ГЛАВА 36

БЛЕЙК

— Куда вы летите, миссис Де Лука?

Я улыбаюсь водителю, который, вероятно, последние тридцать минут наблюдал за тем, как я вытираю слезы рукавом. — В Сан-Франциско.

— Красивый город. Вы едите к родственникам?

— К подруге.

Поскольку «Железные хищники» больше не представляют угрозы, я позвонила Дел вчера вечером и спросила, могу ли я остаться у нее на некоторое время.

— Надеюсь, тебе понравится. Мы всего в пяти минутах езды от аэропорта.

Я обхватываю себя руками.

Вчера, когда я приняла решение уехать, я думала, что это принесет какое-то утешение, но я почти не спала всю ночь. Я все ждала, что меня охватит какое-то внутреннее чувство, что оно уверит меня в том, что я поступаю правильно.

Но оно так и не пришло.

Машина проезжает через ворота аэропорта, и взору предстает частный терминал. Мне должно быть легче от того, что к концу сегодняшнего дня я буду сидеть в гостиной Дел. Вместо этого в глубине моего живота поселилось грызущее чувство потери.

Я не могла попрощаться с Неро, не разбившись при этом. Поэтому я ничего не сказала. Я просто ушла.

Прошло меньше сорока минут, а я уже скучаю по нему. Мне не хватает его прикосновений. Я скучаю по его запаху. Я скучаю по тому, как его кожа ощущается под моими руками. По шепоту ласк. Поцелуи в мои волосы. По тому, как его руки обхватывают мои. Я скучаю по жжению его щетины на моих бедрах. По шелковистости его волос, когда я пропускаю их сквозь пальцы.

Больше всего я скучаю по его глазам. По тому, как много они могут сказать, а он не произносит ни слова.

Я поступила правильно. Так почему же ни одна часть этого не доставляет мне удовольствия?

Водитель останавливается у входа, и я заставляю себя двигаться, выходить из машины и идти в терминал. Я едва успеваю заметить гладкую отдельную зону ожидания или женщину, которая встречает меня вежливой улыбкой и предлагает кофе.

Я выдавливаю из себя «Нет, спасибо» и сажусь на самый дальний стул в углу, надеясь, что она не попытается завязать разговор.

Это к лучшему.

Так я говорю себе, но это не работает. Правда в том, что я не хочу уходить. Я не хочу покидать Неро, хотя знаю, что остаться - значит потерять еще больше того, кем я была раньше. Того, кем, по моему мнению, я всегда должна была быть. В его мире я стала человеком, которого с трудом узнаю - человеком, который может убивать без вины, который может оправдать немыслимое.

Но я люблю его.

Боже, как я его люблю.

И, возможно, именно поэтому я должна уйти - потому что моя любовь к нему слишком велика, слишком всепоглощающа, и она превращает меня в того, кем я не хочу быть.

В приемной раздается тихий звон, и в дверях появляется женщина в униформе. — Миссис Де Лука, мы готовы к посадке.

Я киваю. Движение кажется механическим, как будто я наблюдаю, как кто-то другой двигает моей головой. Я вытираю липкие ладони о джинсы и поднимаюсь на ноги.

Женщина ведет меня через терминал, звук наших шагов заглушает толстый ковер. Мы доходим до двери, выходящей на асфальт, где нас ждет частный самолет. Лестница опущена, и у ее подножия стоит одинокая фигура, готовая проводить меня наверх.

Мы выходим на улицу.

Вот и все.

Все, что мне нужно сделать, - это подняться по этой лестнице, и я буду свободна. Свободна от жизни, которая превратила меня в нечто неузнаваемое. Свободна от любви, которая одновременно и лучшее, и худшее, что со мной случалось.

Но мои ноги не двигаются.

Я кусаю губы, чтобы они не дрожали, и стою, уставившись на ступеньки.

Мое тело словно восстает против моего разума.

Уходим. Просто уходи. Ты сделал свой выбор, и теперь тебе придется жить с этим.

— Блейк!

Звук моего имени вырывает меня из раздумий.

— Блейк, подожди!

Это Клео. Она бежит ко мне, ее рыжие волосы хлещут по лицу. Мои глаза расширяются. Почему она здесь? Ее прислал Неро? Если он решил, что не позволит мне уйти, то почему не пришел сам?

И почему мысль о том, что он заставит меня остаться, приносит мне такое чертовское облегчение?

Клео останавливается передо мной и наклоняется, прижимая ладони к коленям.

— Черт, Джем прав. Я не в форме, — сокрушается она. — Дай мне секунду.

— Что ты здесь делаешь?

Мой голос дрожит, я нахожусь где-то между облегчением и замешательством.

Она наклоняет голову и смотрит на меня из-под густых ресниц.

— Раф сказал мне, что ты улетаешь на его самолете. И я просто… — Она делает несколько коротких вдохов. — Я продолжала думать о нашем разговоре в больнице, о том, как я сказала тебе, что все еще чувствую себя виноватой за все то дерьмо, которое произошло, когда меня забрал отец, и у меня в голове возникла мысль, что, возможно, я напугала тебя. У тебя было такое испуганное выражение лица. Я не имела в виду, что думаю, будто тебе никогда не станет легче от того, что случилось, или что-то подобное. Я имею в виду, что я в полном порядке! Я постоянно говорю глупые, необдуманные вещи. Я не хотела, чтобы тебе захотелось убежать.

Из меня вырывается почти истерический смех.

