ГЛАВА 2

Нико

Уже полвторого ночи, когда я возвращаюсь, немного пьяный и странно спокойный после шести часов, проведенных с братьями.

В саду все еще бушует вечеринка, хотя и не такая шумная. Большинство ребят уже ушли или спят там, где есть свободное место. Я наблюдаю за толпой из окна гостиной и делаю все возможное, чтобы не взорваться от ужаса, который творится в саду.

Сломанная мебель, стол на дне бассейна, конфетти на лужайке и перевернутый биотуалет.

Тройняшки прыгают в такт, окруженные венком из молодых, сексуальных тел. Они приглушили музыку, но окна в гостиной все равно дрожат, когда из высоких колонок звучит Touch It Басты Раймса. Им повезло, что моя комната звуконепроницаема, иначе я бы отключил электричество и выгнал всех, кто еще может ходить. В любом случае сейчас почти три часа ночи. Они уже должны быть в постелях.

Я оставляю ключи от машины на журнальном столике, еще раз проверяю, заперта ли входная дверь, беру бутылку воды из холодильника и поднимаюсь по лестнице. Из щели в двери гостевой спальни пробивается слабая полоска света на мраморной плитке в темном доме.

Прежде чем я успеваю сформировать связную мысль и начать беситься из-за того, что тройняшки позволили кому-то остаться на ночь, я вхожу в комнату и замираю на месте, как только бросаю взгляд на кровать.

Вместо пьяного парня или парочки, занимающейся сексом, на боку, лицом к двери, лежит симпатичная маленькая блондинка, волнистые волосы обрамляют ее спокойное лицо. Ее глаза закрыты, щека вжалась в подушку, которую она перевернула вертикально и использовала для объятий.

На кровати размера Калифорния-Кинг она выглядит еще меньше, ее крошечное тело свернулось под белыми простынями в позе эмбриона. Мягкое оранжевое свечение ночника омывает ее кожу, а длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. Наверное, она читала в постели, потому что на полу валяется потрепанный экземпляр какой-то книги, как будто она уронила его, когда засыпала.

Почему она в гостевой спальне, а не в комнате Коди, расположенной через холл? Либо ему стыдно за беспорядок, который он устроил там после вчерашнего визита горничной, либо Мия стесняется спать рядом с ним.

Ни то, ни другое не похоже на правду...

Может, она боится змей? Питон Логана поселился у меня, когда Кэссиди переехала к нему, но огромный виварий не поместился в гостиной, и Коди с радостью переселил его и пятнадцатифутовое чудовище в свою спальню.

Я теряю интерес к размышлениям над этим вопросом, когда Мия зашевелилась, глубже уткнувшись носом в подушку.

Я стою совершенно неподвижно. Если она проснется, мне конец.

К счастью, она не проснулась.

Я должен уйти. Я где-то читал, что во время сна мозг ведет наблюдение. Будет лучше, если меня здесь не будет, если он обнаружит мое присутствие и разбудит ее.

Я выключаю ночник и кладу ее книгу — «Алису в стране чудес Льюиса Кэролла» — на приставной столик.

Через десять секунд я выхожу за дверь, оставляя ее распахнутой настежь, как это было до того, как я ворвался сюда, словно я здесь хозяин.

Так и есть, но это уже не важно.

В трех шагах от спальни я снова замираю. Дыхание сбивается, когда тишину пронзает громкий вздох, за которым быстро следуют шелест простыней, тихое хныканье и бешеное постукивание руки Мии по прикроватной тумбочке, прежде чем снова загорается ночник.

Музыка из сада наполняет дом. В левом ухе играет другая музыка, но мои органы чувств вдруг стали настолько проворными, что я слышу каждый ее глубокий вдох, прежде чем простыни снова зашуршат, и в комнате воцарится тишина.

Черт. Это было близко. Глубоко вздохнув, я легкими, бесшумными шагами поднимаюсь на второй этаж. Сладкий аромат искусственного дыма из клуба и тошнотворные духи брюнетки, которая висела на моей руке всякий раз, когда я шел в бар, задерживаются на моей одежде и волосах.

Я ни за что не засну, благоухая дешевыми духами.

Я раздеваюсь, бросаю все в корзину для белья и шагаю в душ с витриной. Горячая вода бьет по спине, расслабляя затекшие мышцы и распаривая стекло. Я опираюсь рукой на плитку, низко свесив голову.

Вместо высокой, стройной секс-бомбы с гладкими волосами цвета жидкого шоколада, которую я встретил сегодня в клубе, мои мысли крутятся вокруг маленькой девочки моего брата.

В комфортной обстановке моего дома моя бдительность ослаблена, но когда перед моими глазами мелькают губы Мии, а мой член в считанные секунды становится твердым, я оказываюсь в замешательстве.

Какого черта?

Она блондинка. Мне не очень нравятся блондинки.

Она учится в колледже. Она невысокая, застенчивая, изящная... не в моем вкусе, но вот он я, с яростным стояком.

Это плохо.

Очень, блять, плохо.

Неуместно.

Я не могу думать о ней в таком ключе. Она принадлежит Коди. Она вне моей досягаемости и должна быть вне моего радара.

