Я не буду ему лгать. Я еще этого не сделала и, черт возьми, точно не начну сейчас.

Так что, хоть я и нервничаю, глядя ему в глаза, я честна.

— Я хочу, — шепчу я.

Он прижимается своими губами к моим, и я тут же открываюсь, позволяя ему войти. Это жесткий, грубый поцелуй, от которого мое тело начинает гореть от потребности.

Я стону, когда его руки скользят по моей спине и хватаются за задницу. Он быстро прерывает поцелуй и хватает меня за низ платья, поднимая его через голову.

Он делает шаг назад и проводит рукой по рту. — Чертовски красиво, — он скрещивает руки на груди, облизывая нижнюю губу языком. — Сними лифчик и трусики.

Трахаться в месте, где, как я знаю, он убивал, настолько же возбуждает, насколько и пугает. Однако я ни в коем случае не могу отрицать то, что он требует. Я протягиваю руку назад и расстегиваю бюстгальтер, стягиваю его с плеч и наблюдаю, как он падает на пол. Я поднимаю на него глаза и стягиваю трусики с ног, отбрасывая их в сторону.

Я полностью открыта для него и замечаю, как темнеют его глаза, когда он подходит ко мне и тянется к моей голове. Я смотрю вверх, когда он хватает подъемник и тянет его вниз.

Мои глаза расширяются, когда я поворачиваю голову к нему. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Не двигайся, черт возьми, — требует он, переходя в другой конец комнаты.

Мое сердце колотится, желудок сжимается, и меня заметно трясет. Тот же страх, который я почувствовала, когда меня впервые заперли, обрушивается на меня. Инстинкт борьбы или бегства зашкаливает, когда он хватает меня за запястья сзади.

— Эллиотт, стой! - кричу я.

Его теплое дыхание обдувает мою шею, а его тело прижимается к моей спине. Его губы касаются моего уха, когда он говорит: — Я никогда не причиню тебе вреда, Клара. Поверьте мне.

Чёрт. Мое тело предает меня, а его соблазнительный голос засасывает меня. Моя голова кричит мне, чтобы я дралась, но мое сердце, мое проклятое сердце теперь вовлечено и кричит, чтобы позволить ему доказать свою точку зрения.

Внезапно я чувствую холодный металл на тыльной стороне запястий и так же быстро чувствую, как застежки-молнии затягивают их на месте.

— Хорошая девочка, расслабься, — шепчет он позади меня.

Я не могу расслабиться, потому что не могу пошевелиться, но пытаюсь сделать глубокий вдох. Когда я отпускаю его, я чувствую, как мои ноги отрываются от пола, а руки становятся тяжелыми, удерживая весь мой вес.

— Эллиотт! — кричу я, пиная ноги, которые теперь находятся выше над землей.

Он встает передо мной и кивает головой, глядя на меня снизу вверх. — Клара, перестань пинать, застежки-молнии врежутся тебе в запястья.

— Я вишу, как чертово животное, — кричу я.

Он хватает меня за лодыжки и целует икры. Его руки скользят вверх по моим ногам, останавливаясь на внутренней стороне бедер. Я вишу достаточно высоко, чтобы моя киска оказалась на одном уровне с его ртом, и часть меня умоляет почувствовать его рот на ней. Это единственное, что могло помочь мне расслабиться в таком уязвимом положении.

— Расслабься, Клара, — шепчет он, целуя мое бедро.

Я грубо сглатываю, когда он пятится от меня. Холодок пробежал по мне, когда он повернулся спиной и вышел из сарая.

— Эллиотт! Эллиотт, нет, пожалуйста! — я кричу.

Мое сердце колотится в груди, когда я оглядываюсь вокруг и вижу, как, черт возьми, я могу спастись от этого. Слёзы жгут мои глаза, а горло словно сжимается.

Неужели я была настолько глупая? Я верила всему. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое сказанное им слово. Неужели я была настолько слепая, что поняла, что все это было ловушкой, призванной привести меня именно туда, где я нахожусь?

Горе и страх заставляют слезы катиться по моим щекам.

Возможно, для такой девушки, как я, не существует счастливого конца. Очевидно, я облажалась, полагая, что могу доверять убийце. Что я могу иметь отношения с кем-то, не обращая внимания на человеческую жизнь.

— Чёрт! — шепчу я, пытаясь пошевелить руками.

Я пытаюсь ударить ногами, поворачивая тело, но все это причиняет боль. Боль, которой я боюсь, — это только начало.

Я действительно облажалась.

Хуже всего то, что это моя вина. Я позволила себе увлечься мыслью, что кто-то может заботиться обо мне, жаждать меня и, возможно, даже любить меня.

— Посмотри, к чему это тебя привело, — говорю я себе.

Возможно, я смогу пнуть его достаточно сильно, чтобы он упал и ударился головой. Я качаю головой от этой нелепой мысли. Даже если бы я это сделала, я бы все равно висела здесь голой, не имея выхода.

На улице темно, и когда я вижу, как снаружи включается свет, мое дыхание учащается, адреналин начинает прибывать. Эллиотт входит внутрь, и мое сердце останавливается.

Он голый, держит вибратор.

Еще несколько слез текут, когда его взгляд останавливается на моем. — Какого черта, Эллиотт?

— Я никогда в жизни не видел ничего прекраснее, — говорит он, поглаживая свой член.

