ГЛАВА 26

БЛЕЙК

Когда я просыпаюсь на следующее утро, солнце уже высоко в небе, а Неро больше нет в моей постели.

Я сажусь у изголовья и морщусь от тупой боли между ног.

Может быть, мне стоило принять ванну в четыре утра, после того как Неро снова разбудил меня, но к тому моменту я уже столько раз кончала, что была не более чем лужицей покалывающих нервов. Скорее всего, я бы утонула.

Я издала низкий стон и запрокинула голову назад и вперед, чтобы размять шею. Созвездие засосов украшает выпуклости моих грудей. Уверена, если я посмотрю в зеркало, то найду еще больше.

Осторожно я встаю с кровати. Пока я иду в ванную комнату, слова Неро возвращаются ко мне, сжимая мою грудь. — Я люблю тебя. И я знаю, что ты не уверена, чувствуешь ли ты то же самое ко мне, потому что я не тот мужчина, с которым ты когда-либо представляла себя.

Я упираюсь ладонями в стену и тяжело вздыхаю.

Это правда, я никогда не представляла себя с таким парнем, как Неро. На бумаге он выглядит именно как тот человек, от которого я поклялась держаться подальше после того, как увидела, как моя мама страдала с моим отцом.

Но пришло время посмотреть правде в глаза и признать, что я влюбилась в него. Полностью и без остатка. Независимо от того, кто он такой.

Роуэн Миллер. Неро Де Лука.

Оказывается, они не такие уж и разные, по крайней мере, в том, что касается моего сердца.

Я брызгаю на кожу холодной водой и встречаю свой взгляд в зеркале. Мои волосы в ужасном состоянии. Я беру щетку и начинаю вычесывать колтуны, не торопясь, чтобы успеть собраться с мыслями, прежде чем выйти на улицу и встретиться с мужчиной.

Неро был честен со мной прошлой ночью. Он был честен со мной с тех пор, как надел это дешевое кольцо на мой палец. Но я не была честна с ним. Он понятия не имеет о сделке, которую я заключила с Витой за его спиной.

Пока он рассказывал мне вчера вечером, какая я хорошая и бескорыстная, что пытаюсь ему помочь, я чувствовала лишь сокрушительное чувство вины.

Когда я стала лгуньей? Да еще и лицемеркой?

Я была так зла на Неро несколько недель после того, как узнала, как он солгал мне в Даркуотер-Холлоу. Я заявила, что никогда не прощу ему эту ложь.

Пока он пытался вернуть нас друг к другу в последние несколько недель, я строила планы, как сбежать от него.

Вначале, когда я была полна гнева и обиды, это казалось оправданным, но теперь это уже не кажется оправданным. И продолжала бы я врать, если бы отвратительное предложение Максима не заставило нас отменить наш план вчера вечером?

Скорее всего. Я бы и дальше позволяла Неро верить, что делаю все это только для того, чтобы помочь ему. Я бы получила паспорт от Виты, и тогда мне пришлось бы принимать важное решение.

Остаться или уйти.

Теперь мне ясно, что, если бы я уехала, это раздавило бы Неро. Это было бы самое худшее, что я могла сделать для него. Это было бы жестоким предательством. Но мне больше не нужно об этом беспокоиться. У меня больше нет выбора. Мне кажется, что судьба говорит мне доверять своему сердцу, а не голове, и я собираюсь послушаться.

Я могу забыть об услуге, которую обещала мне Вита. Я могу притвориться, что этого никогда не было. Я кладу щетку на туалет, беру с крючка халат и накидываю его на себя. А что, если Вита сама упомянет об этом Неро? Я никогда не говорила ей, в чем будет заключаться услуга, но Неро, скорее всего, догадается о ее сути. Ведь это так очевидно, чего бы я хотела все те недели назад, когда встречалась с ней.

Должна ли я рассказать ему правду? Признаться?

Я не хочу. Будет мучительно видеть боль в его глазах, когда он поймет, как жестоко я планировала поступить.

Я просто хочу забыть обо всем этом и начать с ним все сначала. Но смогу ли я сделать это, не признавшись?

Ноги сами несут меня на кухню, где Неро смотрит на ингредиенты, разложенные перед ним на мраморной стойке.

Мое сердце замирает. На нем только боксеры и фартук, повязанный вокруг талии, и он выглядит так чертовски сексуально, что мне приходится улучить момент, чтобы просто оценить его.

Между моих бедер поднимается жар. Мне чертовски больно, но я все еще хочу его.

Его глаза поднимаются к моим, губы изгибаются в дразнящей улыбке. — Доброе утро.

Мои ноги несут меня прямо к нему. Он кладет нож на деревянную доску и поворачивается ко мне лицом.

В его глазах мелькает что-то уязвимое.

Я не сказала ему, что люблю его прошлой ночью, и даже теперь, когда я знаю, что люблю, слова застревают у меня в горле. Почему я не могу сказать это?

Я делаю шаг вперед и прижимаюсь щекой к его груди.

Его ребра расширяются при глубоком вдохе. Я слышу ровный стук его сердца, когда он проводит рукой туда-сюда по моей спине.

Я откидываю голову назад. — Что ты готовишь?

Он наклоняется и быстро чмокает меня в губы.

— Завтрак. Французские тосты и яичница. Я не думал, что ты встанешь так рано. Я собирался принести его тебе в постель, чтобы помочь прийти в себя после прошлой ночи.

— Как заботливо, — говорю я с тихим смешком. — Это твое предложение мира за то, что ты сделал с моими внутренностями?