Мой член не соглашается, дергается, когда на краю моего сознания мелькают более возбуждающие образы: раскрасневшиеся щеки, большие зеленые радужки, дюйм ключиц, выглядывающий из-под блузки...

Несколько мгновений я борюсь со своими инстинктами, но потом сдаюсь и сжимаю основание члена, качая его вверх и вниз, каждый тугой удар мучительно медленный, пока я представляю себе Мию, лежащую на табурете для пианино, с длинными волосами, ниспадающими каскадом на пол.

Я двигаюсь быстрее, представляя, как ее розовые туфли на каблуках с бантиками упираются мне в спину, а мое лицо оказывается между ее бедер, под розовой тюлевой юбкой. Я почти слышу ее стоны в этом мягком голосе, чувствую, как ее умелые пальцы перебирают мои волосы, пока она извивается на моих губах, пока не выкрикивает мое имя, когда кончает, удовлетворенная и дрожащая.

— Черт, — простонал я, содрогаясь от освобождения и выплескиваясь на плитку, оргазм настолько сильный, что у меня подкосились колени.

Это нехорошо.

Совсем не хорошо.

***

В доме тихо, когда я спускаюсь по лестнице около десяти утра, готовый к тренировке. От моего внимания не ускользнуло, что гостевая спальня, которую Мия занимала прошлой ночью, открыта, а комната пуста.

— Доброе утро, — говорит Коди, включая кофеварку. — Во сколько ты вернулся?

— А где твоя девочка? — отвечаю я, прислонившись к острову. — Я видел, как ты разместил ее в гостевой спальне прошлой ночью.

Я говорю «твоя девочка» только для того, чтобы проверить, поправит ли он меня. Это не кажется вероятным, учитывая, что взгляд влюбленного щенка вернулся. Странно. Мия — не обычный тип тройняшек. Я видел девушек, которых они приводят домой. Они совсем не похожи на Мию. Они самоуверенны и болтливы.

— Я отвез ее домой час назад. Я должен был уточнить у тебя, может ли она остаться на ночь, но это...

Конор прерывает его монолог, входя в комнату и протирая сонные глаза, его кудрявые волосы в позорном беспорядке. Я использую внезапную неспособность Коди закончить предложение, чтобы отмахнуться от его предстоящих извинений взмахом руки.

— Я не против. Но мне любопытно. Почему именно гостевая спальня? И почему ты не рассказал мне о ней?

— Мия не моя, Нико, — медленно признает он, каждое слово выверено. — Можно сказать, я работаю над этим.

Конор крутится на месте. С его губ срывается фырканье изумленного ужаса, а полупьяное блаженство, которое секунду назад искажало его черты, теперь исчезло.

— Ты что? Думаешь, ты можешь приударить за Мией, не посоветовавшись сначала со мной и Кольтом?

Я складываю руки на груди, приподнимая одну бровь. Он так же территориально относится к Мие, как и Коди, и, судя по всему, Кольт может быть таким же. Не похоже, что им есть дело до кого-то, кроме семьи, что вполне разумно, я думаю. До выпускного осталось недолго. Как только колледж закончится, они вступят в заурядные радости взрослой жизни, так что последние годы свободы они используют и злоупотребляют: отрываются на вечеринках и мочат свои члены пять раз в неделю.

— Я хотел рассказать тебе об этом, но вчера вечером все быстро вышло из-под контроля. Сначала Брэндон, и... — он останавливается, резко вдыхая, словно ему нужно время, чтобы обдумать свои следующие слова. — А потом Спенсер прилетел, как гребаный рыцарь в сияющих доспехах... Я не мог сидеть сложа руки и смотреть, как он за ней ухаживает, поэтому попросил ее стать моим «плюс один» на мамином благотворительном балу в следующем месяце.

Черт, бал. Надо сказать своей помощнице Жасмин, чтобы она отложила дату, пока она не договорилась со своей подружкой и не заставила меня пригласить случайную женщину. Время еще есть — пять недель, но Джас планирует свою жизнь на месяцы вперед.

— Ты что?! — Конор снова вздыхает, откидывая кудри со лба. — Ты не можешь этого сделать!

Коди переступает с ноги на ногу, внезапно обороняясь.

— А что? Никаких ссор из-за девчонок, помнишь?

Последний из Святой Троицы присоединяется к нашему собранию. Тот, кто больше всего похож на меня, так что сейчас будет интересно. Вместо того чтобы отправиться в свой домашний спортзал в подвале, я устраиваюсь поудобнее на высоком барном стуле, потягиваю кофе и наблюдаю за тем, как мои девятилетние младшие братья берут в руки свои образные мечи.

— Угадай, кто вчера подкатывал к нашей девушке, — рычит Конор на Кольта, который тут же наводит на меня прицел, ноздри раздуваются, на уме убийство. Ошибся адресом, брат. — Не он! — Конор закатывает глаза. — Коди!

Я наблюдаю за ними, смущенный, забавный и гордый тем, что они проявляют эмоции.

— Что, черт возьми, изменилось, Коди? — требует Кольт, в его голосе звучит едва сдерживаемое раздражение.

Коди разводит руками, как бы говоря, что всякое бывает, и это еще больше распаляет Кольта, что видно по сжатым белым губам. В течение следующих пяти минут Коди учат, угрожают и рычат на него.

Они бы обезглавили его, если бы у них были мечи.