ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я уже мельком видела комнату Оливера, но сейчас я была внутри его святилища.

Посреди комнаты стояла кровать королевского размера с белыми простынями и темно-серым покрывалом. Перед комодом стоял диван, на котором он не мог полностью вытянуться. Не было ни фотографий, ни футбольных трофеев. Пустая и лишённая индивидуальности, комната напоминала мне скупо обставленный номер в отеле. Или мою комнату в квартире папы.

— Я переехал сюда после аварии, – он потер левое бедро.

— Ты забыл украсить комнату, – и вот я, называю его чайником.

— Не все мы такие талантливые, как ты.

Мои щеки загорелись, и я сосредоточилась на кровати. — Ладно, но эти подушки просто преступление.

Его губы поджались так, как будто он пытался не улыбаться. — Наличие подушек - это преступление?

— Эти две безжизненные, плоские вещи, лежащие на твоей кровати? Да. Где поддержка для шеи, пушистая мягкость, в которую ты жаждешь погрузиться каждую ночь? – я подняла оскорбительную подушку, наблюдая за тем, как она обмякает. Моя шея болела от одного этого зрелища.

— Это то, чего ты с нетерпением ждёшь в конце дня? – он потер лицо, скрипя квадратной челюстью.

— А ты нет? Утяжеленное одеяло тоже не помешало бы, – я представляла себе, как сделать это место его, или хотя бы уютным.

— Наверное, это не первая моя мысль, когда я думаю о кровати.

По моей коже пробежал румянец, когда я отбросила подушку.

— О чем же ты думаешь тогда? – и вот я уже болтаю всякие вещи, которые можно счесть за флирт. Наверное, мне стоит быть благодарной, что это было полное предложение.

Оливер переместился к концу кровати, перекатывая шею.

— Думаю, ты можешь быть права насчёт поддержки для шеи.

— Никогда не бери на себя ответственность за переделку, – я уселась рядом с ним, засовывая руки между бёдрами.

— Это разве не то, что называют монохромом?

Он старался, и это было мило.

— Это больше похоже на, эээ, холостяцкую берлогу, – я взглянула на несоответствующий диван. — Здесь нет схемы, скорее сбор вещей. Разве ты не должен быть богатым затворником?

— Ой, – он поднял руки, как будто я его ранила. Но мы оба знали, что на это нужно больше усилий.

Я подтолкнула его плечом к своему. — У каждого из нас есть свои сильные стороны.

— Это как бросать дротик в доску с завязанными глазами, – он наклонился вперёд, локти на коленях, голова опущена, плечи сжаты, напряжение исходило от него. — Может быть, у каждого есть только одна вещь, и я уже получил свою.

Моё сердце сжалось.

— Ты найдешь что-то другое - возможно, уже нашёл, – моё сердце сжалось, это я заставила его чувствовать себя так. — Можно? – я пошевелила пальцами, желая сделать хоть что-то, чтобы принести ему хоть какое-то облегчение.

— Сказано с уверенностью того, кто нашел своё дело, – его плечи расслабились, двигаясь ко мне. Мои пальцы сразу же наткнулись на узлы в его спине, груз, который он нес, физическое проявление этого. Я не могла изменить его прошлое, но могла облегчить часть этого в данный момент, забирая у него часть боли.

— Я просто в это втянулась. Повезло. Мне нравилась работа, которую делал папа, – он тихо застонал, когда я нажала на мышцы вдоль его позвоночника. Я хотела прижать лоб к этому месту, признать доверие, которое он мне оказывает в этот момент, это молчаливый ритм. Мир бросал его туда-сюда, и всё же он мог быть здесь, со мной, и тепло его тела притягивало меня всё ближе. Я не могла перестать прикасаться к нему. Я никогда не хотела останавливаться.

— Я понимаю, что такое семейное наследие. Оно постоянно дышит тебе в затылок, – он наклонил голову, чтобы рассмотреть меня, щеки раскраснелись. — Ты хороша в этом.

— Может, мне стать массажисткой?

— Подожди, пока не закончишь с домом.

Я сжала его плечи. — Ты говоришь это только для того, чтобы не делиться со мной.

— Виноват.

Мои пальцы перестали двигаться, когда его взгляд поймал мой. Эти серые глаза преследовали меня. Я провела большим пальцем по месту соединения его плеча и шеи, наблюдая, как его пульс участился в такт с моим.

Я уезжала через несколько месяцев, а он унаследует семейный бизнес. Мы шли параллельно только на кратчайший миг, прежде чем наши жизни разойдутся в разные стороны.

Но моя ладонь оставалась на его шее, сжимаясь, когда я наклонилась вперёд, движимая какой-то скрытой силой, которая не имела ничего общего с моим разумом. Все причины, по которым не стоило делать этого, становились всё тише и тише, когда моё тело начинало покалывать, собираясь внизу живота.

— Ты собираешься меня поцеловать, Лепесток? – спросил он, когда наши носы соприкоснулись.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала? – часть меня всё ещё колебалась, вспоминая, как он убежал в прошлый раз.

Он рванулся вперёд, обхватил меня руками и приподнял, пока я не оседлала его. — Нам не стоит.

— О, – я откинулась назад, убирая руки с его плеч, но он поймал их, прижав к своей груди. Его сердце билось, возможно, даже быстрее моего.

— Нам не стоит, но я хочу этого.

