С каждым ударом ремень впивался, и боль распространялась по всему телу, распространяясь прямо между ног, пока я не начала стонать от желания. Но каким бы острым ни был укол, боль была мимолетной, а поскольку он не наносил удар по одному и тому же месту несколько раз, она оставалась мимолетной.

Он остановился, и его рука скользнула мне между ног.

— Потрись об ремень, сильно. Приблизь себя, — приказал он, и я сделала то, что мне было велено, и делала это, пока не оказалась близка, а потом простонала, — Папочка.

Он остановился, и ремень снова оказался на мне. Еще больнее. Еще больше огня. Мои ноги дрожали, а задница подпрыгивала.

Затем его рука оказалась у меня между ног.

— Встань, Аня, лицом к столу. Быстрее, детка.

Я приподнялась и почувствовала, как его тело прижалось ко мне сзади.

— Ты еще не кончила и не кончишь, пока я не дам тебе этого. Да?

— Да, папочка, — выдохнула я.

Затем он начал двигаться, и я почувствовала, как его руки работают у меня спереди и сзади. Я почувствовала, как что-то гладкое обвилось вокруг меня между ног от задницы до живота, тугое. Затем он начал тереться взад-вперед, нежно, быстро, это трение подействовало на меня, разделяя меня, пока оно не оказалось прямо там, и я, запрокинув голову, застонала.

Губы Найта приблизились к моему уху.

— Тебе нравится твой ремень?

О да. Мне нравился мой ремень. Да, черт возьми.

— Да, папочка.

— Возьмись за концы, сзади и спереди, потри себя. Не кончай. Остановись, если думаешь, что кончишь.

Я кивнула и нашла концы ремня, сзади и спереди.

— Держи их крепче, детка, — приказал Найт, я повиновалась, и он прижался ко мне спиной, а его руки двигались по мне.

О Боже. Это было хорошо. Это было невероятно хорошо.

Я тянула ремень, пока руки Найта двигались по мне, по всему телу, а его рот ласкал мою шею.

Я прижалась к нему, задыхаясь, и остановилась.

— Моя детка, такая хорошая, — пробормотал Найт мне в шею, — Дай время, спустись, а потом продолжай.

Я подождала, его руки двигались по мне. Затем я продолжила.

— Вот так, приблизь себя снова, — прошептал он, его руки двинулись вверх, затем обхватили мою грудь, — Посмотри на себя. Трахни меня, моя малышка, такая чертовски сладкая.

Его пальцы были на моих сосках, пощипывая, сжимая, перекатывая, оттягивая.

Я перестала двигать ремнем.

— Продолжай тереться, — прорычал он, резко потянув меня за соски.

— Папочка, — я произнесла это слово как предупреждение. Я была близка к этому.

Он снова потянул меня за соски, и это пронзило меня, моя голова дернулась назад, ударившись о его плечо.

— Не кончай, Аня, и продолжай работать сама.

О Боже. Я не могла этого сделать. Я собиралась кончить.

Но я сделала то, что мне сказали.

— Да, черт возьми, — простонал он мне в шею, прижимаясь промежностью к моей спине.

— Папочка, — хныкала я.

Он сжал мои соски.

— Не кончай, детка.

— Папочка, — простонала я, продолжая тереться.

— Не. Кончай.

Я сделала, как он сказал, и уже вжималась головой в его плечо, прикусив губу и вскрикнув, когда он зарычал.

— Брось это.

Я мгновенно отпустила ремень.

Затем я вернулась к столу, а руки Найта обхватил руками мои колени, высоко и широко расставив их. Одна из его рук потянулась к ширинке. Он вернулся к моим коленям и стал входить в меня, жестоко, дико, не сводя глаз с него, трахающего меня, с его пылающего тела, дрожащего на столе.

Третий толчок и я кончила.

И я кончила.

И я кончила.

И я кончила.

А потом я потеряла счет тому, сколько раз я кончила.

Последним сильным толчком Найт кончил.

Не отрывая с меня глаз, обхватив руками мои колени, он перешел от толчков к скольжению.

Он погрузился глубоко и прошептал:

— Иди сюда, детка.

Я приподнялась. Его руки легли на мою задницу, мои ноги обхватили его бедра, и он приподнял меня. Мои руки обхватили его плечи, и он повел меня через всю комнату к своему дивану и уложил нас, я на спину, Найт сверху, и ему удалось проделать весь этот маневр, соединенный со мной.

Он перенес часть своего веса с меня, опершись локтем о диван, а другой рукой коснулся моего лица, провел кончиками пальцев по моему подбородку, щеке, не сводя с меня глаз, и мягко спросил:

— Ты в порядке?

— С днем рождения, — прошептала я, и он моргнул.

Затем он прошептал:

— Что?

— Кэтлин рассказала мне, — поделилась я, — Я не была в клубе. Я была с Сандрин, но я была и с Вивикой. Мы были в баре. В задней кабинке. Никто даже не мог нас увидеть. Танцев не было. Ничего. Только мы, девочки. Мы взяли такси, чтобы никто не сел за руль пьяным. И Рашан был в курсе этого сюрприза, вроде как, без особой доли участия. Он просто знает, что это сюрприз для тебя на день рождения, и он знал, где мы были все это время.

Он долго смотрел на меня, не выдавая своих чувств.

И я продолжила тихо и неуверенно:

— Я не знала, что тебе подарить.

— Господи, черт, — наконец пробормотал он.

— Найт?

— Господи, блядь, — повторил он.

— Я... что я сделала было нормально?