На его лице мелькает озабоченность.

— Насколько все плохо? Может, позвонить Доку на всякий случай? Если тебе больно, может, он сможет что-нибудь прописать.

Я шлепнула его по руке. — Ты же не собираешься звонить доку и рассказывать ему о том, как ты уничтожил мое влагалище прошлой ночью. Со мной все будет в порядке.

— Подожди здесь. — Неро обходит меня, открывает ящик с лекарствами и достает оттуда маленький пузырек с таблетками. — Прими это.

Я уже собираюсь возразить, что он говорит глупости, но тут до меня доходит, что это ибупрофен.

Эх. Это не повредит.

Он протягивает мне стакан воды, чтобы запить таблетку, и начинает разбивать яйца в миску.

Я сажусь на табурет напротив него. — Ты говорил с Джино?

— Пока нет.

Я ищу в его тоне намек на сожаление - может быть, сейчас, в утреннем свете, он понял, что теряет, отказываясь от единственного шанса на повышение, - но не нахожу его.

Он плеснул немного молока в миску и взял венчик. — Слушай, я хочу, чтобы мы уехали отсюда на несколько дней.

— Да?

— Я думал о том, что ты сказала прошлой ночью, прежде чем я, как ты сказала, «уничтожил твое влагалище».

Я застонала, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он бросает на меня озорной взгляд. — Твои слова, не мои.

— Мне не следовало этого говорить, — ворчу я. — Твое эго и так достаточно велико.

Он смеется, и от этого низкого, горлового звука у меня в животе порхают бабочки.

— Я хотел сказать, что последние несколько недель ты сидела здесь взаперти - одна или с Витой в компании. А потом мы сразу же ввязались в это дерьмо с Максимом и Екатериной, что совсем не весело. У нас не было возможности заняться чем-то, что делает жизнь здесь приятной. Я хочу показать тебе, что быть здесь со мной - это не просто вся эта мафиозная хрень.

О.

— Нет?

— Нет, детка. Тебя бросили в самую гущу событий, но с этого момента все будет не так. Я обещаю тебе это.

Телефон Неро начинает жужжать на стойке. Он оставляет венчик в миске и смотрит на экран.

— Джино? — спрашиваю я.

— Это Максим.

Его глаза вспыхивают едва сдерживаемой яростью, когда он смотрит на меня из-под бровей.

Кровь стынет в жилах. На мгновение я думаю, что Неро не возьмет трубку, но тут он берет телефон и прижимает его к уху. — Алло?

Я обхватываю ладонями края стойки и просто смотрю на него. Что теперь нужно Максиму? Тревога бурлит в моем животе. Что, если он решит прийти за Неро или еще что-нибудь безумное в этом роде?

Секунды идут, превращаясь в минуты. Неро отвечает отрывисто и неразборчиво. Он кладет трубку и снова берется за нож.

— Он извинился, — говорит Неро с раздражением, нарезая овощи. — Сказал, что перегнул палку. Хочет встретиться, чтобы обсудить, как мы можем помочь друг другу.

Мой желудок опускается.

Значит, это еще не конец. Еще нет.

Если Максим готов вернуться за стол переговоров, значит, у нас еще есть шанс все провернуть.

— Почему он так изменился?

Я с усилием протискиваюсь сквозь пересохшее горло.

— Вчера вечером он сказал, что блефует. Он думал, что сможет убедить тебя, что окажет мне услугу, если свяжет меня с Паханом. Ему нужно что-то, чтобы убедить пахана, что он все еще полезен.

На телефон Неро приходит уведомление. Он открывает его и прокручивает некоторое время. — Возможно, это имеет какое-то отношение к делу.

Он протягивает телефон мне.

Это газетная статья с заголовком: — ФБР проводит расследование предполагаемой войны за территорию между итальянской Cosa Nostra и русскими форпостами Братвы в Нью-Йорке.

— Братва не имеет такого влияния на власти, как мы. Они хотят покончить с этим побыстрее. Это идеальное время для того, чтобы Максим выступил в роли их спасителя.

— Что ты собираешься делать?

— Что, по-твоему, я должен сделать, Солнышко?

Он кладет свою руку поверх моей.

Мои легкие становятся жесткими. Мне трудно дышать.

Я должна рассказать ему о своей сделке с Витой. Если и было время признаться, то только сейчас.

Но какой-то голос в моей голове не соглашается. Возможно, у тебя еще есть способ выбраться отсюда. Разве не здорово хотя бы иметь такой выбор?

Я хочу остаться с Неро. Моя фантазия о побеге за границу меня больше не привлекает, ни капельки.

Но что, если все изменится? Что если ты пойдешь по этому пути и поймешь, что это не для тебя? Иногда любви недостаточно. Вы знаете это. Хорошо иметь план выхода, даже если ты никогда им не воспользуешься.

Я сглатываю. — Если ты встретишься с Максимом... может быть, мы все еще сможем провернуть это. Ты все еще можешь быть капо.

Мышцы на челюсти Неро подергиваются.

— Мы так близки. Ты много чего наговорил прошлой ночью, Неро, и...

Он обходит остров и подходит ко мне. — И я имел в виду каждое слово. Нам не нужно этого делать. У меня все будет хорошо, как сейчас, Блейк.

— Я знаю. Но я буду чувствовать себя лучше, зная, что долг, который, по мнению Джино Ферраро, ты ему должен, оплачен. То, что ты внедрился в «Братву», было причиной, по которой он пощадил тебя. Если мы уйдем, а он узнает, кто знает, что он с тобой сделает?