ГЛАВА 25

Мия

Уже половина восьмого, когда Нико возвращается домой с высокой стопкой еды на вынос. Я сижу за его пианино и играю все, что приходит на ум, а слезы уже не текут по моим щекам. Это просто волосы, и не в первый раз, когда я их теряю.

Как бы плохо это ни звучало, я привыкла к издевательствам. Это больно, но после многих лет страданий я знаю, чего ожидать. Я плачу и иду дальше, потому что что еще я должна делать? Постоять за себя — это значит обнять унитаз и получить еще больше боли, так что проще промыть и повторить.

— Привет, — говорю я, когда Нико наклоняется ко мне и прижимается горячими губами к моей макушке. — Ты всегда так поздно работаешь?

— Почему ты обрезала волосы? — отвечает он, заставляя меня податься вперед, когда он садится позади меня, обхватывая ногами мои бедра, а одной рукой — мою грудь.

— Хватит начинать разговор с «почему» и «что».

— Эй, детка. Почему ты обрезала волосы?

Я откидываюсь назад, прижимаясь ближе к его теплому телу.

— Ты не можешь игнорировать мои вопросы и ждать, что я отвечу на твои.

Его мышцы напрягаются, грудь становится хрупкой.

— Ты напрашиваешься на неприятности, Мия. Не думай, что я не поставлю тебя на колени за то, что ты так себя ведешь. — Он кладет руку на клавиши, добавляя несколько нот к мелодии, которую я играю. — Я никогда не ухожу из офиса раньше шести. Как только я там заканчиваю, я заезжаю в ресторан, Q и все коктейль-бары, которые мне принадлежат. Обычно я возвращаюсь домой около девяти.

— Короткий день сегодня?

— Я не мог вернуться домой достаточно быстро. Твоя очередь. Почему ты обрезала волосы?

— Они загорелись, — признаюсь я, твердо решив свести ложь к минимуму. — Свечи, — добавляю я тихо, чтобы он не услышал, как срывается мой голос. — Я хотела принять ванну при свечах... Я зажгла свечи, наклонилась над ванной, и... мои волосы вспыхнули. Ты даже не представляешь, как быстро они горят. Это чудо, что я сохранила столько, сколько сохранила.

Он убирает мои волосы вперед, заглядывая мне под блузку.

— Черт... ты обожгла спину. Ты ходила в больницу? Зачем ты надела лифчик? Ты делаешь только хуже.

Песня резко заканчивается, когда я прижимаюсь к нему.

— Я в порядке. Это просто поверхностный ожог. Он чувствительный, но не болит, и крем помогает. — Я прижимаю палец к его губам, когда он начинает говорить. — Я в порядке, хорошо? Это просто волосы. Они отрастут.

— Я знаю, но ты должна была позвонить мне.

Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к его лбу, наслаждаясь его безраздельным вниманием. Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности.

— Я скучала по тебе.

Он обхватывает мой затылок и ловит мои губы своими. Он уже на десятку. Не нужно ему об этом рассказывать, да я и не собираюсь говорить. Я бы не возражала, если бы он продолжал тренироваться до скончания времен. Его язык дразнит мой, пробуя на вкус, запутывая и разжигая боль, которую он погасил сегодня утром.

Запустив свои большие руки мне под юбку, он впивается пальцами в мои бедра, достаточно сильно, чтобы возбужденная дрожь покалывала мои бедра, но не настолько сильно, чтобы оставить синяки. Я вжимаюсь в него, мои трусики намокли, желание, как горячий мед, течет по моим венам.

— Хорошая девочка, — рычит он мне в ухо, покусывая нежную кожу. — Сделай это еще раз. Используй меня. Сделай так, чтобы тебе было хорошо.

Я кручу бедрами, наслаждаясь трением его молнии.

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня, — шепчу я, откидывая голову назад, когда он целует мою шею.

— Кхм кхм... это то, что мы должны ожидать, каждый раз заходя домой. — Коди выводит нас из похотливой дымки. — Снимите комнату.

— Снимай дом, — отвечает Нико, но в его голосе звучит веселье, когда он проводит руками по моим бедрам, оглядываясь через плечо. — Еда здесь. Талия прислала твое любимое блюдо.

— Да, черт возьми! — радостно восклицает Конор, потирая руки. — Я чертовски голоден.

— Когда ты не голоден? — бормочет Кольт, открывая коробки.

— Прежде чем мы поедим... — говорю я и, убедившись, что тройняшки не смотрят, снова незаметно прижимаюсь к Нико. — Как ты смотришь на то, чтобы уехать со мной?

— Сделай так еще несколько раз, и я позволю тебе отвезти меня, куда захочешь.

— В Европу, — предлагаю я, еще немного покрутив бедрами. — Мой папа звонил ранее. Теперь, когда я выпрыгнула из самолета, он уговаривает меня полететь в Монако. Я всегда хотела увидеть Гран-при, и у меня больше шансов пережить полет, если ты будешь со мной. Я знаю, что ты не можешь оставить работу надолго, но... — я прижимаюсь к нему сильнее, его глаза закрываются капюшоном. — Может, на неделю?

Он обхватывает мои бедра, удерживая меня на месте.

— Я попробую найти кого-нибудь, кто присмотрит за всем, пока нас не будет. — Он целует мою голову, похлопывает меня по бедру, чтобы я слезла с него, а затем исчезает на кухне, чтобы принести тарелки.

Когда я пересекаю комнату и сажусь на диван, меня охватывает внезапная головная боль.

