Голос служителя снова нарушил тишину.

— В этот момент единения, мы свидетельствуем о таинстве плоти. Пусть ваша связь будет нерушимой, а ваша любовь вечной.

Руки Арчера сжались вокруг меня, его сердце колотилось напротив моей груди. Стиснув зубы, я терпела боль и унижение, пока люди в масках наблюдали, как мои друзья были вынуждены мной воспользоваться. Но даже в тот момент полного унижения, моя преданность Арчеру оставалась непоколебимой. Я бы сделала все, что угодно, чтобы доказать свою любовь к нему, даже если бы это означало, что мне суждено превратиться в игрушку для удовольствия. Пока я лежала там, чувствуя себя разбитой и сломленной, горячие слезы предательски жгли мои глаза, но я не позволила им пролиться. Я бы не доставила этим ублюдкам удовольствия увидеть, что я нахожусь на грани срыва. Моим единственным утешением было осознание того, что Арчер стоит выше всех, истинный хозяин моего тела и моей души.

Когда люди в масках разошлись, удовлетворенные тем, что они увидели, я осталась лежать там, изнуренная и уязвимая. Руки Арчера все еще обнимали меня, пока мы оба пытались отдышаться.

Голос моего мужчины был почти шепотом, когда он сказал мне:

— Я люблю тебя. Никто и никогда не встанет между нами, что бы они ни сделали с тобой или со мной.

Мои глаза все еще были полны слез, но мне удалось улыбнуться и посмотреть на него.

— И я люблю тебя, Арчер. Больше, чем саму жизнь. Мы вместе, и мы справимся со всем, что встретится на нашем пути.

Кай и Тео, обнаженные и уставшие, лежали рядом с нами, в их глазах читалась смесь благоговения и уважения. Было ясно, что они никогда раньше не были свидетелями такого проявления любви и преданности, как у нас с Арчером.

Арчер нарушил молчание, обратившись к ним обоим.

— Идите и убедитесь, что все готово к балу. Я отвезу Милу домой.

— Мила, мне очень жаль, — сказал Тео, встав передо мной на колени.

— Ты сильнее всех, кого я когда-либо встречал, — последовал его примеру Кай.

— Не извиняйтесь. Мы все сделали то, что от нас требовало Братство, но давайте постараемся забыть все, что происходило в этих стенах, и больше никогда не будем вспоминать об этом, — прошептала я, мой голос дрожал от волнения, когда я вытирала обжигающие слезы, стекавшие по моим щекам.

Арчер поднялся, поднял меня на руки, и мы вместе вышли из мавзолея, оставив после себя отголоски нашей безграничной любви и душевной боли.