- Давно ли выпита последняя кружка пива в подвалах Таллинна? - обратился я с вопросом к лейтенанту, сидящему напротив меня. Я думал увижу его удивленные глаза, но он спокойно отставил миску в сторону и, не поднимая глаз, спросил:

- Ты в каком году закончил? - В восемьдесят пятом, - ответил я. - Я тоже. После такого ответа я был сыт. В его миску я влепил свою, они склеились и медленно начали прыгать в сторону майора. Лейтенант-незнакомец, пораженный моей выходкой, смеясь сказал:

- Вот так мы и будем мостить дороги Нечерноземья. Мисками! - На гороховке, - подхватил я. Рождение мули прервало непрерывное жевание майора, маленькая головка задергалась. Лейтенант-незнакомец обратился к своему соседу:

- Товарищ майор, не обращайте внимания, просто встретились в лесу два со курсника, которые за пять лет никогда не сталкивались, хотя сидели в одних и тех же аудиториях.

- Это бывает. Мир тесен, - сказал майор. - Вы, наверное, строители?

- Нет. Я, наверное, механик. - Это ничего, там и механики нужны, - сказал майор, все еще ковыряя зеленый горох из своей миски. - Где это там? - спросил лейтенант. - Как! Вы не знаете, что такое дороги Нечерноземья? - спросил удивленный майор. - Нет, не знаем, - ответили мы одновременно. - Вы знаете, что такое БАМ? - начал майор объяснение издалека. - Вот вам БАМ, а мы по до мам, - сказал лейтенант-незнакомец. - Зачем вы так, вы еще молоды. У вас все впереди. Вот мы политические работники в отношении организации знаем все. Вам будет дана зеленая улица на всем пути следования. Ваши эшелоны будут сопро вождать вертолеты. Вас торжественно встретит местное население. Дороги Нечер ноземья - это десять БАМов! - воскликнул политработник и многозначительно поднял свою руку.

- Что вы говорите! Десять БАМов: БАМ, БАМ, БАМ, БОМ, БОМ... и так десять раз. Великий шум пойдет по стране, - сказал лейтенант-незнакомец. Продолжение диалога я уже слушал из положения лежа, сгнившая скамейка не выдержала только что пообедавшего офицера, она хрустнула и развалилась на отдельные элементы. Фуражка упала, и я гонял ее по склизкому полу, как шайбу по льду, пока не прибил ее к ногам майора, чем ознаменовал открытие счета в нашу пользу.

- Не вам обсуждать приказы командования, - сказал майор. - Товарищ майор, вам завтра прикажут всей бригадой отправиться в космос, вы проведете набор космонавтов запаса и полетите все как один? - спросил лейтенант-незнакомец.

- Там,- майор пальцем показал на небо - ... и без вас обойдутся. - Там! На дорогах Нечерноземья, случайно без вас не обойдутся, товарищ майор? - спросил лейтенант-незнакомец. - Армия делает то, что ей прикажут, - прокричал майор. - Вместо того чтобы заниматься обороной страны, - продолжил мысль старшего офицера молодой лейтенант. - Как вас зовут, лейтенант? - опять прокричал ма йор, после чего лейтенант спокойно представился. - Я запомню вас, лейтенант, - сказал майор и исчез в кустарнике. - Последний, как тебя зовут? Ты занял последнее вакантное место, - сказал мой собеседник. - Зови меня "Последний", ведь кто-то должен быть последним в лагерях, - ответил я, играя словами. Последний, ты уже прошел психическую атаку нашего комбата? - Первичная обра ботка позади. - Не думай, что на этом все кончится.Эти бравые ребята решили превратить нас в послушных кроликов. Мы будем вкалывать, а они командовать. За усердие и покорность нам, конечно, дадут по морковке в размере месячного лейтенантского оклада, но на большее не рассчитывай. Поставить нас на одну ступень с солдатами не смогут, хотя желание у них велико. Удивительное разде ление труда уже заложено штатным скелетом части. Все начальники и замы - кад ровый состав и каждому такому начальнику или заму по одному или два двухго дюшника, как они нас называют.

- Не слишком ли много для первого дня: "пиджак", "двухгодюшник"? Если так дальше пойдет, мы здесь изрядно пополним свой словарный запас.

