ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Его подбородок опустился на макушку моей головы, и мы замерли, погруженные в тишину, в дыхание между нами, в почти касание.

И затем это прервалось. Оливер подвинул меня, чтобы я села, а сам выскользнул из-за моей спины, пытаясь взбить оставшуюся подушку, которая казалась лишь больше смята.

Мы оба устроились: он на диване, его ноги свешивались с края, я одна на его кровати.

— Ну, спокойной ночи, – сказала я, не в силах промолчать.

Оливер пробормотал что-то, диванные подушки скрипнули. Мне тоже было неудобно, я ворочалась, пытаясь найти идеальное место, чтобы уснуть, его тело было как горящий огонь – слишком близко и одновременно слишком далеко.

Все, чего я хотела, это чтобы боль исчезла, завершить то, что я начала в душе, прежде чем меня так грубо прервали. Уткнуться лицом в его подушку, тереться о его матрас – дико и возбуждающе, и невозможно, когда он всего в нескольких дюймах, и может слышать меня. Почему это казалось привлекательным?

— Беспокоишься из-за труб? – его голос был тихим, он проверял, не сплю ли я.

— Да, э-э, да, не могу перестать думать об этом, – я закрыла глаза, стараясь не застонать.

— Я спал...ту ночь.

— Что? – мои ноги беспокойно двигались на его прохладных простынях, из-за темного пространства казалось, что он лежит рядом со мной.

— Вот почему я проснулся так рано. Это была первая ночь отдыха за... долгое время, – в его голосе слышалось удивление.

Если бы мне пришлось угадывать, он плохо спал с тех пор, как умерли его родители.

— Правда?

— Да, я должен был сказать тебе, а не просто стоять там и смотреть на тебя.

— Ты не...

— Я избегал людей так долго, – его слова вырвались быстро. — Ру, Bl8z3, Амброз и Ник буквально навязались мне. Но это другое, иметь кого-то, кто..., – он заколебался.

— Не обязан оставаться?

— Ты хочешь быть здесь, я понимаю это, но это не из-за меня. Это ради дома, – в его голосе звучала боль, которая заставляла меня желать, чтобы я могла его видеть, хотя бы дотянуться и взять его за руку, чтобы сократить расстояние.

Я нахмурилась. Воспоминание о той ночи, его член, его голос у меня в ухе, когда я кончала, все это смешалось в холодных простынях от того , что я проснулась в одиночестве.

— Мне нужно отправить Джеффу письмо. Выяснить, насколько серьезны повреждения труб. Очистить свою комнату, чтобы не образовалась плесень. Принести вентиляторы. И нам нужно...

— Завтра, – он прервал мой список, мой ум мчался. — Сейчас ты ничего не сможешь сделать.

— Да, но...

— Никаких “но”, – его голос снова стал твердым, как в моих кошмарах.

Я была напугана. Трубы, повреждения комнат. Но сейчас меня пугало то, что я делаю в этой кровати, искушение попросить этого человека лечь рядом со мной, позволить его телу обнять меня, но это не могло быть только на одну ночь. Мы будем в таком положении на неопределенное время.

— Они не смогут исправить это завтра, – настаивала я, мое сердце сжалось от осознания.

— Если это из-за фотографии, Лепесток, я могу..

— Нет, они не смогут починить мою комнату. Все матрасы уже выброшены. Доставка мебели не ожидается в течение нескольких месяцев. У меня нет комнаты, где можно было бы остаться, – слова вырывались все быстрее, мой рот едва поспевал за мыслями. — В моей спальне нужно будет вырвать ковер, и полы тоже переделывают во всех остальных комнатах. Думаю, я могу купить надувной матрас, но тогда мне нужно будет придумать...

— Белл, – голос Оливера звучал так, будто он уже не в первый раз произнес мое имя. — Ты не будешь спать на надувном матрасе.

— Прячешь от меня еще одно крыло? – на данном этапе я не удивилась бы. Он казался почти бодрым в последнее время - ну, бодрым для него, и это было беспокойно.

— Мило, Лепесток.

— Объяснись, Киллингтон.

— Ты останешься здесь, – меня редко можно было оставить без слов, но сейчас именно это и произошло. — Считаю это твоим согласием.

— О, отличная идея. Что ты предложишь дальше - двухъярусные кровати?

— Если это то, что тебе нравится.

У меня внезапно пересохло во рту.

— Ты устанешь от меня. Кроме того, это просто плохая идея.

— Почему? – действительно ли он хотел, чтобы я это сказала? — Ты восстанавливаешь мое любимое место во всем мире, и я был...не лучшим в начале. Я могу отдать тебе свою кровать на некоторое время.

‌— Ты мне ничего не должен, – я облизнула губы, подбирая слова, пытаясь понять его, это нечто между нами, которое обретало свою форму, проникало в мою грудь и занимало там место.

— Если я могу снять этот груз с твоих плеч, можешь ли ты пообещать позволить мне это сделать?

Я повернулась на спину, уставившись в темноту, не в силах ответить, потому что не была уверена, что смогу это сделать.

88 дней до окончания срока

— Хорошо, все, что мне нужно, - это машина времени, понимание теории струн и способ сделать день тридцатичасовым, – заявила я. Мы сидели за складным карточным столом в остове кухни, где Ру умудрялась готовить как в ресторане с тремя звездами Мишлен. То, что они могли сделать только на одной электрической плитке, было потрясающе.