Он уткнулся лицом мне в шею и простонал:

— Господи, блядь. Трахни меня. Трахни меня.

Я не знала, как к этому относиться.

— Найт? — позвала я.

Он поднял голову.

— Да, — процедил он, — Да, Аня, детка, трахни меня, детка. Да, это было охуенно. То, что ты мне подарила, было чертовски прекрасно.

Так и было. Он верил в это. То, что я дала ему, что-то значило для него.

Это значило многое.

Слезы наполнили мои глаза.

— Найт, — прошептала я.

— Трахни меня, — прошептал он в ответ, глядя на меня горящими глазами, потому что там билось его сердце.

Боже.

Прекрасно.

Я улыбнулась, подняла голову и прижалась губами к его губам. Я прошептала:

— Я вроде как еще не закончила.

— Трахни меня, — повторил он, и я улыбнулась шире.

— Но тебе придется слезть с меня.

Я наблюдала, как медленно закрываются его глаза, а затем я наблюдала за тем, как эмоции переливаются через его черты.

И я сделала это завороженно.

Боже.

Прекрасно.

Он прикоснулся своим ртом к моему, выскользнул и слез с меня, потянув меня за собой. Он крепко прижал меня к себе, обняв за талию, пока я поднималась на ноги.

Когда я улыбнулась ему, он пробормотал:

— Ночнушка, детка. Стол.

И это был мягкий звук.

Мой мужчина, даже в бешенстве, всегда помнил, что нужно позаботиться обо мне.

Моя улыбка стала еще шире.

Я подошла к столу и натянула через голову красную, шелковую и кружевную короткую ночнушку из шелка и кружев с высокими разрезами по бокам, которую Найт купил для меня. Выходя, я одарила его еще одной улыбкой и увидела, что он все еще стоит у дивана. Он поправил брюки, и его взгляд был прикован ко мне.

В ту минуту, когда я поняла, что он потерял меня из виду, я начала действовать быстро.

У меня все было спланировано и я быстро привела все в действие. Я привела себя в порядок и сняла обувь. Затем я схватила пакет с подарками. Я пошла туда, где спрятала купленный в магазине нарядно украшенный торт со свечами и зажигалкой. Я вставила свечи и зажгла их. Держа торт обеими руками и покачивая пакетом с подарками, я вернулась в его кабинет.

Найт сидел, прислонившись задницей к столу, за которым я провела незабываемое количество времени, вытянув ноги перед собой, уставившись на свои скрещенные ступни, руки по швам, пальцы обхватили край стола, но он поднял голову, когда я вошла, неся торт.

Он перевел взгляд на торт, затем на меня, и его лицо мгновенно смягчилось, а глаза потеплели, но в то же время были удивленными и определенно довольными.

Он был невероятно красив.

— Господи, детка, — прошептал он, когда я подошла к нему.

Я остановилась перед ним.

— С днем рождения, милый.

Его глаза не отрывались от моих.

— Аня.

Я ждала. Он больше ничего не сказал.

— Загадай желание и задуй свои свечи, милый, — прошептала я.

Его тело не шелохнулось, как и взгляд.

— Загадай желание, Найт.

Затем его взгляд переместился, блуждая по моему лицу, вниз по телу, по торту, по большей части меня, а затем вернулся к моим глазам.

— Милый, свечи скоро догорят, — с улыбкой подсказала я.

— Пусть, — ответил он, — У меня нет ничего, что я хотел бы. Все, чего я хочу, стоит прямо передо мной.

О.

Мой.

Бог.

У меня защипало в носу, а глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, — тихо взмолилась я, — Задуй свечи, Найт.

Он выдержал мой взгляд. Одна слезинка скатилась по моей левой щеке, за ней по правой.

Затем он наклонился вперед и задул свечи.

— Спасибо, — прошептала я.

Он взял торт и поставил его на свой стол. Затем он выхватил у меня из рук пакет и бросил его на один из двух стульев, стоящих под углом к нему. Он притянул меня к себе, обнял и сделал это грубо. Крепко прижав меня к себе, одной рукой обняв за талию, другой запустив руку в мои волосы, его губы впились в мои, и он завладел ими.

Я растворилась в нем, мои руки обвились вокруг него, и я позволила ему.

Он отпустил мои губы. Моя голова откинулась на дюйм назад, и его рука скользнула к моей челюсти, а его большой палец провел по влажным следам от слез.

— Не плачь из-за меня, Аня. Никогда не плачь из-за меня, — пробормотал он.

— Это что, приказ? — поддразнила я, и он перевел взгляд со своего большого пальца на мой.

— Да.

Мои руки соскользнули с его плеч, чтобы я могла обхватить его шею, и я прижалась к нему, чтобы коснуться своим лбом его лба.

— Лимонные шоты, — пробормотал он, и я улыбнулась.

Он вспомнил.

Боже, я любила этого мужчину.

— Слава Богу за неисправные дешевые сотовые телефоны, — пробормотала я. Тело Найта коротко дернулось, а затем обе его руки крепко обхватили меня, и он разразился хохотом.

***

— Так, какой подарок тебе нравится больше всего?

Я выпытывала информацию, лежа в постели в своей красной ночнушке рядом с Найтом и в основном на нем, упираясь предплечьем в его грудь и улыбаясь ему в лицо.

— Серьезно? Ты спрашиваешь об этом дерьме?

— Страшное, безумное, горячее наказание и последующий страшный, безумный, горячий, жесткий трах не включены, — я изменила свой вопрос, и рука Найта, обвившуюся вокруг моей талии, напряглась, когда он усмехнулся.