ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Блейк

Ари устраивал торжественный прием в честь организации «Потерянные дети» в ночь перед игрой в Далласе, и я обнаружила, что стою перед зеркалом в доме Ари в Далласе, и внутри закипает тревога. Он купил мне потрясающее платье по этому случаю, красивый жест, который только усилил напряжение, которое я испытывала. Отражение смотрело на меня, и я не могла не разглядеть каждую деталь.

Платье было элегантным, длиной до пола, глубокого полуночно-синего оттенка. Нежное кружевное покрытие создавало замысловатые узоры, которые танцевали на коже, и оно облегало мое тело во всех нужных местах. И все же, несмотря на неоспоримую красоту платья, я не могла избавиться от чувства неловкости.

На самом деле, сама идея посетить одно из таких мероприятий вызывала панику, какой я давно не испытывала. Праздничные вечера, очевидно, знакомы, я была вынуждена посещать бесчисленное количество подобных мероприятий с Шепфилдами.

И последнее торжество, на котором я присутствовала, закончился не очень хорошо.

— Мне жаль. Я не могу выйти за тебя замуж...

Та ночь прокручивалась в голове прямо сейчас... как и все остальные, когда я была наряжена в дорогое, неудобное платье и за каждым движением внимательно следили. Когда я общалась с людьми, которые едва замечали мое существование или перешептывались за бокалами с шампанским, я чувствовала себя не более чем симпатичным аксессуаром для показухи Шепфилдов или Кларка.

Воспоминания о тех торжественных вечерах, наполненных неискренними улыбками и приглушенными разговорами, оставили неизгладимый шрам в душе. Это было суровым напоминанием о моем статусе аутсайдера в этой семье и о годах, когда я чувствовала себя простым украшением в роскошном мире.

Теперь, по мере приближения сегодняшнего мероприятия, все старые тревоги всплыли на поверхность. Перспектива участия в еще одном гламурном мероприятии, даже при неизменной поддержке Ари, заставляла кожу натянуться. Неужели я снова превращусь в простое зрелище, о котором будут судить по тем же поверхностным стандартам, которые были навязаны раньше?

Я прикусила губу, уставившись на сумку, где, как знала, было спрятано лезвие бритвы. Возможно, просто маленький порез, чтобы пережить сегодняшний вечер...

Ари вошел в спальню и поймал мой взгляд в зеркале. Он подошел с этим своим успокаивающим присутствием.

— Вау, — пробормотал он, положив подбородок мне на плечо, глаза встретились с моими. — Ты выглядишь потрясающе.

Я слабо улыбнулась, нервно поправляя пальцами выбившуюся прядь волос.

— Думаешь? Давненько я так не одевалась. Не хочу тебя смущать или что-то в этом роде.

— Что на самом деле происходит в этой идеальной головке?

Я сдержала смех. Я была так далека от совершенства. Он даже не знал…

— Солнышко, — пробормотал он, целуя мое обнаженное плечо. — Ты, очевидно, не понимаешь этого, когда я говорю, что ты идеальна… Я имею в виду, что ты абсолютно идеальна. В тебе нет ничего, что бы мне не нравилось. Ничего, что бы мне хотелось исправить. Каждое утро я просыпаюсь и не могу поверить в гребаную удачу, потому что просыпаюсь рядом с тобой. Я считаю честью знать тебя.

Внутри потеплело, и я почувствовала себя Гринчем, потому что могла поклясться, что сердце выросло как минимум на три размера от его сладких слов.

Хотя я все еще нервничала. И не хотела вовлекать Ари в свою прежнюю жизнь.

— У меня было, кажется, миллион неудачных ночей из-за подобных вещей. И Мора там была королевой.

— Ммм, — сказал он, как будто точно понял, что я имела в виду. И, возможно, так оно и было. Ари, казалось, обладал волшебным способом понимать меня, когда никто другой не понимал.

— Я надеюсь, сегодняшний вечер будет для тебя особенным. Я бы не просил идти... но «Потерянные дети» — моя организация.

Мои глаза расширились от удивления, потому что в статьях, которые я читала, об этом не упоминалось.

— Если смогу спасти одного ребенка от того, через что прошел сам, я сделаю это. И лучший способ, который я нашел, — это устроить грандиозную вечеринку, напоить людей, а затем показать им грустные фотографии детей, чтобы те опустошили свои бумажники. Прямо сейчас я поддерживаю групповые приюты в пятнадцати штатах, и большая часть того, что заставляет их работать, происходит благодаря сегодняшнему вечеру. Я пойму, если ты не пойдешь... но для меня это было бы очень важно.

Как он заставлял меня влюбляться с каждым днем все больше? Было ли у Ари в ДНК какое-то волшебство, которое сделало его биологически совместимым со мной во всех отношениях?

Или, может быть, он действительно был моей второй половинкой, как и говорил все это время.

— Хорошо, Ари Ланкастер, — сказала я, голос стал тверже. — Давай сделаем это.

Ари улыбнулся той очаровательной кривоватой улыбкой, которая всегда заставляла сердце трепетать.

— Вот это моя девочка.

Затем он подмигнул.

— Обещаю, по дороге туда ты не пожалеешь о потраченном времени...

С этими словами его рука обвилась вокруг моей талии, выводя из комнаты к ожидающему лимузину.