— Время - это всего лишь социальная конструкция, но я с удовольствием объясню тебе теорию струн, – Ник улыбнулась мне, прежде чем откусить кусочек от омлета.

‌— Эта социальная конструкция рушит мою жизнь, – может быть, мистер Киллингтон примет «время - это социальная конструкция» как объяснение, почему реставрация не может быть завершена вовремя. Да, вряд ли.

— Вот, возьми маффин, испеченный сегодня утром, – Ру положила кукурузный маффин на мою тарелку, прямо из духовки в их домике на территории, где они жили с Ник и Амброзом. Я благодарно улыбнулась им. В своей отчаянности я была хорошо накормлена.

Несмотря на разные стадии ремонта, кухня оставалась нашим местом встреч по утрам, перед тем как бригада возвращалась каждый день. Как-то так получилось, что я стала частью этого распорядка: Ник делилась тем, чему учится в школе, и своим восторгом по поводу летних каникул, Амброз иногда позволял мне заваривать кофе, когда был занят, лишь несколько раз ворча, что я почти так же плоха, как Оливер, Ру начала учить меня секретам их готовки - ну, пыталась в те немногие моменты, которые у меня были, чтобы быстро позавтракать. Все трое внимательно слушали, когда я разгадывала любые возникшие проблемы.

— Доброе утро.

Мой взгляд поднялся, у Ник изо рта выпали яйца, когда она посмотрела через мое плечо.

Амброз так быстро вскочил со стула, что упал, растянувшись на полу, и уставился на дверной проем. — Сэр, вы здесь. Что я могу сделать? Что вам нужно? Я что-то забыл? – это было мягко сказано.

Оливер стоял в дверном проеме, одетый в брюки цвета хаки, черную футболку из своей коллекции, скрестив руки на груди, а теперь, когда его борода была подстрижена, на его щеках появился легкий румянец. За все месяцы, что я провела в поместье, он ни разу не присоединился к нам за завтраком, всегда предпочитая есть один. После разрушения моей спальни мы проводили время вместе каждый вечер перед сном, разговаривая, пока не засыпали.

— Я подумал, что мог бы, э-э, присоединиться к вам за завтраком? – он стоял прямо как палка, засунув кулаки в карманы, его мышцы напряглись, глаза метались между нашими лицами. Как будто он предполагал, что мы его прогоним.

— Не говорите ерунды, – Амброз никогда не двигался так быстро, почти бросив свой наполовину съеденный завтрак в стену, чтобы от него избавиться. — Пожалуйста, садитесь. Я могу приготовить вам тарелку. Что бы вы хотели, сэр?

Ник снова начала жевать, осторожно, как будто бомба вот-вот взорвется.

— У меня есть маффины, омлет, тосты? – Ру тоже не выпрыгивала из своего стула, снова принялась за дело, и взяла свежую кружку, чтобы налить Оливеру кофе.

‌— Что будет проще, – Оливер смотрел на открытую дверь, переминаясь с ноги на ногу.

Амброз сдвинул мою чашку и бумаги в кучу.

— Пожалуйста, оставьте немного места для других за столом, мисс Прайс, – мне пришлось прикрыть рот, чтобы не рассмеяться.

‌Я собрала свои бумаги, пока Амброз буквально вталкивал Оливера в кресло рядом со мной, его тело столкнулось с моим от импульса. Моя кожа гудела от легкого прикосновения, затем ладонь Оливера сжала мое бедро.

— Не уходи из-за меня.

— Нет, я..., – я чувствовала, как он старается выйти из привычной рутины, перестать прятаться даже от тех, кто о нем заботился. Я понимала, что это значит, хотя не была уверена, как это выразить словами. Я сжала его руку в ответ.

Ру поставила тост и маффин перед Оливером.

— Я так рада, что ты к нам присоединился. Так много изменений происходит, и все благодаря нашему новому другу.

Я проигнорировала взгляд, который они бросили в мою сторону, вместо этого продолжая смотреть на руку, оставшуюся на моей ноге, и на то, как правильно она выглядела, когда мои пальцы переплелись с его. Он отпустил руку, чтобы приняться за завтрак, и я согнула свои внезапно похолодевшие пальцы.

— Садись, – Оливер жестом указал на пустой стул перед Амброзом.

— Я предпочитаю стоять, сэр.

Ник подняла брови, глядя на меня. Все, что я мог сделать, это покачать головой и сделать глоток из своей чашки.

— Я раньше не видел эти подтяжки, – заметил Оливер вслух.

Я отшатнулась назад, ударившись плечом о его плечо, и расплескав немного кофе. Как только Оливер заговорил, все замерли, смотря на нас, как на музейный экспонат. Я хотела провалиться сквозь землю и никогда больше не появляться.

— Ага, – мне нужно было немедленно отвлечь внимание от себя, от нас и сердечек в глазах Ру.

— На них изображены маленькие строительные инструменты, – палец Оливера завис над изгибом моего плеча, и я выдохнула.

— Ага.

— Стоит ли мне бояться, что ты молчишь? – он смотрел на меня, удерживая зрительный контакт, зрачки слегка расширились. Я хотела его ударить. И еще облизать его обнаженную ключицу. Я была женщиной с множеством смешанных эмоций.