— Клео, проблема не в том, что я чувствую. А в том, что я не чувствую. Я не чувствую вины за то, что застрелила Екатерину. Ни капельки. — Мой голос задыхается. — Я больше не знаю, кто я. Я не знаю, кем я стала.

Взгляд Клео смягчается. Она делает шаг ближе, ее глаза ищут мои. — Так вот что тебя беспокоит?

— Я вся извелась, — хнычу я. — Мой отец тоже был преступником. Он был ужасным человеком. Я всю жизнь пыталась доказать всем в своем городе, что я не такая, как он. Что я хорошая. Что у меня есть честность. И за несколько недель пребывания здесь я стала убийцей. Я даже не сожалею о том, что убила Екатерину.

Клео протягивает руку и нежно обхватывает мое лицо обеими ладонями, большими пальцами смахивая слезы. — Я понимаю. Ты напугана, и это нормально. Но ни на секунду не думай, что то, что ты сделала, означает, что ты какое-то чудовище. Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить.

— Я боюсь того, кем я становлюсь. — Слова с трудом пробиваются сквозь комок в горле. — Я хочу быть с Неро, но мне страшно от того, во что он меня превращает.

Она вздыхает. — Пойдем со мной. Давай сядем и все обсудим. Никакого давления, никаких ожиданий. Просто две девушки поговорят.

Я колеблюсь, мой взгляд возвращается к трапу самолета.

— Он будет здесь после нашего разговора, если ты решишь, что все еще хочешь поехать, — говорит Клео. — Я обещаю. Он наш парень, так что он на нашем счету.

Поговорить с кем-то - звучит... мило. Но я не так уж хорошо знаю Клео. Могу ли я ей доверять?

К черту. Мне нечего терять.

Поэтому я киваю. — Хорошо.

Мы молча идем к терминалу, ветер треплет наши волосы и одежду. Внутри Клео приводит меня в небольшое кафе, которое я раньше не заметила, и находит нам столик у окна.

— Давай перекусим, — предлагает Клео. Голос у нее легкий, но в нем слышится беспокойство. — Я всегда лучше соображаю на сытый желудок.

Мне удается слабо улыбнуться. — Звучит неплохо.

Она заказывает для нас обоих сэндвичи, чипсы и два стакана колы. Когда приносят еду, она подталкивает одну из тарелок ко мне, ее изумрудные глаза призывают меня откусить.

Я беру сэндвич и откусываю уголок. Он безвкусный и неаппетитный, но это хоть что-то, на чем можно сосредоточиться, кроме бури эмоций внутри меня.

— Итак, — начинает Клео, ее тон мягкий, — почему бы тебе не рассказать мне, что именно у тебя на уме?

Я отложила сэндвич. — Мне кажется, что я потеряла себя в этом темном, безжалостном мире.

Клео кивает, выражение ее лица задумчивое. — Я понимаю. Поверь мне, понимаю.

— Правда? А тебе не кажется, что это нормально? Ты же выросла в этом.

— И я ненавидела каждую секунду. Мои родители были ужасны, как и твой отец. Я с ранних лет решила, что не хочу иметь ничего общего с этой жизнью. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за мафиози и что найду способ покинуть этот мир и все, что с ним связано, - насилие, опасность, постоянные моральные компромиссы.

Мои глаза расширяются от шока.

Она ухмыляется.

— Что? Неро никогда не говорил тебе? Единственная причина, по которой я вышла замуж за Рафа, - это помощь моей сестре, Джем. Она была помолвлена с Рафом, но влюбилась в другого парня. Я шла к алтарю, поклявшись себе, что у меня никогда не будет с ним настоящих отношений. Я была убеждена, что кроме того, что он горяч, у него нет никаких искупительных качеств.

Я подношу колу поближе и делаю глоток. — И как ты с этим справлялась?

Клео поджимает губы, обдумывая свои слова.

— Это было нелегко. Бывали моменты, когда я сомневалась во всем - в своем выборе, в своей морали, в своем чувстве добра и зла. Но я поняла, что дело не в том, чтобы полностью отгородиться от тьмы. А в том, чтобы найти способ сиять своим светом, даже когда вокруг тебя тьма.

Я тяжело сглотнул, ее слова прозвучали очень близко к сердцу. — Но что, если я не могу?

Она протягивает руку через стол, берет мою руку в свою и нежно сжимает ее. — Почему ты стреляла в Екатерину?

— Потому что она собиралась меня убить.

— А как ты вообще попала в такую ситуацию?

— Я... я думаю, я была с ней одна в ванной, потому что я пыталась найти способ получить помощь. Для Неро и меня.

— Значит, ты сделала что-то чертовски смелое, чтобы помочь спасти человека, которого любишь. Что в этом чудовищного?

Я прикусила уголок рта.

— Ты любишь Неро?

— Да, — тихо отвечаю я.

— Почему ты его любишь?

На ум приходит миллион причин.

— За то, что он полностью берет на себя ответственность за свои поступки. Я никогда не встречала никого, кто делал бы это в такой же степени, как он. Когда он совершает ошибки, он полностью берет на себя обязательства по их исправлению. Меня это в нем очень восхищает.

Клео молчит, позволяя мне продолжать.

— Мне нравится, как он предан и как далеко он готов зайти ради тех, кого любит.

Она улыбается. — Я немного знаю об этом.

— Его любовь интенсивная, собственническая, всепоглощающая. Он ничего не сдерживает. Иногда это может быть подавляющим, но чаще всего...