что он хотел бы услышать. Горячий, красивый — да, но прекрасный? Нет. Он не хотел бы этого слышать. Но он прекрасен. Прекрасен и не так страшен, когда улыбается.

Я знаю о Нико больше, чем хотела бы признать вслух. С тех пор как мы познакомились две недели назад, я стала обращать больше внимания на то, что его бабушка, Рита, говорит о нем, особенно когда мы играем в бридж. Внуки - ее любимая тема.

— Может, тебе и не досталось роста, но зато достался такой талант. Почему ты играешь старые песни?

Он любит старые песни. Aerosmith — его любимая группа. Или была, когда он был моложе. Рита не знает, чем он увлекается сейчас.

— Не всегда. Ты слышал, как я играю, только когда мне нужно проветрить голову. Лучше всего получается классика. Мне нравится любая музыка. Новомодная компьютерная музыка хороша для вечеринки, но это не то, что я слушаю, когда остаюсь одна.

Он останавливается и вставляет в ухо один из наушников, свисающих с воротника футболки, прежде чем протянуть мне свой телефон.

— Так какую музыку ты слушаешь в одиночестве? Покажи мне. — Расстояние между нами меньше метра. Пьянящий аромат его одеколона врывается в мой нос, его грудь упирается мне в лицо.

В буквальном смысле.

Даже на трехсантиметровых каблуках я нахожусь на уровне его грудных мышц. Я держу телефон, не зная, что включить. Мне нравится интимная музыка. Медленная, эмоциональная, немного темная. Не обязательно старая, просто полная эмоций. Глубоко вдохнув, я открываю один из своих плейлистов на Spotify.

Спустя мгновение его уши заполняет песня «Left Alone» Аллана Рэймана. Песня тяжелая, слова полны смысла. Я знаю каждое слово. Наблюдая за тем, как Нико слушает хрипловатый голос Аллана и медленную мелодию, я понимаю, что слова песни идеально подходят ему.

Одинокий волк.

Меня нервирует то, что он никогда не отводит от меня взгляда, но я чувствую себя спокойно, несмотря на интимную атмосферу. Сначала я отвожу взгляд, наблюдая, как он сохраняет мой плейлист в избранное.

— Дай мне свой телефон. — Он дергает за шнур, пока наушники не выскочат. — Твой плейлист в обмен на мой.

— О, хорошо. Это справедливо. — Я открываю сумку, и перцовый баллончик выглядывает из своего маленького отделения.

Нико хватает баллончик, изучает этикетку и срок годности.

— Зачем он тебе, Мия?

Он часто использует мое имя. Это интимно... как будто мы в постели, в самый разгар момента, и он пытается привлечь мое внимание.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

— Я не люблю повторяться, девочка. Большинство людей не покупают перцовый баллончик, если не чувствуют угрозы, поэтому я спрошу еще раз. Почему ты считаешь, что тебе нужно иметь его при себе?

— Без причины.

Он молчит целую минуту, скрежеща зубами, прежде чем резко выдохнуть.

— Ты паршивый лжец. Это... — он запихивает банку обратно в мою сумочку: — ...это дерьмо. Если тебе это нужно, купи что-нибудь с большим радиусом действия.

То же самое сказал мне Коди, когда я показала его ему через неделю после того случая, который заставил меня купить его.

Один вечер. Одно свидание. Поврежденная психика навсегда.

Тройняшки были там в ту ночь, когда Ашер Вудворд подлил что-то мне в напиток и вытащил из клуба. Они никогда раньше не признавали моего существования, но пришли искать меня, когда я исчезла из кабинки напротив их. Они нашли меня как раз вовремя. Еще двадцать секунд, и Ашер получил бы то, что хотел.

Когда Коди оттащил его, меня вырвало прямо на ботинки Кольта. Он до сих пор находит это забавным. К сожалению, это был не единственный раз, когда тройняшки видели, как меня тошнит. За последний год они держали меня за волосы не менее полудюжины раз.

— Коди сказал то же самое. Он хотел, чтобы Шон подарил мне электрошокер, но я не думаю, что у меня хватит духу его применить.

Шон — старший брат Нико и заместитель начальника полиции в Ньюпорт-Бич. Еще есть Тео, который разрабатывает игры, и Логан, который возглавил крупнейшую строительную компанию в OC, когда дедушка Хейс ушел на пенсию.

— Электрошокер? — прорычал Нико. — И ты думаешь, я поверю, что у тебя нет повода для этого баллончика в сумке? Зачем он тебе нужен?

— Нет. Коди слишком остро реагирует. — Я пресекаю эту тему, протягивая ему свой телефон, чтобы он мог сохранить свой плейлист в моей библиотеке Spotify.

Мгновение спустя мы снова идем, но атмосфера больше не непринужденная. Мне не нравится ни внезапное молчание, ни его явное раздражение. Похоже, он раскусил мою ложь.

Когда мы сворачиваем за угол, взору предстает вход в Q. Кольт непринужденно прислонился к стене, в одной руке телефон, в другой — сигарета. Он поднимает голову, вероятно, услышав щелчок моих каблуков. Тройняшки похожи друг на друга, но они отличаются от Нико. Они ниже ростом, худее — возможно, из-за возраста — и светлее цветом лица.

— Я нашел ее в Рейве, — говорит Нико.

— И ты решил проводить ее? Спасибо. Дальше я сам.

Вместо того чтобы отступить, Нико сжимает руки в кулаки.

— Где Коди?

— Внутри, — хмыкает Кольт, перебирая пальцами свои темные кудри, уложенные спереди и укороченные по бокам. — Он принесет тебе выпить, Мия. Надеюсь, ты надела удобную обувь, потому что он хочет потанцевать. Сомневаюсь, что он даст тебе отдохнуть сегодня.

Хорошо. Давненько мы не ходили куда-нибудь вместе. Все трое - отличные танцоры. У Кольта лучшие движения, от Конора у меня кружится голова, когда он кружит меня слишком быстро, а Коди дольше всех выбивается из сил.

— Это именно то, что мне нужно сегодня вечером. Пойду найду его. — Я поворачиваюсь к Нико с еще одним взмахом руки. Это выглядит по-детски... Неудивительно, что он называет меня девочкой. Мне следует прекратить это делать. — Спасибо.

— Не позволяй ей входить одной. — Он смотрит мимо меня на своего брата. — Или ты пойдешь с ней, или я.

— Я прослежу за ней, Нико.

Они смотрят друг на друга, словно это игра, и тот, кто первым отведет взгляд, проиграет.

Кольт проиграл.

Конечно, это Кольт. Нико не отступает.

Его глаза устремлены на меня, и от его пристального взгляда у меня горят щеки.

— Веди себя хорошо, Мия, — говорит он, произнося мое имя так, что я вся мокрая от желания.

Господи, кажется, он может довести меня до оргазма.