— Ну и дела... — я вздыхаю, наблюдая, как первая капля крови скатывается мне на руку.

Я зажимаю мягкую часть носа двумя пальцами, а другой рукой делаю небольшую миску, чтобы поймать кровь, пока она не испачкала белый ковер Нико. После насыщенного событиями и стрессами дня кровотечение из носа не стало неожиданностью. Я наполовину ожидала, что это случится, когда тройняшки привезли меня домой.

Коди поднимает взгляд, его брови сошлись посередине.

— Черт. Опять? Подожди, я возьму полотенце.

Нико возвращается, его шаг замедляется, когда он смотрит на меня.

— Что случилось? — тарелки звенят, когда он роняет их на стол, срывает со спины белую футболку и вытирает мне руки. — Что ты сделала?

— Ничего, я в порядке, — бормочу я сквозь ткань, которую он прижимает к моему носу.

— Наклони голову назад, детка.

Я смотрю на Кольта, надеясь, что он объяснит, потому что сейчас мне нужно дышать ртом, а не говорить, иначе кровь потечет по горлу.

— На самом деле это неправильный способ. Поверь мне, брат. Она делает это правильно. У нее часто идет кровь из носа.

— Два, иногда три раза в месяц, — добавляет Коди, возвращаясь с рулоном бумажных полотенец. — Засекай время, — говорит он Конору.

— Уже, и без твоих подсказок. — Он постукивает по своим часам, набивая рот куриными шампурами.

— Почему ты засекаешь время? — спрашивает Нико, многократно поглаживая мои бедра. — Кровь из носа идет из-за болезни, которая у нее есть? Я не могу вспомнить ее название.

— Фон Виллебранд. Нам придется отвезти ее в отделение неотложной помощи, если это не прекратится через полчаса.

— Полчаса?!

Я хочу запустить пальцы в его волосы, как-то успокоить его, потому что он явно волнуется, но мои руки заняты.

— Такого почти не бывает, — говорю я на выдохе. — Если ты планируешь проводить со мной больше времени, привыкай к кровотечениям из носа.

***

Мои глаза распахиваются, тело тихонько вздрагивает под влиянием сна. Мои щеки пылают так же горячо, как и неутоленная боль, разбухающая внутри меня. Мышцы сокращаются в животе, бедра покалывают, оргазм совсем рядом, так близко, но в то же время так далеко. Я кусаю подушку, неудовлетворенное желание доводит меня до бешенства.

— Что случилось? — спрашивает Нико, напоминая, что я в его доме и в его постели. — Плохой сон? — он откладывает в сторону ноутбук, за которым, очевидно, работал, пока я спала. — Нет... хороший сон, не так ли? — он просовывает руку дальше под одеяло, обхватывает мое бедро и притягивает меня к себе. — Лучше скажи, что я в нем был.

Я прячу лицо в его шее и ловлю его запястье, чтобы он не прикасался ко мне, потому что каждое движение его пальцев посылает новую волну желания по моему телу.

— Я проснулась слишком рано, так что не все так хорошо, — дышу я, прижимаясь к его теплой коже. — И да, ты был в нем.

Я превращаюсь в свою сестру.

Мы занимались сексом прямо перед тем, как я заснула под тихое чтение Нико Алисы в стране чудес. Судя по часам на тумбочке, не прошло и часа, но вот я здесь, мокрая и снова нуждающаяся в нем.

Он высвобождает руку из моей хватки и поднимается выше, его большой палец ласкает мой сосок.

— Я ни за что не позволю своей девочке заснуть такой нуждающейся. Это был твой первый сон обо мне?

— Нет. Я просыпаюсь так уже несколько недель.

Он улыбается мне, и смущение исчезает, оттесненное на задний план непреодолимой потребностью и словами, которые он произнес совсем недавно.

Никогда не скрывай, что я заставляю тебя чувствовать. Не притворяйся, что ты не возбуждаешься, когда я прикасаюсь к тебе. Признай это. Покажи мне. Я хочу это видеть.

Он стягивает с меня ночное платье, откидываясь на спинку стула. Мне нравится, как он смотрит на меня. Как будто он не может насытиться. Он проводит руками по моим бедрам, его прикосновения нежные, но уверенные.

— Потрогай себя, — говорит он, ухмыляясь, когда мои глаза становятся шире. — Я же сказал, что выведу тебя из зоны комфорта, Мия. Покажи мне, как бы ты заставила себя кончить, думая обо мне, когда проснулась мокрой.

— Ничего особенного, — пробормотала я, перебирая свои кольца. — Я бы предпочла, чтобы ты прикасался ко мне.

— Я решаю, будет ли это особенным. — Он ведет мою руку, пока пальцы не касаются моего клитора. — На этот раз можешь закрыть глаза. В следующий раз я буду ждать эти изумруды на себе. Начинай медленно, детка. — Он опускает голову, проводя пальцами по линии между моими грудями, а затем снова устраивается рядом со мной, опираясь на локоть. — Не заставляй меня брать инициативу на себя. Прикоснись к себе.

Я закрываю глаза, обводя взглядом пучок нервов. Я мокрая, готовая и не далека от оргазма, но осознание того, что Нико наблюдает за мной, делает путь к разрядке намного длиннее.

— Вот так, — говорит он мне на ухо, разминая мою грудь. — Вот так, не останавливайся. Помни о сне. — Он опускает руку ниже и проводит пальцами по моему животу, достаточно высоко, чтобы не прерывать меня. — Хорошая девочка. Быстрее.