Я опускаю брови, когда его взгляд скользит по моему висячему телу.

— Эллиотт, это меня пугает, — шепчу я.

Его голова приближается к моей и хватает меня за лодыжки. — Я никогда не причиню тебе вреда, Клара. Попробуй, черт возьми, это понять.

Я смотрю на него с недоверием, и страх начинает исчезать. Он засовывает вибратор в рот, смачивая его, и его глаза встречаются с моими. Все мысли, которые меня просто парализовали, превращаются в жгучую потребность. Потребность, которую может удовлетворить только Эллиотт.

Он хватает мои ноги и кладет их себе на плечи, от чего я откидываюсь назад. Из меня вырывается визг, но его быстро сменяет стон, когда он вводит в меня вибратор.

— Вот и все, Клара. Отбрось все свои страхи.

Я закрываю глаза и пытаюсь сделать то, что он просит. Это не так сложно, как я ожидала, потому что он двигает вибратором сильно и быстро, каждый раз углубляясь. В этом положении я не могу двигать бедрами, но, похоже, это только усиливает ощущение, которое он создает.

— Твои страхи только сдерживают тебя. Осознание того, что ты висишь здесь и ждешь меня, заставило меня погладить себя. Если бы ты доверилась мне, ты бы не испугалась, твоя киска была бы мокрой от предвкушения, — говорит он, нежно покусывая мою внутреннюю часть бедра.

— О, Эллиотт, да, — стону я.

Он не прекращает свою яростную ебу с вибратором, и мое тело переполняется удовольствием, которое он вызывает. Я подчиняюсь его воле и вдруг понимаю, насколько здесь невероятно жарко.

— Наблюдать за твоей тугой киской, истекающей желанием, когда вибратор входит и выходит из тебя, чертовски горячо, детка. Ты терпишь удары как хорошая девочка.

Его слова, его глубокий соблазнительный голос, его теплое дыхание на моих бедрах и его способность использовать вибратор так, будто его член заставляют мое тело строиться к моему освобождению.

— Это так чертовски хорошо, — стону я.

— Правильно, детка, я способен только доставить тебе удовольствие.

Его рот касается моего клитора, и я вижу звезды.

— Бля, Эллиотт, — кричу я, когда оргазм разрывает меня пополам.

Он убирает вибратор, заменяя его своим талантливым языком. Он пирует на мне, заставляя мое освобождение продолжаться.

Как раз в тот момент, когда я уже не думаю, что смогу с этим справиться, он позволяет моему телу выпрямиться, и я снова свободно вишу. Он поднимает руку и опускает подъемник как раз туда, где находится его член даже с моей чувствительной киской.

Он грубо хватает меня за задницу, притягивая к себе. Мои ноги обхватывают его, пытаясь потереться о его твердый член. Его пальцы впиваются в мою плоть, а глаза смотрят в мою душу. Он врезается в меня, и моя голова падает назад.

— Ох, черт, — стону я.

— Посмотри на меня, — требует он.

Я поднимаю голову, и он замедляет свои движения, трахая меня медленно, но так глубоко. Его пирсинг на члене медленно тянется ко мне, создавая чувство, которого я никогда раньше не испытывала. Мое тело дрожит от удовольствия.

Наши глаза остаются соединенными, пока он продолжает свои медленные, но резкие движения. Я смотрю ему в глаза, и это неописуемое чувство излучается через меня. Я никогда не испытывала ничего подобного, но из-за этого по моей щеке скатывается ожидаемая слеза.

Он протягивает руку и смахивает его большим пальцем, не отрывая взгляда.

— Я тоже это чувствую, Клара, — шепчет он.

Не в силах бороться с эмоциональными и физическими чувствами, мое освобождение обрушивается на меня.

— Эллиотт, — шепчу я, заглядывая в глубину его души.

— Итак, чертовски красивая, моя милая Клара. Отпусти свои страхи. — голос у него мягкий, но не совсем шепот. Это невероятно возбуждает.

Он немного прибавляет скорость и стонет, въезжая в меня. Его мускулистые руки начинают трястись, и я вижу это в его глазах за мгновение до того, как из него вырывается оргазм.

— О, Клара, — стонет он, замирая и трясясь.

Я точно не знаю, что только что произошло между нами, но казалось, что жизнь изменилась.

Эллиотт прижимается своими губами к моим и, целуя меня, опускает меня на землю. Он разрывает поцелуй и подходит к столу, хватая нож.

Страха нет, когда он поднимает руку и перерезает застежки-молнии. Я знала, что он не причинит мне вреда.

Он бросает нож на землю и обнимает меня, и я делаю то же самое. Крепко держится. Он слегка отстраняется, и его глаза прыгают между моими.

— Ты была полностью уязвима для меня в том месте, где я мог легко причинить тебе боль, но я этого не сделал и никогда не сделаю. Я делаю плохие вещи, но я не плохой парень. Не когда дело касается тебя, Клара, — он нежно трет мою спину, а его взгляд смягчается. Я улыбаюсь, зная, что он понимает.

— Ты доверяешь мне, не так ли? — спрашивает он.

Я киваю, запуская пальцы в нижнюю часть его волос. — Да.

Его улыбка великолепна, когда он притягивает меня к себе.

Это произошло без моего ведома, но я думаю, в этом и был смысл. Ему нужно было, чтобы я доверяла ему, и он сделал все необходимое, чтобы доказать это.