- Если хочешь, я тебе еще фразу подкину. Сегодня утром, когда ты еще в Ка унасе на Аллее Свободы отдыхал, начштаба заявил: "Куда солдата не целуй везде у него жопа!" Это был ответ начальника на попытку нашего брата найти общий язык с солдатским составом. Кстати, как у тебя с этим составом?

- Бог миловал. Два офицера и шариковая ручка в моем строю, - ответил я.

- Тебе повезло. Я уже две недели командую. В моем взводе "тридцать три бо гатыря,в чешуе, как жар горя". Не моются черти, что ты с ними не делай. В сказке А.С. Пушкина был батька Черномор, но мы попали в другую сказку, где быть мне батькой Чернодор.

- Чернодор, будет нужна помощь, всегда буду рад помочь строителю десяти БАМов. Слушай, как слеплена рота в батальоне? - спросил я батьку.

- Рота - это шедевр министериума от обороны. Молодые кадровые офицеры, имеющие приблизительно пять лет службы, - это командиры рот. Они хлебнут по полной придорожной жижи, хотя лавровые венки не украсят их чело. В роте по два взвода. Первый отдали двухгодюшникам, второй возьмет новоиспеченный кад ровый лейтенант. Партия коммунистов представлена в роте замполитом. Еще в ро те есть два прапорщика: старшина и зампотех. Прапорщики - народ разный. Есть среди них и "куски". Вот такой пейзаж - рота батальона.

- Кисти циклотрона человеческих душ. Закрутили мальчики шарашку. Не спро сили генеральчики Парашку, - сказал я.

- Смысла нет, а настроение передает, - заметил Чернодор. - Смысла нигде и ни в чем. Одно настроение и то паршивое. - Пойдем, Последний. Обед наш затя нулся, а спать тебе, видимо, еще негде, - предложил Чернодор. Мы отправились в лагерь батальона, который нас встретил очередным построением. Чернодор встал во главе своего взвода, а я попал в управление, которое по количеству человек не уступало целому взводу. Сразу стало ясно: к рулю будет не пробить ся, каскадеров и без меня достаточно, будем ехать в салоне. Сохранение здо ровья и нервов - вот программа "дороги Нечерноземья", - так думал я во время первого своего построения, оттягивая подбородок в правую сторону и пяля глаза на вековую сосну, на которой топором была вырублена надпись: "ЧИМКЕНТ". Буквы были слишком крупны для Литвы. Эта и другие надписи на деревьях говорили о многом. Литва приняла выходцев из Азии, лишь изредка можно было видеть на за борах надписи посланцев Европы. Попадались на глаза "Казань", "Уфа". На этом Европа исчерпала себя. Получив очередное многоэтажное объяснение своих обя занностей, солдаты и офицеры батальона рассыпались по палаткам.

Лагерная палатка - это временное помещение из натянутой на остов ткани, так толкует нам С.И.Ожегов, что из ткани, натянутой на остов - это да, но что временное - это заблуждение.

Блуждая по сосновому лесу, я набрел, к своему удивлению, на вещевой склад, где меня одарили "пуховой периной" из трех элементов, один из которых поче му-то провисал до земли.

- Товарищ лейтенант, берите. Они все одинаковые, - сказал солдат. - Берем, и других мнений быть не может! - воскликнул я, взваливая на свои новенькие погоны бесценный груз. Возвращение в часть, и батальон вновь встретил меня построением. Тогда еще не пришло время строить, поэтому проводили бесчислен ные построения бесформенного воинского строения. Вещи спешно пришлось бросить под сосну с надписью "ЧИМКЕНТ" и бежать в толпу мостостроителей. Очередной сбор был посвящен тому, что один из двухгодюшников, командуя ротой в отсутс твии кадрового офицера, проявил себя как грамотный и исполнительный офицер, за что и получил благодарность от командира части. Перед строем стоял Сара товский Чародей из второй роты.

Я вернулся к приметной сосне, "ЧИМКЕНТ" меня ждал, а вещи "ушли". С быто вых мелочей началась борьба за выживание. Украли у тебя - укради и тыэто пер вая уставная заповедь лагерей. Закон - тайга, упал - съели. Это может пока заться читателю очень знакомым. Метастазы ГУЛАГа поразили армию, поэтому все, что легло на бумагу из романа "Архипелаг ГУЛАГ", приводится без кавычек. Да простит меня Александр Исаевич Солженицын!