Его губы захватили мои, и, черт возьми, это было хуже, намного хуже, чем я ожидала. Потому что это было лучше, чем в прошлый раз - невероятно, потрясающе лучше. Фейерверки взорвались у меня в мозгу, как знак "Вне офиса", автоматические ответы. Я издала стон, отчаянно желая большего.

Мои пальцы зарылись в его волосы, его борода касалась моей щеки, когда мягкое прикосновение его губ становилось всё более уверенным. Его спортивные штаны не могли скрыть выпуклость, которая прижималась к моему центру.

Всё в нём было создано, чтобы разрушить меня. Затем его губы изогнулись в улыбке. Оливер улыбался, пока наши губы продолжали танец.

— Блядь, – его голос эхом отразил мои ощущения - внутренности горели, мы задыхались.

Он прикусил свою губу, и я не могла удержаться - я потянулась за ней, возвращая его обратно. Я провела языком по его нижней губе, когда он открылся, наклоняя голову, двигая бедрами, прижимаясь к тому месту, где я чувствовала боль. Даже через наши пижамы это было недостаточно близко.

Я провела ногтями по его бицепсам, моя рука не могла обхватить его полностью, держась за них. Он был мягким и твердым в самых лучших местах.

Я никогда не была так сбита с толку, и я хотела большего. Мои жадные руки потянули его футболку, приподнимая её.

— Скажи мне, что тебе так же хорошо, как и мне, – потребовал он низким голосом, когда я откинулась назад, чтобы полюбоваться шириной его плеч. Меня не привлекали чрезмерно стройные типы бегунов. Мне нравились более массивные телосложения, медведь-человек, как сказал бы Себастьян. Оливер был воплощением каждой моей мечты, только лучше.

Я хотела попробовать его на вкус. Мой язык скользил по его плечам к грудным мышцам, прикусывая их. У меня была очень конкретная цель, я отчаянно хотела контролировать этот момент.

— Что ты делаешь? – его голос был хриплым, когда я переместилась на пол, между его бедрами, мои губы всё ещё касались его, облизывая дорожку черных волос.

— Собираюсь взорвать твой разум, – я улыбнулась, потянувшись к его пижамным штанам.

Прежде чем я успела коснуться его, он остановил меня, другая рука сжала его левое бедро, потирая мышцу там.

— Дело не в том, что я этого не хочу. Всё, чего я жажду, это ты, – он прижал мою руку к своей эрекции. Он был огромным везде, и моя киска сжалась, уже представляя его. — Но я давно этого не делал и…, – он играл с прядью моих волос, упавшей на лицо.

— Нет никакого давления, – я переместила руку, сплетая свои пальцы с его. — Я хочу того же, что и ты.

— Мы можем…, – он опустил голову, перебирая пальцами подол моей рубашки, — оставить штаны?

— Конечно, – так даже лучше, один из нас держал себя в руках, всё шло медленно, мы не оголялись полностью. Он упомянул, что давно ни с кем не встречался, секс, вероятно, тоже был частью этого. Одинокий во множестве различных аспектов, и вот он впускает меня. Я не знала, что с этим делать, но поняла, что это был подарок.

— Хорошо, – он глубоко вздохнул, затем сказал с большей уверенностью: — Хорошо.

В этот раз он поцеловал меня мягко, обхватив мою щеку, его губы скользили по моим в нежной ласке, пока я крепко вцепилась в его плечи. Мои вены горели, жидкость текла по моему телу, улыбка расплылась по лицу.

Его ладони схватили мои бёдра, перемещая меня так, чтобы я снова оседлала его, и я приземлилась прямо на его эрекцию, оба мы застонали, когда наши рты соприкоснулись, языки облизывали огонь, танцующий между нами. Мои соски почти прорезали дыру в моей рубашке, чтобы добраться до него, а бедра ныли от напряжения.

— Я не уверен, что продержусь долго, – голод вернулся в его глаза, когда он издал нервный смешок, наши животы были прижаты друг к другу.

— Я справлюсь, – пообещала я, упираясь коленями в его матрас, а мои пальцы обхватили его плечи, притягивая его эрекцию к моему пульсирующему клитору. Это было восхитительно, и вся наша одежда оставалась на нас. Это было безопаснее, все было под моим контролем, но этот контроль быстро ускользал от меня. Мой взгляд поднялся к его лицу, чтобы проверить его.

Он откинулся назад, глаза были полуоткрыты, наблюдая за мной, мои груди подпрыгивали, когда мои бедра вращались.

— Ты слишком хороша в этом, – он застонал, опустился еще ниже, приземляясь на локти, притягивая меня к себе, покусывая вдоль моей шеи, пальцы вцепились в мои бёдра. — Не сдерживайся, – он зарычал, двигая бёдрами, его эрекция прижималась к переду моих пижамных штанов, попадая во все места, от которых мои пальцы сгибались.

Каждая часть меня была возбуждена, наблюдая, как он наслаждается этим, в то время как мое тело сжималось от бессилия. Он провел пальцами по моим соскам, а мои ладони приземлились по обе стороны от его головы, сжимая одеяло.

Он ошеломлял меня, его чистый запах окружал нас, вкус его кожи, каждый рык из глубины его горла, румянец покрывал его тело. Поцелуй в библиотеке не был просто мгновением - это было началом, и теперь я получала еще одну порцию, жаждая большего.