Через несколько минут поездки… он опустился на колени.

— Ари, ты не обязан этого делать, — сказала я, широко раскрыв глаза.

— Не обязан? Не хочешь сказать, что я могу это сделать? — прорычал он, задирая платье до талии и удивленно вдыхая при виде кружевных белых подвязок, которые были под ним.

— Ты, блять, пытаешься убить меня, — простонал он, когда нос проник сквозь ткань нижнего белья вдоль моей щели.

Моя голова откинулась на кожаное сиденье. Он облизал пальцы, а затем просунул их под трусики, скользя по складочкам, пока не нашел набухший клитор. Ари дразнил его, медленно обводя, когда с моих губ сорвался тихий вздох.

— Ты должна вести себя тихо, милая. Водителю лучше не слышать, какой у тебя голос, когда кончаешь.

Я прикусила нижнюю губу, когда его другая рука скользнула вниз по платью, поглаживая обнаженную грудь. Он пощипывал и теребил сосок одной рукой, в то время как пальцы продолжали лениво скользить по складочкам.

Я захныкала, и он перестал двигаться.

— Что я говорил о том, чтобы вести себя тихо, солнышко? — замурлыкал он.

Мне нужно было кончить.

— Пожалуйста, Ари. Пожалуйста, заставь меня кончить. Я такая мокрая для тебя, детка. Мне это нужно.

Его глаза заблестели и стали немного дикими, а затем пальцы, наконец, скользнули в меня, трахая. Каким-то образом он задевал это сладкое местечко внутри, и я подавалась ближе.

Пальцы Ари резко покинули мою сердцевину, и я вскрикнула. Он грубо засунул те же самые пальцы в рот, чтобы я могла попробовать себя на вкус.

— Держи свой прелестный ротик занятым... и молчи, посасывая мои пальцы, пока не кончишь, — прорычал он, прежде чем рука, терзавшая сосок, скользнула в меня. Он усердно работал, большой палец на мгновение помассировал клитор, прежде чем Ари заменил его своим ртом. Он сильно посасывал клитор, в то время как большой палец спускался к моей заднице.

— Соси сильнее, Блейк, — дразнил он в перерывах между облизыванием и посасыванием. Дыхание прерывалось, когда я неистово посасывала его пальцы, в то время как тот задействовал все чувственные точки.

Я подходила к краю, и тогда он замедлял ритм. Ари делал это снова и снова, пока я не начала сходить с ума. Я прикусила его пальцы, и тот злобно рассмеялся.

— Ты близко, малыш? Хочешь немного облегчения?

Я бросила на него сердитый взгляд.

— Думаю, прежде чем ты кончишь… Я хочу услышать это, солнышко. Услышать, как ты говоришь себе, что идеальна.

Он убрал пальцы из моего рта, большой палец завис над нижней губой, когда тот мягко потер ее.

С невероятной скоростью я приближалась к оргазму каждый раз, когда слышала слово «идеальная», потому что он заставлял меня произносить его так часто, когда я вот-вот должна была кончить.

Ари томно облизывал мои складочки, большой палец проникал в попку и медленно скользил внутрь и наружу, пока я извивалась на сиденье.

— Скажи это, детка.

— Я идеальна, — пробормотала я сквозь стиснутые зубы, протягивая руку, чтобы потереть его огромный, твердый член.

Он отстранился, потому что был хуже всех.

— Нет... Сейчас только для тебя. Я буду трахать тебя всю оставшуюся ночь после приема.

— Пожалуйста, — захныкала я, его пальцы и рот, наконец, задали нужный ритм, чтобы я кончила.

— Такая идеальная, хорошая девочка, — пробормотал он после того, как я взорвалась. Он вытащил пальцы и облизал их, взгляд искрился от восторга, а рот блестел от выделений.

Я осталась сидеть, откинувшись на сиденье, чувствуя себя до смешного расслабленной.

Ари наклонился вперед, уставившись в окно.

— О, хорошо, мы на месте. Готова идти? — невинно спросил он.

Я секунду смотрела на него, прежде чем лихорадочно натянуть платье вниз. Я даже представить себе не могла, как выгляжу. Трусики промокли насквозь, щеки горели, а внутренности превратились в лужицу похоти.

Не лучший рецепт для праздничного мероприятия для ДЕТЕЙ!

— Самая сексуальная девушка, которую я когда-либо видел, — прохрипел он, приводя себя в порядок со страдальческим выражением на лице.

Я взглянула на его эрекцию.

— Мы не можем выйти на улицу, когда в здании этот монстр!

Ари уставился в потолок и начал свою обычную песенку «старые морщинистые яйца», пока я наблюдала, как водитель приближается к двери.

— Быстрее! — шепотом крикнула я, снова опуская взгляд на член.

— Не кричи на Максимуса 5000! Он не любит, когда на него давят, — прошипел Ари в ответ.

Я расхохоталась.

— Максимус 5000?

— Это ласкательное прозвище. Оно есть у всех великих.

Водитель открыл дверь, и даже вспышки камер снаружи не смогли заставить меня напрячься.

Не тогда, когда Максимус 5000 тыкал меня в спину, когда мы шли по красной дорожке, ведущей на торжественный прием, и Ари все это время пытался скрыть свою «проблему».